слова утешения. Помни: если бы мы не умели сродниться со своими пилотами,
то так и остались бы машинами, начиненными всяким хламом.
вдруг услышала в тихой каюте отзвук его глуховатого голоса.
молчании, три корабля стремительно неслись к главной базе Центральных
Миров, размещавшейся на Регуле. Хельва нарушила тишину только для того,
чтобы испросить разрешения на посадку и ответить на официальные
соболезнования.
деревья Регула несли стражу, оберегая сон тех, кто упокоился на маленьком
кладбище базы. Весь личный состав, чеканя шаг, прошагал колонной и
выстроился, образовав проход - от Хельвы до самой могилы. Почетный караул
выступил вперед и медленно вошел в рубку. Тело ее покойного возлюбленного
бережно уложили на катафалк, покрыли темно-синим, усеянным звездами
знаменем спасательной службы. Она следила, как оно медленно движется по
живому проходу, как ряды смыкаются за катафалком, образуют последний
эскорт.
открытой могилой церемониальный круг, Хельва, собравшись с духом, нашла в
себе силы сказать любимому последнее прости.
мелодии о вечере и вечном покое и, наконец, достигли такой пронзительной
силы, что, казалось, весь бездонный черный космос отозвался эхом на эту
прощальную песню, которую пел корабль.
2. КОРАБЛЬ, КОТОРЫЙ СКОРБЕЛ
базы Регул стал расходиться. Похороны закончились. Больше никогда, -
поклялась она себе, - обо мне не услышат как о корабле, который поет. Эта
часть души умерла вместе с Дженнаном.
издалека, как будто ее это все вовсе не касалось: вот крохотные фигурки по
одиночке и парами медленно потянулись к казармам. Другие деловито зашагали
кто куда, спеша вернуться к прерванным делам. Некоторые, проходя мимо нее,
поднимали глаза, но их взгляды ее не трогали. Жизнь утратила всякий смысл,
ей хотелось одного - остаться здесь, рядом с кладбищем, где навеки
упокоился ее напарник.
как смертельная тоска пробивается сквозь сковавшее сердце оцепенение. - Я
этого не вынесу. Как жить дальше?"
подножия лифтовой шахты.
погрузилась в пучину своего горя, что к тому времени, когда из лифта
появилась стройная фигура женщины, уже успела забыть, что сама разрешила
ей войти. Женщина подошла к центральному пилону, в котором была замурована
оболочка Хельвы. В руке она держала кассету с полетным заданием.
увидев, что женщина неуверенно переминается на месте.
полета, но...
Вставь в нее кассету, так чтобы стрелка смотрела в сторону центральной
красной кнопки. Нажми на синюю клавишу с надписью "пуск", а если сама не
знакома с текстом и имеешь необходимый допуск, нажми еще одну клавишу,
желтую, с надписью "аудио". И не стой, садись, пожалуйста.
подбодрить Теоду, оказав ей хоть какое-то подобие любезного приема, Хельва
наблюдала, как женщина неумело возится с кассетой. Наконец она робко
присела на краешек пилотского кресла. Зазвучала запись.
проследовать к планете НДЕ, в системе Лира-2, Аннигон-4, и сделать все
возможное для содействия программе реабилитации населения Ван Гога,
которое уцелело после космической эпидемии. Срочно! Срочно! Срочно!
откладывается. Тебе же сказано: срочно, повторяю, срочно отправляйся к
Аннигону.
сопутствующие взлету, и только потом спохватилась: что же она делает?! Ей
была ненавистна сама мысль об отлете с Регула, но приказ был получен, и в
ушах ее еще звучал настойчивый призыв: "срочно!"
Х-834...
тон прощания. Она кратко объяснила Теоде, как пристегнуться к пилотскому
креслу, следя, как тонкие пальцы женщины нервно возятся с пряжками.
Наконец, убедившись, что во время ускорения Теода будет в целости и
сохранности, Хельва рванулась ввысь, но еще долго, до тех пор пока
позволяло острое зрение, взгляд ее камер был прикован к все удаляющемуся
кладбищу базы.
поймала себя на том, что непроизвольно увеличивает ускорение, повинуясь
безотчетному желанию поскорее закончить полет и вернуться на Регул - к
Дженнану. Взяв себя в руки, она убавила скорость, приспосабливая ее к
возможностям Теоды. - Мы вышли на маршевый режим, - сообщила она женщине,
- можно покинуть кресло.
несвежую форму, - к тому же я в пути уже целые сутки.
сердце: она только сейчас поняла, что Теода поселится там, где еще так
недавно жил Дженнан. Не удержавшись, она заглянула в его каюту. Кто-то уже
вынес все личные вещи ее бывшего напарника. Не осталось ни единой мелочи,
которая напоминала бы о нем, об их мимолетном счастье. С новой силой на
нее нахлынуло одиночество. Как они могли? Когда успели? До чего же это
несправедливо. А теперь еще придется терпеть присутствие этой суетливой
женщины.
направилась в ванную. Хельва деликатно отключила камеру. Она попробовала
убедить себя, что там Дженнан, что это он по-домашнему плещется под душем,
- но нет, у новой пассажирки совсем другие повадки.
осознала, что на корабле стоит полная тишина. Заглянув в каюту, она
увидела, что Теода, вытянувшись на спине, забылась глубоким, тяжелым сном
вконец измотанного человека. Теперь, во сне, женщина выглядела старше, чем
Хельве показалось сначала. И еще, Хельва запоздало поняла: то, что она
приняла за суетливость и неумелость, на самом деле было смертельной
усталостью. Лицо Теоды изрезали глубокие морщины - следы страданий и
переутомления, закрытые глаза обведены темными кругами. Уголки рта опущены
- видно женщине довелось немало пережить. Вот длинные пальцы с
закругленными кончиками чуть дрогнули, откликаясь на тревожное сновидение,
и Хельва заметила, какие они сильные и чуткие. А на ладонях разглядела
странные отметины, следы физической работы, совершенно необъяснимые в век,
когда весь ручной труд, как правило, ограничивался нажатием кнопок.
сравнение, и ею снова завладела скорбь.
пошатываясь со сна, вошла в рубку. - Сколько нам еще осталось лететь?
на орбиту Аннигона через сорок девять часов галактического времени.
ответила Хельва, и, когда эти слова уже прозвучали, с отчаянием осознала,
что самую острую ее нужду не сможет утолить никто на свете.
такой престижный мне и вовсе не доводилось попадать, - она робко
улыбнулась.
подобие любезности. Профессионалы нередко интересуются происхождением
своих коллег.
надобности перебирать банки с консервами, со стуком ставя их на стол.
Такая реакция позволяла сделать вывод о неком внутреннем разладе или
тяжелых воспоминаниях, но Хельва не могла припомнить ничего особенного в
связи с Медеей, поэтому оставалось предположить, что все дело в каких-то
личных переживаниях.
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Белов Вольф
Пехов Алексей