read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Carcinoma scirrhosum, - произнес вполголоса Стефан, а зачем? Он и сам
не знал. Это латинское именование рака походило на формулу изгнания бесов
- некое научное заклинание, изгоняющее из реальных обстоятельств
неопределенность, тревоги, страсти, - проясняющее эти обстоятельства и
придающее им видимость естественного хода вещей.
- Классический случай... - бурчал дядя Ксаверий, пробривая одно и то же
место на щеке.
Стефан, запахнувшись в куцый купальный халат, держа в руках брюки,
неподвижно застыл на пороге - а что еще оставалось делать? Он слушал.
- Ты знаешь, что он был без пяти минут врач? Как это не знаешь? В самом
деле? Ну что ты, он с четвертого курса медфака сбежал. Вечным студентом
был не один год, а учиться-то мы начинали вместе, я ведь после гимназии
уйму времени потерял. Из-за одной... Н-да. Так что он меня насквозь видел,
когда я его обследовал, и все ему было ясно. Оперировать, разумеется, было
поздно, но раз уж ты врач, альтернативы медицине у тебя нет - только
гробовщик. А с этим всегда успеется. Я думал, будут невесть какие баталии,
а он с ходу согласился. Ездил я и к Хрубинскому. Ничтожество, а руки
золотые. Согласился оперировать только за доллары: положение, мол,
неопределенное, злотый может провалиться в тартарары. Просмотрел
рентгеновские снимки и отказался наотрез, но я его уломал.
Тут пан Ксаверий повернулся к Стефану и с таким выражением лица, точно
он едва мог сдержать смех, спросил:
- Ты, Стефан, становился хоть раз перед кем-нибудь на колени? Не в
костеле, - добавил он поспешно.
- Нет...
- Вот видишь. А я становился. Не веришь? Ну так я тебе говорю, было
такое! Хрубинский оперировал двенадцатого сентября. Немецкие танки были
уже в Тополеве, Овсяное горело, ведьмы-монашки разбежались, я сам ему
ассистировал. В кои-то веки... Хрубинский вскрыл, зашил и вышел. Был
взбешен. Я его понял. Наорал на меня. Но всюду - сплошная бессмыслица,
весь этот сентябрь, все кругом - Польша, вот так...
Пан Ксаверий принялся править бритву на ремне, движения его становились
все неторопливее и все обстоятельнее, говорил он без умолку:
- Перед самой операцией, уже после инъекции скополамина, Лешек
спрашивает: "Это конец, да?" Ну я, естественно, как с больным. А он:
Польше, мол, конец. И чтобы я пришел на могилу шепнуть ему, когда Польша
снова будет. Фантазер был! Хотя, впрочем, кого же учили умирать? А когда
проснулся, ну, уже после операции, я один около него был, спросил, который
час. И я, старый идиот, сказал ему правду. Не сообразил, что следовало бы
часы переставить, а ведь он, как медик, знал, что серьезная операция
продолжалась бы час или больше, а тут - четверть часа, и шабаш. Значит,
уже знал, что ничего...
- А потом? - вырвалось у Стефана; он боялся, что опять воцарится
тягостное молчание.
- Потом я отвез Лешека к Анзельму, так он захотел. Я не видел его три
месяца, только в декабре... Но это уже было уму непостижимо.
Дядя Ксаверий медленным движением, не глядя, отложил бритву и, стоя
боком к Стефану, уставился прямо перед собой, немного вниз, - казалось, он
увидел у своих ног что-то диковинное.
- Я застал его в постели, худого - настоящий скелет, уже и молоко мог
проглотить с трудом, и голос у него какой-то пискливый сделался, тут даже
слепой бы увидел, сообразил, а он... как бы это выразить? Я застал его -
счастливым! Все, понимаешь ли, все он себе объяснил или, если так можно
сказать, разобъяснил: и операция-то удалась, и сил у него с каждым днем
прибывает, и поправляется он, и вот-вот встанет с постели; руки себе велел
массировать и ноги, и Анеле диктовал по утрам, как себя чувствует, для
врача она записывала, чтобы правильнее его лечили... А опухоль была уже с
каравай. Но велел наложить себе плотную повязку на живот, чтобы сам до
него дотронуться не мог, - якобы так шов в большей безопасности. О болезни
своей вообще говорить не желал, а если случалось, то объяснял, что это был
только отек, и прикидывался, что становится все крепче и что вообще ничего
у него нет...
- Вы полагаете, дядя, что он был... ненормальный? - прошептал Стефан, и
не предполагая, что услышит в ответ.
- Нормальный! Ненормальный! Что ты болтаешь, дурачок! Что ты знаешь?
Нормальный умирающий - вот, не угодно ли - нормальный! Вырвать из тела эту
опухоль не мог, так вырвал из памяти. Лгал, верил, других заставлял
верить, откуда мне знать, где кончалось одно и начиналось другое! Говорил
все тише, что чувствует себя лучше, и все чаще плакал.
- Плакал? - как-то по-детски ужаснулся Стефан, который помнил
плечистого дядю Лешека на коне, с двустволкой, обращенной стволами к
земле...
- Да. А знаешь почему? Боли были сильные, ему ставили свечи с морфием.
Сам себе их и всаживал. А когда однажды это сделала сиделка, расплакался.
