Чтение 6–й страницы книги ~Башня страха~

Аарон попытался отвлечься.

— А у тебя как дела, Миш?

Тамиса, четырнадцатилетняя сестра Лейлы, все еще хлопотала по хозяйству. Ко времени битвы при Дак-эс-Суэтге с ними жили и другие сестры. Они, одна за другой, повыходили замуж. Последняя незадолго до безумного поступка Тайдики.

Наверное, это еще усугубило отчаяние Тайдики. Других родственников у них не было, а забота о приданом сестер легла целиком на его плечи.

Мужа своего Рахеб почему-то не оплакивала. А ведь он тоже пал в Дак-эс-Суэтте. Между тем, сколько уж она здесь прожила, даже имя его не упоминалось.

— Все в порядке, — ответила Тамиса.

Уклончивые ответы, скрытая подавленность, улыбка сквозь слезы. За все время никому не удалось вытянуть из нее еще что-нибудь. За восемь лет их знакомства она здорово изменилась. Аарон отмечал это со смутным чувством вины, хотя — что он мог поделать? Слишком много времени девчушка проводит рядом со своей матушкой.

Аарон безумно боялся, что молчаливое отчаяние старухи подействует и на Арифа и Стафу. Он понимал, что слишком уж печется о сыновьях. Ведь детство все равно пройдет. Они станут взрослыми — это неизбежно.

— Кончим есть, и я пойду навещу Рейху, — заговорила Лейла.

— Конечно.

— Миш уберет со стола.

— Конечно.

— Мы знаем друг друга много лет. Мы вместе рожали. На улицах еще продолжалось сражение.

— Знаю.

— Мы лежали здесь, и держались за руки, и слышали, как снаружи люди убивают друг друга. Солдаты могли ворваться в дом и убить и нас тоже.

— Знаю.

Никакие разумные доводы не помогали: Лейла не могла простить мужу, что в тот момент его не оказалось рядом: попал в плен к геродианам.

— Зуки родился через минуту после Арифа. Это было в последний день войны. Ала-эх-дин Бейх разрушил барьер и убил Накара Отвратительного.

— Знаю.

Аарон знал, к чему это предисловие: ему придется проводить жену, а он терпеть не мог мужа Рейхи Насифа.

Насиф был кузнецом и преуспевал. Геродиане завалили его заказами. Аарон с Насифом вместе служили в артиллерийско-инженерных войсках. Аарон был уверен, что именно Насиф предал их во время осады Семи Башен на перевале Хэрак.

Три башни уже пали. Не было сомнений, что им не удержать геродиан. Но защитники башни тянули время, ожидая победы при Дак-эс-Суэтте, новых рекрутов и союзников, которые соберутся в долине Чордан. Властители Марека, Туна и Кальдеры прислали семьдесят тысяч человек.

Но кто-то из малодушия — или купившись на обещанную Геродом награду — открыл задние ворота. Этого предательства оказалось достаточно; геродиане успели вовремя достичь долины Чордан и не дать кушмарраханам и их союзникам подтянуть все силы.

— У нас обеих мелькнула одна и та же сумасшедшая мысль: дать нашим сыновьям имя Мир, — продолжала Лейла.

— Знаю.

— Почему ты не любишь Насифа? Вы всегда были вместе.

— Потому и не люблю. Я слишком хорошо его знаю. — Аарон никому, даже Лейле, не высказывал своих соображений насчет Насифа.

— Но…

— Я там был, а ты нет. Все, разговор окончен. Собирайся, если хочешь идти. Ариф, Стафа, одна сказка — и спать.

Всего год — и побережье до самой Кальдеры оказалось в руках Города. И дело не в великой битве при Дак-эс-Суэтте, а в одном предателе в башне на перевале Хэрак.

Когда подобные мысли лезли в голову, Аарон пытался отогнать их, сам над собой насмехаясь: ишь чего выдумал, хочешь поставить свою незаметную персону в самый центр исторических событий.

* * *

Йосех лежал на койке, закинув руки за голову, и смотрел на темное небо, видневшееся из-за потолочных балок. Болело обожженное лицо: мазь помогала мало.

— Чего ты сегодня такой задумчивый? Йосех взглянул на Ногаха и честно ответил:

— Человек в том переулке — он спокойно мог убить нас, если б захотел. Нас всех.

