суетились огоньки, когда в рубку донесся подхваченный микрофоном и
усиленный звук. Приборы согласно кивнули стрелками, отмечая легкий удар
воды. Это взорвался геопатрон Сандро, и, значит, дела пловца становились
не на шутку серьезными.
в дыхание, которое аппаратура связи исправно доносила до сидящих в рубке.
- Сейчас мы у тебя за спиной, в полукабельтове. Уравновесились, стоим
кормой к тебе. Я подаю давление в барокамеру. Отступай к нам, люк будет
открыт. Ты понял?
что он не один в воде. Во всяком случае, почти сразу раздался еще взрыв,
затем огонек прожектора метнулся к лодке, отдавая нападающим пространство.
Седой представил себе, как Сандро стискивает зубы, как под очками его
катится пот и ест глаза, но Сандро все же не закрывает их, чтобы это
мгновение не оказалось для него последним. Седой грустно усмехнулся, -
значит, и молодому поколению все-таки суждено было узнать, что такое
битва, и страх, и угроза гибели. Вслух же он оказал:
- быстрее. Задача - в этот момент оставить их подальше...
последний патрон заставил их на миг замедлить движение, и Сандро на
какие-то обрывки секунды раньше приблизился к люку и стремглав пролетел
границу, отделявшую океан от области равного давления воздуха в
барокамере, открытой вниз. Самый быстрый из преследователей оказался на
той же линии раздела, но створки люка сомкнулись хищно, как челюсти
кашалота, и Седой в этот миг даже не услышал, а скорее угадал гнилой
хруст, с которым упали та пол барокамеры отрубленные жадно распахнутые
клешни преследователя. Многоног тотчас же завертелся на месте, окутывая
себя темноватым, клубящимся облачком.
команды, чуть подал лодку вперед. Седой выкрикнул только короткое слово
"Да!". Реактивные двигатели корабля грянули пламенем гремучего газа. На
миг в воде закрутились оторванные ноги, куски тел, тускло блеснули
потухавшие глаза... Потом все охватила тьма, в которой не светилось больше
ничего.
на Георга. Сейчас должно было произойти то, чего он боялся: рассуждать -
это одно, видеть - другое, и поэтому теперь могли сжаться кулаки,
загореться глаза, участиться дыхание, возбужденное неведомой им доселе
радостью уничтожения.
воды, пытаясь что-то разглядеть. Искрошенные останки врагов?
все-таки есть что-то противоестественное. Я говорю об этих. Это
действительно вид, не известный науке. Вы понимаете? До сих пор я узнавал
такие вещи из книг, или от других. И вот - увидел сам. Новый, не известный
науке вид, - торжествующе повторил он.
Он глубоко вздохнул и сердито закричал: - Куда же это мы идем, черт
побери?
поисками выхода из положения, он совсем забыл, что за бортом был не один
член экипажа, а двое. Даже трое... И голос Инны давно уже не звучит в
рубке.
Инна, отзовись! - крикнул он наконец, но ответа не было, и Седой на миг не
выдержал, - усталым движением опустил голову на руки.
5
где автоматика медленно снижала давление воздуха. Седой откинулся в
кресле, закрыл ладонью глаза; так было удобнее думать. Раздвигая темную
воду, лодка стремилась в том направлении, в котором, как предполагалось,
скрылась Инна, а еще раньше - Валерий и те, кто его тащил.
настраивать искатель запахов, обернулся к Седому.
сказал:
не потому лишь, что исчезла Инна - и Валерий, конечно. Не только это.
работами и за многими людьми. Нет уже той быстроты реакции, которая в
течение долгих лет отличала тебя. Многого уже нет... Естественно, что ж
поделаешь... И как бы невозможно ну казалось тебе жить без корабля, без
неспокойной, но все еще любимой океанической судьбы - не забудь, что есть
люди куда моложе - весь твой экипаж, например - и, может быть, просто пора
уступить им место?
следил за приборами. Георг таращил глаза во тьму, ища хотя бы мгновенный
отблеск прожектора. Он был еще малоопытен, и не заметил того, что сразу
бросилось в глаза Седому: темнота как-то сгустилась, это была уже не
темнота воды, а гораздо более непроницаемая мгла грунта, поглощающего даже
ничтожные остатки рассеянного в воде света.
тому, что это почти неуловимое изменение освещенности за бортом первым
заметил все-таки он. - Мы точно идем по следу?
во все стороны. Тьма отпрянула, но недалеко: на расстоянии десяти с лишним
метров с каждой стороны она осталась, материализовалась, стала твердой и
непроницаемой и превратилась в отвесные стены ущелья.
лет, но этого ущелья я что-то не припомню. Неужели они завлекли Инну сюда?
- Он включил микрофон.
прожектор! Води лучом из стороны в сторону, пока мы не сообщим тебе, что
видим. Мы вошли в ущелье, Инна. Медленно продвигаемся. Там, где мы, ширина
ущелья достигает метров двадцати пяти - двадцати восьми. Ты представляешь,
где мы? Отвечай, Инна! Отвечай!
динамиков. Оно с каждой минутой, с каждым пройденным метром становилось
все сильнее, щелчки учащались, так что Георг даже убавил громкость. Только
этот треск и был слышен, да еще пульсирующее гудение двигателя снизу.
самого малого... Нет, лучше застопори. Запусти ультразвуковой локатор. Что
он там рисует?
исподтишка подступали все ближе, свет озарял их сильнее и начал уже
отражаться и слепить глаза, так что мощность прожектора пришлось убавить.
Из люка неслышно появился Сандро, негромко спросил: "Инна?". Никто не
ответил, только Эдик мотнул головой, указывая куда-то вперед. Сандро
сдвинул мохнатые брови, промолчал, уселся в свое кресло и внимательно
всмотрелся в медленно проползающие стены. Потом вытянул руку:
такие, словно их кто-то выкопал...