Я, говорит, сам уже и ни могу ничего, кроме как свечку вставить, а меня и
этого лишают... Вставать не мог, а говорил, что не хочет. Если молока
выпьет - этого, дескать, мало, не стоит после молока вставать, другое дело
после бульона. А после бульона еще чего-нибудь придумает. Вот так! Побыл я
тогда с ним, побеседовал! Руки протянет, они как палки, а все, чтобы
сказать: толстеют, мол; и странное дело, какой же он при этом
подозрительный был! Чего вы там по углам шепчетесь? Что сказал доктор?
Наконец тетка Скочинская позаботилась о ксендзе. Естественно, он явился со
святыми дарами. Я Бог весть что подумал, а Лешек отнесся к этому вполне
спокойно. Только той же самой ночью - я сидел возле него - шепчет. Я
подумал - во сие, не отвечаю, а он громче: "Ксав, сделай что-нибудь..."
Подхожу к нему, а он опять: "Ксав, сделай что-нибудь..." Стефан, ты же
врач? Ну так знай, я приехал к нему с запасом морфия. Если бы он
захотел... Захватил я с собой нужную дозу. В жилетном кармане держал.
Тогда, ночью, я решил, что он хочет, чтобы - ну, сам понимаешь. Но
посмотрел я ему в глаза и вижу, он помощи просит. Я молчу, а он свое:
"Ксав, сделай что-нибудь..." И так до самого рассвета. Потом ничего уже не
говорил - такого. Мне надо было уехать. Вот так... А вчера мне Анеля
рассказала, что накануне вечером пошла к себе, легла, утром приходит к
нему, а он уже мертв. Только лежал в постели наоборот.
- Как это наоборот? - странно испуганный и опешивший, прошептал Стефан.
- Наоборот: ногами там, где голова. Почему? Откуда я знаю. Хотел
что-нибудь сделать, чтобы жить...
Дядя Ксаверий, в жеваных холщовых штанах, в вышитой рубахе, распахнутой
на груди, с мазками мыльной пены на щеках, глубоко задумался и медленно
опустил голову. Потом полоснул взглядом Стефана. Посверлил его своими
черными, теперь строгими и горящими глазами.
- Я рассказываю тебе это, потому что ты врач и свой... Ты должен знать
это! И это... со всей моей медициной. И что я там... уж не знаю, я... я
почти молился. До чего человек доходит!
Было слышно, как оседающий на зеркале пар увесистыми каплями падает на
пол. Вдруг оба они вздрогнули, словно очнулись ото сна, - часы в гостиной
пробили громко, величественно, весомо...
Дядя повернулся к тазу, принялся энергично ополаскивать лицо, шею,
громко отплевывался, прочищал нос, а Стефан тем временем торопливо, словно
украдкой, оделся и молча выскользнул из ванной.
В столовой был уже накрыт стол. Голубоватые сосульки за окном вбирали в
себя хрустальную прозрачность дня; золотистые блики скользили по оконным
стеклам, играли на стекле футляра напольных часов, радужными искрами
рассыпались по граням графина на столе. Появились дядя Анзельм, Тшинецкий
из Келец с дочерью, тетка-бабка Скочинская, тетка Анеля.
Много горячего кофе, сливки, огромные караваи хлеба, брусочки масла,
мед; завтракали молча, все были какие-то притихшие, поглядывали в залитые
солнцем окна, перебрасывались одним-двумя словами. Стефан нервничал,
боясь, что ему в кофе вместе с молоком напустят пенок, он их терпеть не
мог. Дядя Анзельм был задумчив и угрюм. Вроде все как обычно, но сидеть за
столом почему-то было невыносимо. Стефан несколько раз поглядывал на дядю
Ксаверия, который явился последним, без галстука, в расстегнутом черном
пиджаке. Стефан был уверен, что они только что заключили тайный союз, как
бы связавший их друг с другом, но дядя не обращал внимания на его
многозначительные взгляды, скатывал хлебные шарики и пускал их по столу.
Вошла деревенская баба, одна из тех, что помогали дяде по хозяйству, и с
порога на всю комнату объявила:
- Какой-то господин пришел и спрашивает господина Тшинецкого-младшего.
Это "господин Тшинецкий-младший" было плодом трудов дяди Лешека,
который, гостя у Ксаверия, неизменно муштровал его прислугу, а на одну
упрямую девку, которая твердила, что "молодой господин Тшинецкий" и
"господин Тшинецкий-младший" - одно и то же, даже рявкнул: "Не твоего это
ума дело! Неужто, по-твоему, "Помяни, Господи, раба твоего" и "Помяни,
Господин, раба твоего" - одно и то же, дура ты набитая?" Но сейчас,
сконфуженный и недоумевающий, Стефан и не вспомнил об этом; он испуганно
вскочил из-за стола и, что-то пробормотав, выбежал в коридор. Там было
светло, но свет падал из застекленной веранды так, что лица гостя
разобрать было нельзя - лишь черный силуэт на солнечном фоне. Человек был
в пальто, шляпу он держал в руке, и, только когда он заговорил, Стефан
узнал его.
- Сташек! Ну, Сташек! Что ты здесь... ну, знаешь... кого-кого ожидал бы
встретить, но тебя!!
Стефан потащил было пришельца в гостиную, но в дверях прямо-таки
набросился на него и чуть не силой сорвал с него пальто с меховым
воротником. Вынес в переднюю, вернулся, усадил гостя в кресло, а себе
придвинул стул.
- Ну, что ты, как ты? Что поделываешь? Откуда тут взялся? Да
рассказывай же!
Станислав Кшечотек, университетский товарищ Стефана, сконфуженно и
одновременно радостно улыбался. Горячность Стефана его немного смутила.



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.