Rрепищев вскоре начал требовать от меня более детального
разбора его произведений. При этом его не столько
интересовало мое мнение, сколько хотелось выговориться
самому. Именно после этого я и начал избегать встреч с ним.
мне вопрос Трепищев.
писатель.
глубокий вдох. - Хороший роман, Вадим.
поймал меня на слове Трепищев.
понравилась.
Трепищев.
спросил Трепищев.
поговорим о твоей книге как-нибудь в другой раз.
горох. Он и не думал оставлять меня в покое.
романе, Анатолий Иванович, - тупо стоял он на своем. - Я,
как-никак, автор.
- А о чем вообще твоя книга?
император".
выражение глубокой задумчивости. Но только на одно мгновение
- не более того. Я даже подумал, не померещилось ли мне это.
Потому что в следующую секунду взгляд Трепищева вновь
сделался пронзительно-прозрачным, как вода в горном ручье,
из которого почему-то никто не желает пить.
улыбкой сообщил он мне, - про "Второго императора" я вам
ничего сказать не могу. Я уже не помню, о чем был этот
роман.
говорил абсолютно серьезно.
два с лишним года тому назад!
пальцами. - Как его там?
- /.+."(-c, и я пока еще сам не знаю, о чем он будет.
попытался развести их при этом как можно шире. Жест
получился резким, и Трепищев был вынужден сделать короткий
шаг назад.
команды по американскому футболу, я нырнул Трепищеву под
руку, ушел от захвата, которым он попытался меня удержать,
и, перейдя на бег, быстро оставил противника за спиной.
Так как же насчет моей книги? Что вы о ней думаете?
том, что Трепищев не собирается меня преследовать, я перешел
на легкую трусцу. - Продолжай в том же духе. Слава ждет
тебя.
Трепищева звучало не сомнение, а отчаянная надежда и желание
поверить моим словам. Что можно было ответить человеку,
который сам себя воспринимал только в полнейшем отрыве от
окружающей действительности, поскольку именно так ему было
проще считать себя тем, кем хотелось стать?
возможность самому решить, насколько серьезно следовало
относиться к моей похвале. Но почему-то у меня не возникало
ни малейших сомнений в том, что все сказанное мною будет
истолковано буквально.
проделал не встретив никаких препятствий.
помощи". Чуть в стороне толклись вездесущие старушки, без
которых не обходится ни одно мало-мальски заметное
происшествие.
лейтенантскими погонами.
под глянцевого козырька фуражки.
не получил.
вопросом. Для нашей же славной милиции подобная манера
ведения диалога весьма типична.
негодованием. - К проживающему в ней Виктору Алексеевичу
Кровицу.
oa-. давая понять, что собирается подняться вместе со мной.
подниматься по лестнице, делая вид, что не замечаю шагающего
следом за мной милиционера.
Поднявшись на один пролет, я увидел на лестничной площадке
второго этажа двух милиционеров с сержантскими погонами и
одного человека в темном цивильном костюме, с аккуратно
зачесанными назад короткими черными волосами.
лейтенант.
словах следовавший за мной милиционер, должно быть, указал
на меня пальцем.
безразличным ко всему взглядом и ничего не сказал. Когда я
поднялся, он сделал шаг в сторону, пропуская меня на
площадку.
лестничной клетки, за небольшим выступом стены. Чтобы
увидеть ее, мне нужно было сделать еще два-три шага по
лестничной площадке. Но я и без того уже понимал, что
случилась беда.
что от нее осталось, лежало на соседнем пороге.
стоявший позади меня человек в штатском. Я понял, что это
следователь.
я.
следователя.
Витька взорвался вместе с дверью?
указал на пустой дверной проем.
переступил обгоревший порог. Он как будто даже и не
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Распопов Дмитрий
Афанасьев Роман