Чтение 6–й страницы книги ~Время игры~

усмехнулся Шульгин краем рта.

Я рассеянно скользил глазами по интерьеру кают-компании. Вдруг
напрягся, не сразу поняв, что привлекло мое внимание Но что-то же
привлекло. Имеющее отношение к проблеме.

И тут же сообразил. Глупо в принципе, но тем не менее. Клин клином
вышибают, или - абсурд на абсурд. По крайней мере, в данной ситуации
можно быть уверенным, что в такой вариант Держатели не вмешаются. При
всем всемогуществе кое-чего они делать не в состоянии. Например... -
Саш, ты уверен, что никто посторонний последние дни на яхте не
появлялся?

- Посторонний - в каком смысле? Воронцов - посторонний?

- Нет, он, наверное, нет... Да не так это, в общем-то, важно. Книги
на борт только ты возил, или?..

- Как раз книги - только я. И оружие... - Хорошо, предположим. Думаю,
эксперимент будет чистым при любом исходе... - Я подошел к шкафу и с
трудом вытащил с одной из полок толстую книгу в потертом зеленом
переплете с золотым тиснением на корешке. - Это ты покупал?

- Так точно. У букиниста в Екатеринославе. Там еще автограф бывшего
владельца есть и дата, 1903 г. Санкт-Петербург... - Верно, - подтвердил
я, глянув на форзац. - Имеется и автограф, и дата. На титульном листе
тоже все как положено. Заголовок: "Конфуций. Уроки мудрости.

С. - Петербург. Издание Ф.В. Щепанского. Невский проспект, 34. 1902
год. Дозволено цензурою 5 октября 1901 г.".

Веленевая, совсем еще белая бумага, а я привык, что у дошедших до нас
старых книг листы уже покрываются коричневатыми пятнами и пахнут
плесенью.

Главная составляющая трудов Конфуция - "Книга перемен", отличная
штука для проверки самых сумасшедших гипотез.

- Вот и проверим. Доставай монетки.

Шульгин вытащил из кармана брюк три золотые десятки. По непонятной
причине он терпеть не мог кошельков и с детства всегда носил мелочь в
левом брючном, а бумажные деньги - в нагрудном кармане пиджака.

- Бросай. И поглядим, что выпадет.

Сашка понял мой замысел. Мы с ним давно уже пристрастились к гаданию,
и почти всегда ответы "Книги" удавалось либо сразу истолковывать в
правдоподобном смысле, либо убеждаться в справедливости предсказания
задним числом.

А сейчас я исходил вот из чего - ну не могли, никак не могли бы даже
и почти всесильные Держатели Мира предвидеть такой мой ход, я и сам-то
придумал его ровно секунду назад. А уж тем более - перевернуть монетки в
полете.

А раз так - и ответ "Книги" будет никем не запрограммированным, и
наши приведенные в соответствие с ним поступки тоже окажутся
неожиданными для всех.

Ну, как говорил крупье Смоку Белью: "Рулетка сама по себе система, и
любая другая система против нее бессильна".

Сашка шестикратно бросил монеты. Я записывал сочетание орлов и решек.
Выпала третья гексаграмма.

"Чжунь. Начальная трудность".

Две короткие черты.

Длинная.

Две короткие.

Длинная.

Я прочел комментарий вслух, медленно и отчетливо, одновременно
вдумываясь в текст и чувствуя, что полегоньку хренею.

"Начальная трудность.

В изначальном развитии благоприятна стойкость.

Не надо никуда выступать.

Здесь благоприятно возводить на престол вассалов.

В начале сильная черта.

Нерешительное кружение на месте.

Благоприятно пребывать в стойкости.

Благоприятно возводить на престол вассалов.

Слабая черта на втором месте.

В трудности, в нерешительности - колесница и кони вспять.

Не с разбойником же быть браку!

Но девушка в стойкости не идет на помолвку.

Слабая черта на третьем месте.

Преследуя оленя без ловчего, лишь попусту войдешь в лес.

