хранил свои дощатые тротуары, поскрипывающие под ногами, длинные тесовые
заборы, почерневшие от времени и дождей, дома, непохожие один на другой, с
ветхой резьбой наличников и ржавеющим кружевом водосточных труб. Таким и
запомнился родной город - срезанный купол церкви, превращенной в пожарную
каланчу, бревенчатый мост через мутную реку и белые облака над мертвым
монастырем.
откинутая назад голова с распущенными светлыми волосами заставляли
невольно замедлить шаг и проводить ее взглядом.
городке-недоростке она казалась самой лучшей, самой недоступной и потому
желанной. Она никому не отдавала предпочтения, ей нравилось дразнить
парней броской красотой, разученным у зеркала летящим взглядом,
рассчитанным жестом обнаженной руки.
уговорили ее поехать в большой город учиться дальше. Ей было все равно, в
какой институт поступать, и она подала заявление в первый попавшийся по
дороге с вокзала. Экзамены сдала без труда и конкурс выдержала без
волнения, а свой успех приписала эффектной внешности. Но город, казалось,
не замечал ее красоты, он жил своей жизнью, многоликой и самоуглубленной,
к тому же красивых девушек было намного больше, чем в ее родном городке, и
она сразу поняла, что пришла пора менять тактику.
впитывая все то новое, что мог ей дать город.
красивой и недоступной девушкой института. Теперь она могла себе позволить
делать то, что некрасивым не прощалось - опаздывать на занятия,
прогуливать лекции и на экзаменах добиваться хороших оценок не столько
глубиной знаний, сколько оригинальностью ответов и обещающими взглядами.
вызывало противоречивые толки, короче, как ей казалось, она жила полной
жизнью.
знания, внимание окружающих, здоровое сильное тело, дарованное природой
надолго, - этого было и много, и мало одновременно.
внутри ее самой, которую ничем не удавалось заполнить.
как ей казалось впоследствии, природа, не терпящая пустоты, подарила ей
то, в чем она неосознанно и остро нуждалась...
у кровати, вытянув морду на лапы, и размышляю неторопливо о том и об этом.
Вспоминаю, анализирую, сочиняю афоризмы, которые тут же опровергаю, ибо
любая мысль, выраженная одной фразой, уже является ложной, потому что
истина не существует в дистиллированном виде. Она разнолика и неуловима
(конечно же, этот мой афоризм об афоризме тоже лжив).
изучил его характер еще до его смерти. А то внешнее, что зависело от
фенотипа, легко снялось, как одежда. Труднее было научить его переходу
через межклеточную мембрану. У него не выходило, он нервничал,
недвусмысленно называл меня шарлатаном, но потом мы нашли подступ к
границе, и стало легче. Ему помогла неутраченная связь с прошлым, часто
это действует лучше, чем психическое сверхнапряжение. Немудрено, что
сначала мы попали не в ту дверь, к счастью, там никого не было. Потом мы
нашли нужную дверь. Конечно, их встреча была не для слабонервных, но они
оба с честью выдержали...
свое любимое место у кровати.
не спалось. Тогда она села в кресло с ногами, закуталась пледом и зажгла
свечу. Было тихо, Джеральд вздрагивал на своей подстилке, сны гнались за
ним по пятам. Обостренное зрение улавливало в тенях неясные колеблющиеся
формы, отсветы от застекленных портретов скользили по стенам. Слух
отсеивал ночные шорохи, а воображение приписывало им тайный смысл. Мысли
свободно скользили от одного предмета к другому, и если бы в городе жили
петухи, то давно бы им пришла пора возвестить о предощущаемом рассвете.
проснулась, то ли, напротив, соскользнула в сон, еще более глубокий и
путаный.
ящике письменного стола. Человек передвигался бесшумно, было похоже, что
здесь ему все знакомо и он забежал на минуту, не боясь спящей собаки и
чужой девушки. Жанна натянула плед до подбородка и молча наблюдала за ним.
Свеча догорала. Казалось странным, что Джеральд, чуткий и недоверчивый
пес, спокойно лежит у кровати, мерно и глубоко дыша во сне. Осторожно
высвободив ногу, Жанна дотянулась до теплого бока и шевельнула собаку. Она
не просыпалась, тогда Жанна толкнула сильнее, и в это время человек
повернулся к ней лицом.
обнаженной ногой, протянутой к собаке, и человек, тот самый, чье тело,
напитанное холодной водой, было похоронено на городском кладбище в конце
лета.
взгляд светлых глаз. Он стоял, замерев, словно его застали на месте
преступления, в неудобной позе - согнув спину и повернув голову.
хрипловат со сна.
бумаги и молча сел на стул. - Не бойтесь, - сказал он, помедлив. - Я не
причиню вам зла.
преступление?
- быть живым и мертвым одновременно. А вы та самая девушка, которую я не
смог спасти?
замечали.
девушек. Это не обижает вас?
памятник?
представляла. И право же, я очень рада, что вы живой, - повторила она.
ответить. Я похоронен там. Но я не пришелец с того света, не призрак.
Просто здесь меня не существует. Даже для вас. Запомните это. Для всех я
умер.
готов поверить всему, даже самому невероятному.
уходите. Главное, что вы не умерли... навсегда.
знать о нашей встрече. Обо мне знают только собака и он.
обо мне.
приду к вам потом. Вы не против?
бесстрашная девушка. Я думал, что вы упадете в обморок.
Пусть он не притворяется спящим.
свечу и забралась под одеяло.
тебя уши шевелятся.
кровати.
собаки разговаривают. Что еще?