Чтение 6–й страницы книги ~Осиная фабрика~

до сих пор трясся. Я не мог определить, были ли движения его тела его
собственными или передавались от меня. Потом трубка порвалась. Кролик ударил
в мою левую ладонь, а другой конец резины выстрелил в правое запястье, мои
руки разлетелись в противоположные стороны, врезавшись в землю.

Я лежал на спине, голова на песчаной земле, смотря на ту сторону, где
тело кролика лежало на конце маленькой изогнутой черной линии, запутанное в
ручке катапульты. Животное было неподвижно.

Я посмотрело на небо, сжал кулак и вогнал его в землю. Посмотрел на
кролика, поднялся и встал около него на колени. Он был мертв, когда я поднял
его, голова вяло откинулась, шея была сломана. Левая задняя нога была
покрыта слипшейся от крови шерстью, там, где моя пуля попала в нее. Кролик
был большой, величиной с откормленного кота, это был самый большой кролик из
тех, что я когда-нибудь видел. Очевидно, я оставил кроликов в покое слишком
давно, иначе я бы знал о существовании подобного чудовища.

Я сосал небольшой ручеек крови, сочившийся из моего пальца. Моя
катапульта, моя гордость и радость, Черный Разрушитель, уничтожена кроликом!
О, конечно же, я мог бы забыть все и достать новый кусок резины или
попросить старого Камерона из мастерской найти мне что-нибудь, но я никогда
не мог бы чувствовать себя по-прежнему. Каждый раз, когда я бы поднимал ее,
чтобы нацелить на мишень - живую или нет - эта минута всплывет в
подсознании. Черному Разрушителю пришел конец.

Я сел на песок и быстро посмотрел вокруг. До сих пор ни одного другого
кролика. Не удивительно. Нельзя было терять ни минуты. Из создавшейся
ситуации был только один выход.

Я поднялся на ноги, взял ружье, полузасыпанное песком, пошел к вершине
холма, посмотрел вокруг, а потом решил рискнуть и оставить все как есть. Я
обнял ружье и сорвался с места на Чрезвычайной Скорости, сбежав по тропинке
на остров на максимуме, доверив удаче и адреналину, что я не поставлю ногу
не правильно и не окажусь, хватая ртом воздух, в траве с множественным
переломом бедренной кости. Я балансировал ружьем на крутых поворотах. Земля
и трава были сухими, поэтому я не очень рисковал. Я срезал обычный путь и
пробежал через дюну и по ее другой стороне, туда, где труба, проводящая воду
и электричество в дом, появляется из-под земли и пересекает залив. Я
перепрыгнул через железные прутья и приземлился обеими ногами на бетон,
потом пробежал по узкой верхушке трубы и спрыгнул на остров.

Дома я сразу пошел в свою комнату. Я оставил ружье, проверил Военный
Мешок и надел ремешок от него на голову, быстро закрепив другой на поясе. Я
опять запер комнату и пробежал трусцой до моста, восстанавливая дыхание.
Когда я миновал узкую калитку на середине моста, я ускорился.

На Кроличьих Землях все было так, как я оставил - кролик лежал задушенный
в сломанной катапульте, песок был взбит и перемешан там, где я упал. Ветер
по-прежнему шевелил траву и цветы, и вокруг не было животных, даже чайки еще
не заметили труп. Я тут же начал работать.

Сначала я достал двадцатисантиметровую бомбу для рытья траншей из
Военного Мешка. Я разрезал анус кролика. Я проверил бомбу, особенно сухость
белых кристаллов взрывчатой смеси, добавил соломину пластикового взрывателя
и заряд взрывчатки вокруг дыры, пробитой в черной трубке, и заклеил все
лентой. Я запихнул все внутрь еще теплого кролика и поставил его как бы
сидящим на корточках и смотрящим на норы. Потом я взял несколько меньших
бомб и поставил их внутри кроличьих нор, наступив на крыши туннелей так, что
они провались внутрь и оставив на поверхности только соломинки взрывателей.
Я наполнил пластиковые бутылки из-под растворителя и зажег зажигалку,
оставил ее лежать на вершине обрыва, в котором было большинство нор,
вернулся к первым обрушенным норам и зажег взрыватель своей одноразовой
зажигалкой. Запах горящего пластика оставался в моем носу, и яркий отсвет
горящей смеси плясал перед глазами, когда я торопился к следующей дыре,
взглянув на часы. Я поставил восемь бомб и смог зажечь их все за сорок
секунд.

Я сидел на вершине склона над норами, а зажигалка Огнемета слабо горела в
солнечном свете, когда, чуть больше чем через минуту, взорвался первый
туннель. Я почувствовал это задницей и улыбнулся. Остальные норы скоро тоже
взорвались, облако дыма от заряда вокруг каждой бомбы вырывалось из земли за
секунду до основного взрыва. Разбросанная земля выстрелила на Кроличьи
Земли, и звук взрывов прокатился по воздуху. Им я улыбнулся. Вообще-то шума
было немного. Вы не смогли бы услышать ни звука, если бы были в доме. Почти
вся энергия бомб ушла на выброс земли и воздуха в конце туннелей.

