Выйдем, полюбуемся - что там наковыряли наши бронтозавры из трюма-три. А
то и в самом деле запсихуешь от безделья.
Связь с Умником. На всякий случай, чисто рефлекторно, Юниор ее проверил.
нужен. Прекрасное свойство нашей цивилизации: в ней ты порой оказываешься
ненужным. И спасибо за то, что даже сегодня еще встречаются положения, в
которых без тебя не обойтись. Но это - не положения цивилизации. Это твои
собственные положения. А цивилизации до них дела нет. Автоматам нет дела.
Ты сам, в числе многих прочих специалистов, создал такой мир. И,
откровенно говоря, он тебя вполне устраивает. Только благодаря такому
устройству мира ты находишься сейчас тут, на острие Дальней разведки, а не
копаешься в грядках и клумбах, подобно отцу, и не ахаешь над каким-нибудь
хилым стебельком. Да что толку в таком стебельке, если, отдав нужную
команду, в считанные часы я создам тут мирок с миллионами травинок, с
десятками деревьев! А что касается нашей цивилизации, то она, кроме всего
прочего, а может быть, и прежде всего - это я сам. И вот я ращу Кристалл
на никому не ведомой планете в соседнем пространстве. Такова моя сущность.
И что еще мне нужно?
монументальной тишины. Странно: почему? Ну, нет жизни - это понятно. Но
ведь атмосфера есть, должны быть воздушные течения, ветры. Однако тут и
воздух - как камень, такой же монолитный и неподвижный. Вообще-то тут даже
красиво. И все же насколько лучше стало, когда возникло вот это, пока
очень маленькое, зеркальце воды. И фиолетовые комки света отражаются в нем
очень забавно...
уже возникло: механизм номер тринадцать. Водолей, не теряя времени зря,
работал вовсю, как бы радуясь тому, что дорвался до дела. Если выключить
его, вода исчезнет буквально за несколько минут, а то и секунд: песок ее
всосет, да и сухая атмосфера не прочь насытиться парами. Эх, не догадался
вырыть сперва хорошую яму и оплавить дно и стенки, - упрекнул себя Юниор,
- было бы уже - море не море, но хоть на яхте выходи...
бассейне корабля.
вдруг, а не вполне разумные соображения относительно того, что нет никаких
причин отказаться от развернутого испытания Комбинатора здесь, в тихой,
спокойной обстановке. А на официальное испытание с комиссией и банкетом
идти с проверенными данными, убедившись, что Комбинатор хорошо переносит
полет и развертывание в нестандартных условиях, а ты умеешь им
оперировать. А то сразу показывать авторитетам то, в чем ты сам не больно
опытен, - опасно.
ученая комиссия сидела тут, поглядывая на тебя не без некоторого сомнения.
Выхватим кусок среды, изолируем от внешнего влияния и начнем наводить в
нем свои порядки. Куполообразное поле накроет не только корабль, но и
некоторую часть территории. Какой радиус возьмем? Высоту корабля, то есть
минимальный, чтобы возникла правильная полусфера. Пятьсот метров, стало
быть.
гриб-усваивал ее и преобразовывал в надлежащие импульсы. Потом - забавно
было наблюдать за этим - в полукилометре песок зашевелился, словно
какое-то залегшее под ним живое существо ожило, не выбираясь на
поверхность. Поползло стремительно, так что за считанные секунды, окружив
корабль кольцом километрового диаметра, вернулось к исходной точке и
замерло. Только после этого Умник доложил: поле выставлено, стоит надежно,
никаких противодействий не встречает. Да и откуда ему браться,
противодействию?
вдруг оказался в помещении, пусть обширном, но все же закрытом,
изолированном. Как ни странно, он, разведчик, в глубине души не любил
открытых пространств, предпочитал стены. Что поделаешь - полного счастья,
как говорится, не бывает...
было передавать команды на механизмы. И это не случайно: человек -
устройство не всегда надежное, может порой дать и неверную команду; Умник
ее заблокировал бы сразу. На сей раз Юниор приказал: восьмому - перейти на
нормализацию атмосферы, после достижения нормы - стабилизировать ее,
поддерживая должный состав. Двадцать первому: приступить к рытью
котлована, затем оплавить его дно и стенки, чтобы предотвратить потери
воды. После окончания двадцать первым работы - тринадцатому перейти на
заполнение чаши.
