Оказывается, есть. Интересно вот только, что?
наливался синевой, хотя жара еще не спала. Из окна автобуса
была ясно видна низко висящая над домами багровая звезда.
лась обычная детвора. Ганшин подошел к крыльцу, помахивая
сумкой и все еще думая над выражением лица полковника Черно-
бородовой, так странно отреагировавшей на его, в общем-то
безобидные, слова. Он уже поставил ногу на выщербленную сту-
пеньку крыльца, как дверь подъезда с треском распахнулась.
На крыльцо вышли двое. Взглянув на них, Ганшин сразу затос-
ковал.
мимо и переждать в соседнем подъезде. Но теперь это явно по-
ходило бы на бегство, а хищники всегда преследуют убегающих.
Поэтому Ганшин смело шагнул еще на одну ступеньку и принял
влево, давая дорогу идущим навстречу. Двое, как по команде,
приняли вправо, снова загородив проход. Между ними было еще
две ступеньки, и Ганшин судорожно дернулся вправо, но здоро-
венная ручища ухватила его за пиджак.
пробуя, однако, вырваться из мощного захвата. - Дайте прой-
ти.
его будут бить. Может быть, даже больно. Но самое паскудное
в том, что он боялся не боли, а унизительного чувства беспо-
мощности, как в кошмаре, когда надо бежать, а ноги ватные и
прирастают к земле.
вич, - неприятно усмехнулся второй, низенький, с толстыми
небритыми щеками и бегающими глазками. - Машина у нас на
улице, за углом. Славненько так покатим, Алексей Степанович.
С ветерком.
разжимая клешни. - Не поднимай лишнего шума.
шин, испытывая одновременно облегчение от того, что мордобой
откладывается.
Зачем нам с вами лишний шум? Вы только подумайте, ведь нач-
нется возня, пиджачок вам, глядишь, порвут, синяков наста-
вят, а все равно ехать придется. Так что пожалуйста, давайте
уж тихо-мирно. Будем, так сказать, жить дружно.
сторону, ухватил под левую руку, низенький цепко впился в
правую, и они тихо-мирно пошли со двора.
гивала на каждой колдобине. Внутри было душно, воняло бензи-
ном и еще чем-то не менее противным. Возможно, здесь недавно
рыгали. Сидя сзади, Ганшин обеими руками держался за край
сидения, но все равно при каждом козлином скачке машины бил-
ся головой о проходящую под натянутым брезентом дюралевую
трубку.
ляли по таким окраинным проулкам, о существовании которых
Ганшин и не подозревал, хотя прожил в этом городе всю жизнь.
это значит? - раздраженно спросил Ганшин в спину низенькому,
развалившемуся на переднем сидении. Верзила сосредоточенно
горбился за рулем и спрашивать его было бесполезно, тем бо-
лее, что он вообще не проявил себя словоохотливым собеседни-
ком.
кой улыбкой на пухлых губах обернулся к Ганшину низенький. -
Сейчас мы уже приедем, и вам все объяснят. Еще и довольны
останетесь.
ник, судя по выражениям, - если бы не подозрительно бегающие
глазки, трехдневная рыжая щетина на щеках и старая сизая гу-
ля на правой скуле.
го, - на всякий случай предупредил Ганшин.
что так вот безропотно дал себя ввязать в неизвестно какую
историю.
него даже оттопырилась нижняя губа. - Неужели мы произвели
на вас такое впечатление?
Именно такое.
кий. Сравнение с грабителями его так развеселило, что он да-
же подтолкнул локтем верзилу. - Слышь, Коля, за кого нас
здесь принимают!
зик" так подскочил на очередной колдобине, что жалобно зад-
ребезжали все его внутренности, а у Ганшина от очередного
удара головой полетели искры из глаз.
в чем не бывало радостно продолжал низенький. - Вовсе мы не
хотим вас ограбить. Совсем даже наоборот.
как "уазик", дико завизжав тормозами, подскочил в последний
раз и замер.
выскакивая из машины. - Приехали.
мая в потной руке матерчатую ручку надоевшей сумки.
почерневших от времени, никогда не крашенных бревен. Шофер
Коля остался в машине. Сумерки уже сгущались, синий воздух
медленно наливался чернотой. На небе робко мерцали звезды, и
ниже всех, над искривленной трубой хибары, светилась та са-
мая, багровая и зловещая.
метили, Алексей Степанович, - тихо и как-то особенно серьез-
но проговорил у локтя Ганшина низенький.
Ганшин. - И откуда вы знаете...
низенький, учтиво поддерживая Ганшина под локоть. - Вас
ждут.
тая оборудованной у печки кухоньки, и дверь дальней была
плотно притворена, а у ближайшей двери не было вообще. На
столе посреди ее чадила тусклая керосиновая лампа. По потол-
ку с облупившейся штукатуркой бегали лохматые тени. Висел
тяжелый, тревожный запах. Запах беды.
шагнул в комнатушку и заморгал, стараясь привыкнуть к желто-
му полумраку.
из-за лампы густой, хриплый бас.
рону стола, у окна, занавешанного черной шторой, человека,
да и то не в подробностях. Осталось впечатление, что человек
очень худ и высок и лицо у него покрыто крупными прыщами.
Ганшин огляделся в поисках места, куда можно сесть. Справа
от стола была неряшливая, незастеленная кровать со скомкан-
ным одеялом. Ганшин плюнул на все приличия и сел на нее,
бросив рядом сумку.
пока мы ехали... - затараторил от дверей низенький.
разглядеть худого, но между ними стояла лампа, огонь на ее
фитиле то удлинялся, пуская в потолок струйку копоти, то съ-
еживался и моргал, грозясь потухнуть, так что Ганшин видел
лишь отблески на удлиненном голом черепе и блестящие узкие
глаза. Худой молчал, глядя на Ганшина. И Ганшин не выдержал
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Березин Федор
Пехов Алексей