— Наверное. Но не убил же.

— Но хотел. Я понял по его лицу, хотя он был удивлен и испуган. Он ненавидит нас, он хотел нас убить, но важнее было удержать мальчонку.

Ногах задумчиво посмотрел на него, кивнул.

— Пошли. Фа'тад хочет расспросить тебя. Йосех испуганно сжался, напрягся, в животе начались спазмы, он растерянно заморгал глазами.

— Нет-нет, не могу.

— Пошли, Йосех. Он всего-навсего человек.

— Всего-навсего Фа'тад ал-Акла. Я ж его боюсь до чертиков! Ногах улыбнулся.

— Пошли братишка. Это только полезно, тебе всегда недоставало твердости.

Йосех поднялся и побрел вслед за Ногахом. Чувствовал он себя как осужденный, которого ведут на виселицу.

Лагерь дартар был расположен за Осенними воротами Кушмарраха, на поле, где устраивались военные учения. Лагерь окружала не очень толстая стена метра три высотой. Все постройки, грубые и неказистые, примыкали к ней, а их крыши образовывали удобную площадку для защитников лагеря. Строительным материалом служили глина и кирпичи, покрашенные, чтоб защитить стены от сырости. Площадь лагеря составляла примерно три акра. Йосеху и Ногаху надо было пересечь его. Шатер Фа'тада находился у противоположной стены. На необычайно чистом небе сверкали звезды. Пахло сеном и потом животных — верблюды, лошади, коровы, козы шумно вздыхали, жевали в темноте, переминались с ноги на ногу.

— Наверное, уже пора перегонять скот на юг, — заговорил Йосех.

— Да, в любой день. И людей достаточно.

— Ты провел здесь пять лет, Ногах. Почему?

— Понятия не имею.

— Рассказывай! Я твой брат. Я знаю тебя всю жизнь. Каждый раз, оставаясь на новый срок, ты должен отвечать себе на этот вопрос.

— Ну, может, я чувствую, что здесь приношу больше пользы. Ферренги платят серебром, мы покупаем скот. А дома я всего лишь еще один голодный нахлебник.

— Кроме того, тебе не приходится собачиться с папашей. Ногах фыркнул, рассмеялся.

— Зато у меня есть Фа'тад ал-Акла, с ним-то не поспоришь. С отцом все же иногда удается справиться."

— Перед моим отъездом он здорово сдал и стал похож на человека. «Четырех сыновей послал я Фа'таду, — сказал он. — И ни один не вернулся назад. Но ты-то, малыш Йосех, ты отслужишь свой срок и вернешься домой».

— Похоже на него. Не сомневаюсь, он велел тебе передать отступникам пару теплых слов.

Разумеется, но Йосех не решился пересказать их братьям.

— Да.

Они прошли еще немного.

— Итак? — спросил Ногах.

— «Скажи Ногаху, моему первенцу, — сказал он, — скажи, чтоб возвращался домой. Мне все хуже, темный ангел подходит все ближе. Место наследника — рядом с отцом, его долг быть рядом со мной в последний час».

— Ага, его последний час! Старушка Смерть подкрадывается все ближе?

— Это он сказал, не я.

— А ведь он только что взял себе новую жену.

— Точно.

— Это уже третья, с тех пор как я уехал на север.

— Многие женщины не могут найти мужей, потому что молодые мужчины не возвращаются после службы в Кушмаррахе.

— Значит, папаша возмещает эту нехватку.

— Таков его долг перед племенем, уверяет он. Если он не возьмет бедных девочек в жены, отцы выгонят их из палаток на голодную смерть.

— И его бедняжки жены, конечно, бесприданницы.

— Издеваешься? Он готов жениться на уродине, но не на бедной.

— Они зовут его «старый плутишка Мельхешейдек». Братья дошли до противоположной стены лагеря. Ногах окликнул стоявшего на часах стража:

— Яхада, этот Ногах. Мы пришли.

— Я скажу Фа'таду.

Стражник скрылся внутри шатра.

— Это не шутка, Ногах, — вновь заговорил Йосех. — Старики поговаривают, что не надо отпускать юношей к Фа'таду — пока они не женятся и не оставят жене хотя бы одного ребенка. — Набили животы, старые придурки.