по обе стороны, Огюст с двумя пистолетами прикроет нас сзади, мой юный
друг, поэт и бакалавр, будет заряжать Огюсту пистолеты, а вы, метр, будете
перевязывать раненых, заранее приготовив для этого бинты. Огюст сейчас
принесет мои тонкие рубашки, чтобы разорвать их на бинты, а также
пистолеты, пули и пороху.
поддержит нас святой Доминик, - проговорил Ферма-старший.
стоял у борта и оценивающе рассматривал паруса приближающегося корабля, на
борту которого уже виднелись вооруженные саблями люди в самых
разнообразных одеждах. Они размахивали абордажными крючьями и что-то
кричали. Голосов их пока слышно не было, но корабль, подгоняемый горячим
береговым ветром, рвался к своей маленькой жертве.
молитву, однако он не делал ни того ни другого, он считал.
можешь избежать на своей фелюге встречи с пиратским кораблем.
почтенный человек? Как может фелюга уйти при таком ветре от многопарусного
корабля? Лучше убедите своего уважаемого отца и его светлость пожертвовать
золотом, и я, уверяю вас, смогу договориться с пиратами, среди которых
найдутся правоверные.
сможешь уйти от него на той же фелюге, идя против ветра.
впервые оказавшийся в море.
зигзагами*.
парусах против ветра, но самому мне, видит аллах, не приходилось этого
делать.
повиноваться молодому господину. Я ведь еще не убедился в том, что ты сам
не вызвал пиратов к своей несчастной фелюге в надежде, что и тебе кое-что
достанется из нашего золота при дележе добычи с пиратами. - И он угрожающе
обнажил шпагу.
высокородному господину!
давать указания этому предателю, если он действительно предал нас еще в
порту, как надо менять курс, чтобы идти против ветра?
Бомоне-де-Ломань! - воскликнул метр Доминик Ферма.
Оба чернокожих матроса-невольника оставались невозмутимы.
приближаясь к пиратскому кораблю.
господин! - хрипло кричал офицеру шкипер, видя, что тот не вкладывает
шпагу в ножны.
Теперь уже были слышны торжествующие крики преследователей, которые
решили, что жертва сдается и можно скоро поделить добычу.
паруса, чтобы они оказались под нужным углом дующему с берега ветру.
на нее.
обессиленный от дрожи в ногах, сел на бочонок, где стояла недавно
шахматная доска, уронив голову на руки. Огюст забился под запасной парус.
И он не видел, как фелюга буквально прошмыгнула под носом у пиратского
корабля. Оттуда прозвучало несколько пистолетных выстрелов, но лишь
единственная пуля достигла цели, попав в закутанного в парус Огюста и
оцарапав ему ухо, чем он будет гордиться многие годы.
фелюгой корабль промчался мимо нее. Требовалось время, чтобы совершить
маневр, поставив паруса так, чтобы идти зигзагом вслед за фелюгой против
ветра.
такому большому кораблю против ветра было куда сложнее из-за громоздкости
при смене курса, но чем яростнее были крики на пиратской палубе, тем менее
слышными они становились на фелюге.
ветре, можно сделать при встречном. Ваши действия убедили меня в
правильности того, что человек - это связь безжизненного телесного
механизма с душой, обладающей мышлением и волей. Мне не привелось
применить шпагу, но я рад, что вы применили то, что сильнее ее.
морского путешествия, начиная с бесподобных закатов и восходов солнца,
неизбежной качки и кончая столь близкой и возможной встречей с так
жаждущими этой встречи пиратами, четыре наших француза увидели наконец
Александрию (Аль-Искандарию).
беломраморных, сверкающих на солнце строений и колоннад, лестниц террас,
спускающихся с высокого берега к морю, воздвигнутых еще по повелению
Александра Македонского его сатрапом и правителем Египта Птолемеем, а
потом его наследниками в пору расцвета здесь эллинской культуры.
веков, и Пьер Ферма пожалел, что не застал самого величественного из них,
уходящего в облака великана древности, названного одним из семи чудес
света, Александрийского маяка, разрушенного землетрясением.
за спасение своего суденышка, не без расчета получить вторую половину
мешка с золотом после обратного рейса в Тулон, и, видимо, не слишком спеша
к трем своим сварливым женам, взялся проводить приезжих к
аль-искандарийскому звездочету арабу Мохаммеду эль Кашти, весьма
почитаемому здесь даже турками за его удачные предсказания, основанные на
знании звезд и тайн чисел.
звездочету, написанными парижским аббатом Мерсенном, соучеником Рене
Декарта по коллежу. В мрачную эпоху хитроумных интриг кардинала Ришелье и
его помощника в плетении коварных сетей "серого кардинала" Мазарини
скромный монах, тоже современник прославленного Александром Дюма
д'Артаньяна, в пору Тридцатилетней войны, когда ни в одной из стран Европы
не издавалось ни одного научного журнала и почитались лишь дела военные
или придворные, скромный монах этот взял на себя многолетний
подвижнический труд посредника, вступив в переписку с учеными людьми,
среди которых окажутся: во Франции - Этьен и Блез Паскали, Декарт и де
Бесси, в Италии - Торричелли, в Нидерландах - сам Гюйгенс и в Египте -
арабские знатоки чисел, достигшие даже и под тяжелой пятой Османской
империи успеха в науке о числах.
побывать у турецкого паши, представляющего здесь султана, чтобы получить
соизволение на пребывание в Османской империи.
подушек был кратким, ибо начался с подношения ему того самого мешка с
золотом, спасенного от алжирских пиратов. Паша в неизменной феске, с
оплывшим лицом, превосходя толщиной даже метра Доминика Ферма,
благосклонно принял дар и важно сказал:
уничтожит их аллах, теснят правоверных, французы же готовятся к войне с
испанцами и тем самым становятся нашими друзьями. И пусть офицерский
мундир одного из прибывших к нам будет свидетельством того, что другие
французы в таких мундирах отомстят неверным испанцам за кровь правоверных
мавров.
волю и милость аллаха и смотря на мешок с золотом так горестно, словно
Шилова Юлия
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Перумов Ник
Володихин Дмитрий
Майер Стефани