разворачивались механизмы, выходили на свои позиции. Прежде остальных
вступил в работу двадцать первый - грузный, внешне неповоротливый, но на
деле не совершающий ни одного лишнего движения, как и всякий исправный
механизм; это лишь человек может суетиться. Двадцать первый - ветеран
экспедиции: он из комплекса, что работал еще с Сениором на той небритой
планете. Старик уже, можно сказать. Ничего, он в полном порядке, еще
поработает. А когда вернемся из рейда, создадим специальный музей и
поставим машину на постаменте со всеми когтистыми лапами, сокрушающими
челюстями, чешуйчатыми трубами, по которым скоро пойдет расплавленная
масса, чтобы лечь под косыми ножами укладчиков и застыть навсегда; потом
заливай хоть воду, хоть азотную кислоту - материал выдержит, не уступит.
Монументальное сооружение этот двадцать первый. Чем-то похож на всю
цивилизацию: с виду сложное и громоздкое устройство, но сложность эта
продуманная, в ней четкий здравый смысл, и движения, которые порой кажутся
стихийными, неконтролируемыми, ужасными, на самом деле рассчитаны до
сантиметра. Если говорить о машине, во всяком случае. Ладно, двадцать
первый, давай, делай свое дело...
гнал кислород в атмосферу замкнутого мирка, кислород из песка, а кремний в
чистом виде взлетал в воздух петушиным хвостом, но не успевал упасть:
траектория была точно рассчитана, поток кристалликов всасывался в один из
приемников двадцать первого, в большую четырехугольную воронку, и ветеран
пускал сырье на расплав. Тринадцатый изготовился, насосал полные бункеры
того же песка, больше здесь и ничего не было, и ожидал, пока возникнет
сосуд для воды, которую он был научен делать... Ладно, порядок. Первый
этап работы проходит нормально.
равно, он Юниора и так бы понял) и произнес, стараясь, чтобы в голосе не
было волнения:
мира. Как это, оказывается, просто!
поскрипывал под башмаками. Юниор подошел к тринадцатому, оперся локтем о
гусеницу. Хотелось - не понаблюдать даже, а просто полюбоваться тем, как
Комбинатор будет готовиться к своей сложнейшей работе.
располагается он над моторным, а еще выше, над трюмным, - обитаемый
корпус, там живет Юниор, там же обитает гриб Умник, оттуда управляется вся
махина. Обитаемый корпус - самый маленький, моторный - шире остальных,
зато трюмный - объемистей. Он делится на три яруса трюмов, соответственно
сверху вниз: трюм-один, два и три. Кое-что из третьего трюма уже работает:
там - тяжелая техника. Второй трюм, самый низкий, занят нужными в обиходе
вещами, запасами провианта и еще кое-какими продуктами земной цивилизации
- такими, какие могут пригодиться при встрече с кем-то, дружески
настроенным (пока еще таких встреч не происходило, но отрицать их
возможность после появления Курьера никто не решался), и такими, какие
могли понадобиться при встрече с созданиями, настроенными весьма
враждебно; таких встреч, правда, пока тоже не бывало. А трюм-один - это
вот та самая хитрейшая система - язык даже не поворачивается назвать ее
техникой, - но все же: техника создания настоящего, реального мира - ну,
может быть, с какими-то вовсе уж минимальными "почти".
вдруг преобразился. Превратился в небывалый цветок. Распахнулись
лепестками борта, только смотрели лепестки не на верх, а вниз: цветок, чей
венчик клонится к земле. Внутри борта были выкрашены в ярко-красный цвет,
чтобы бросалось в глаза: не приведи господь начать маневры с
негерметизированным трюмом-один; очень уж нервные и нежные механизмы живут
в нем. Из проема, образовавшегося под каждым лепестком, выдвинулись
выпуклые, блестящие антенны излучения, даже в здешнем мрачноватом
освещении выглядели они весело. Антенны немного подвигались туда-сюда,
словно живые, устанавливая точный угол в горизонтальной и вертикальной
плоскостях, чтобы каждая из них действовала в своем точно ограниченном
пространстве. Откуда-то изнутри к антеннам шли толстые бронированные
провода. Когда антенны излучения успокоились, выдвинулись и раскрылись
кружевными зонтиками антенны контроля и обратной связи отсюда, снизу.
Юниор не различал, но и так знал, что каждый такой зонтик состоял из
десятков, а может, сотен тысяч крохотных ячеек, каждая из которых имела с
Флинт Эрик
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Маркелов Олег
Володихин Дмитрий
Марко Джон