Благородный человек примечает зачатки событий и предпочитает
оставаться дома.

Ибо выступление приведет к сожалению.

Слабая черта на четвертом месте.

Колесница и кони - вспять!

Стремясь к браку, выступишь - и будет счастье.

Ничего неблагоприятного.

Сильная черта на пятом месте.

Затруднение в твоих милостях.

В малом стойкость - к счастью.

В великом стойкость - к несчастью".

Конечно, кроме этих, так сказать, первоначальных, достаточно смутных
по смыслу стихов, к гексаграмме прилагалось несколько десятков страниц
углубленных толкований, куда более изощренных, чем комментарии моих
университетских наставников к трудам Маркса, но главное было понятно.

Сашка бросал монетки, и ответ адресован явно ему, не мне. И ответ
полностью совпадал с уже принятым решением.

Желающие могут подумать над этим сами или обратиться к оригиналу, к
старому мудрому Конфуцию.

Повторяю - гексаграмма "Чжунь".

- М-да... - Шульгин, по-моему, тоже был слегка ошеломлен. Все-таки
есть вещи, к которым нам, осознавшим себя в великолепные, рациональные и
атеистические шестидесятые годы, привыкнуть почти невозможно.

Как и понять, нет, нет, не понять даже, а принять душой факт
существования и функционирования компьютеров, биороботов, тех же
Держателей Мира.

Ладно, Сашка психиатр, а я психолог.

Следующий ход мой.

- Пусть так. Не надо тебе никуда выступать. Возведи на престол
вассала. То есть проводи меня на капитанский мостик, и мы с тобой хоть
на десяток миль выйдем в море. Чтобы все было как тогда... А потом
пожалуйста. Примечай зачатки событий и оставайся дома... Кстати, где моя
команда? Почему даже Ларсена нет на месте?

Шульгин вдруг улыбнулся как-то облегченно.

Гадание на него подействовало или что другое?

- Да все нормально. Запер я их и отключил. Чтобы под ногами не
путались. В старом сценарии их ведь не было... И опять Сашка прав.

Хорошие мы с ним актеры. Самая пора в театр к Станиславскому
наниматься.

Зерно там образа выращивать, поведение в предложенных обстоятельствах
изображать, все мы умеем.

А главное - мы все-таки выйдем в море именно так, как и задумано было
двадцать лет назад.

***

...Специального банкета по случаю нашего отплытия устраивать никто не
собирался. Вроде бы не тот повод. Ну, уходят ребята в отпуск, не на
войну же.

Решили так, по-товарищески посидеть вечерком, поднять по
бокалу-другому, обменяться мнениями. Глядишь, что-нибудь умное придет в
головы на прощание, упущенное что-то вспомнится... Может, и не слишком
важное на первый взгляд, но способное впоследствии принести ненужные
хлопоты. И специально друзей, оказавшихся сего числа вдалеке от "Базы",
тоже не приглашали, однако случайно или влекомые пресловутой интуицией,
или по иным причинам, к вечеру на "Валгалле" собрались все.

И словно снова вернулось то, уже почти невообразимое, время, когда мы
были молоды по-настоящему, не физически, а психологически, наивны, полны
слегка глуповатого, по нынешним меркам, энтузиазма.

Будто прошло с тех пор не два с небольшим года, а десятилетия.

Печально признавать, но мы уже стали отвыкать друг от друга, а может
быть, инстинктивно старались держаться подальше. У всех будто бы и
незаметно, а на самом деле вполне закономерно начала образовываться
своя, отдельная от прочих жизнь.

Я сознавал неизбежность этого процесса, иногда даже удивлялся, что
слишком он затянулся, но все равно видеть, как старая жизнь кончается
безвозвратно, было грустно.

Но зато сейчас все на краткий миг стало почти как прежде.

Даже Сильвия решила почтить нас своим присутствием.

Явилась восхищенным мужским взглядам прямо из Парижа к пиршественному