Первые оглушенные кролики вышли наружу, у двоих из них шла из носа кровь,
в остальном они казались неповрежденными, но шатались, почти падали. Я сжал
пластиковую бутылку и выдавил струю бензина над фитилем зажигалки, которую я
держал алюминиевым креплением от палатки в нескольких сантиметрах от
горлышка. Бензин загорелся, когда пролетал над фитилем в маленькой стальной
чашечке, зарычал в воздухе и со вспышкой упал вокруг и на кроликов. Они
загорелись и побежали, шатаясь и падая. Я поискал вокруг еще кроликов, а
первые два горели в центре Земель и, наконец, упали в траву, с негнущимися
лапами, но дергаясь и потрескивая на ветру. Небольшой язычок пламени лизнул
рот огнемета, я задул его. Появился другой, меньший кролик. Я задел его
струей огня, и он метнулся за пределы поражения, направляясь к воде около
холма, на котором сумасшедший самец атаковал меня. Я запустил руку в Военный
мешок, вытащил воздушный пистолет, взвел его и выстрелил одним движением. Я
промахнулся, и кролик утащил столбик дыма вокруг холма.

Я достал еще три кролика огнеметом до того, как я его загасил. Последнее,
что я сделал, это выстрелил пылающим потоком бензина на набитого самца, до
сих пор сидящего мертвым и сочащимся кровью на переднем плане Земель. Пламя
упало вокруг, и кролик исчез в катящемся оранжевом и завивающемся черном.
Через несколько секунд загорелся взрыватель, и после приблизительно десяти
секунд масса пламени выплеснулась вверх и наружу, выбросив что-то черное и
дымящееся больше чем на двадцать метров в вечерний воздух и разбрасывая
куски по Землям. Взрыв, намного больший, чем взрывы в норах и при отсутствии
чего-нибудь, что могло бы его приглушить, треснул над дюнами как удар кнута,
заставив уши зазвенеть, я даже подпрыгнул.

Остатки самца, упали далеко позади меня. Я шел по градиенту горелого
запаха до места, где они лежали. Большей частью это была голова и грязный
кусок позвоночника и ребер, а также около половины кожи. Я стиснул зубы и
поднял теплые останки, принес их на Земли и, размахнувшись, бросил их с
вершины обрыва.

Я стоял в косых солнечных лучах, теплых и желтых, в вони горящей плоти и
травы на ветру, в дыму, поднимавшемся в воздух из нор и от трупов, сером и
черном, в сладком запахе несгоревшего бензина, который шел от Огнемета,
лежащего там, где я его оставил; я дышал глубоко.

Остатками бензина я залил тело катапульты и пустую бутылку от Огнемета,
лежавших на песке, и поджег их. Я сидел со скрещенными ногами недалеко от
огня, уставившись на него с наветренной стороны, пока он догорел, и стали
видны только остатки Черного Разрушителя, потом я взял его испачканный сажей
скелет и закопал там, где он погиб, под холмом. У холма теперь будет имя -
Холм Черного Разрушителя.

Огонь везде погас, трава была слишком молодая и влажная, чтобы
загореться. Но я не был бы озабочен и если бы она загорелась. Я подумал, не
зажечь ли кусты дрока, но когда распускались цветы, они выглядели так
весело, и живые кусты пахли лучше, чем горелые, поэтому я не стал. Я решил,
что я устроил достаточно разрушений для одного дня. Катапульта была
отомщена, кролик - или то, что он означал, его дух, наверное - опозоренный и
разрушенный, получил жестокий урок, и я чувствовал себя хорошо. Если бы
ружье было чистым и внутри прицела или где-нибудь в другом месте трудном для
чистки не было песка, оно почти того бы стоило. Бюджет Обороны выдержит
покупку новой катапульты завтра, просто арбалету придется подождать до
следующей недели.

С этим прекрасным чувством удовлетворенности внутри, я собрал Военный
мешок и утомленно пошел домой, думая о случившемся, пытаясь вычислить, как и
почему, понять какие выводы должны быть сделаны и какие знаки прочитаны во
всем этом.

По пути я прошел мимо кролика, которого считал убежавшим, он лежал
недалеко от сверкающей чистой воды ручья, черный и перекошенный, зажатый в
странную искаженную позу, его сухие глаза обвиняюще уставились на меня.

Я спихнул его в воду.

4

Моего другого мертвого дядю со стороны матери Эрика звали Хармворс Стоув.
Он был бизнесменом в Белфасте, он и его жена смотрели за Эриком в течение
почти пяти лет, когда он был маленьким. В конце концов, Хармворс совершил
самоубийство с помощью электрической дрели и сверла в четверть дюйма. Он
вогнал сверло сквозь боковую кость черепа и, обнаружив что жив, поехал в
ближайшую больницу, где позже умер. На самом деле, я думаю, что я немножко
причастен к его смерти, она случилась меньше, чем через год после того, как
Стоувы потеряли своего единственного ребенка, Эсмерельду. Они не знали - и
никто не знал - она была одной из моих жертв.

5

Этой ночью я лежал в постели, ожидая возвращения моего отца и телефонного
звонка, думая о случившемся. Может быть, большой самец не с Земель, а
какое-нибудь дикое животное, которое пришло в норы извне, чтобы
терроризировать местных и сделаться главным, но погибло, встретив
превосходящее его существо, которое оно не могло понять.

Как хотите, но это был Знак. Я был уверен в этом. Весь пугающий эпизод
должен что-то значить. Моя автоматическая реакция может иметь общее с огнем,
предсказанным Фабрикой, но глубоко внутри я знал, это было не все, ягодки
ожидали впереди. Знак был во всем, не только в неожиданной ярости убитого
мной кролика, но также и в моем гневном, почти необдуманном ответе и в
судьбе невинных кроликов, принявших на себя тяжесть моего гнева.