Ну, это еще ничего страшного, потому как они ж к тому приставлены,
привычные и за это им харч дают. Но тут оказалось, что гвардейцы-то одни
бабы, гвардейки, значит, и эти-то бабы к служебным девкам и добираются.
потому как за девок ихние парни встали. Ну, все выперлись на улицу, а там
к ним присоединились другие. Два гвардейца, кажись, раненых, а наших -
трое убитых. Ох, не будет примирения, не будет мира. А городовые всю эту
толпищу разогнали, нескольких, что помоложе, схватили и поволокли в
крепость. Бан их еще не осудил, но людишки болтают, что суд, мол, будет
строгий, чтобы никто супротив Шершней не смел пальцем шевельнуть. Как
думаешь, господин, дарует он им жизнь иль нет?
молодых. Начнутся беспорядки - пойдут на эшафот.
территория и они давно уже привыкли ко всему. Сейчас, пользуясь солнечным
днем, отогревались - ленивые и медлительные. Люди обходили их стороной, не
мешая дреме. Собака - слуга и друг человека - заслуживала уважения.
но он даже не щурился.
Они должны были ему помочь.
Шепчущий попрощался и ушел. Он и без того посвятил Магверу много времени.
мужчины замедлили шаг. Он осмотрелся. Его взгляд остановился на собаках.
голову. Вытянула к Магверу шею, на мгновение застыла.
обычай, являлись те, кто получил знак от бана. Здесь они показывали
бумагу, снабженную печатью воеводы и Рябинины Вызова. Потом городовые
препровождали узников в Горчем.
тополей. Присел в тени, опершись о холодный ствол.
около ларька, третий двинулся к колодцу. Как и было условлено заранее.
Горчема послышался монотонный протяжный стон рогов. Бан начинал обход
валов.
Одна залаяла, но все тут же снова улеглись на нагретом песке.
плечо сумку, вынул маленький, покрашенный черным камушек. Положил под
язык.
ровно, всем телом стремясь сохранять равновесие.
их, крепко сжал колени руками.
собственный хвост.
к сидящим под деревьями гонцам. Они подскочили к нему тут же, но когда он
произнес несколько слов, большинство вернулось к деревьям. Остался только
один. Он смотрел на Родама внимательно, чуть улыбаясь. По телу Родама
пробежала легкая дрожь, он принялся размахивать руками, вертеть головой,
переминаться с ноги на ногу.
знал, что скоро оно станет палить огнем.
какое-то направление. Потом залез в карман блузы, вынул горсть платежных
бусинок и подал пареньку. Мальчик вытаращил глаза, недоверчиво глядя на
столь большую сумму. Письмо вместе с бусинками он засунул в висящий на шее
мешочек. Родам повернулся и снова направился к колодцу.
пылью, бесцветным и плоским.
приглушенное, пригашенное.
знаками и указаниями, которые человеческий разум не в состоянии охватить.
Запахи клубились, указывали пути.
ярость. Он соприкасался с иным разумом, примитивным, но все же непонятным,
вытолкнутым из своего обиталища, напуганным угасанием привычных ему
органов чувств.
мгновением.
нечеловеческому видению и звуку, учился понимать запах, извлекал из
тайников памяти желания и инстинкты предвечных предков. Все полнее
овладевал чуждым телом: конечностями, предназначенными не для того, чтобы
держать оружие, искусственно созданное, и основным своим оружием - пастью,
ощерившейся сверкающими клыками.
которой невозможно было избавиться. Черный Орех сначала коснулся крови,
кожи, волос Магвера, ощутил его пот и слюну. Сейчас он причинял боль -
единственную тропинку, по которой человеческий разум мог вернуться в свое
тело.
карманах. Наконец извлек знак вызова.
всмотрелся и крикнул что-то своему спутнику. Тот кивнул. Городовой слегка
подтолкнул Родама и двинулся следом за ним.
мгновением. Собака оскалилась.
чувствует его и знает, что чувствовал всегда. Но есть в этом запахе что-то
такое, чего никогда не было. Смешиваются ароматы пива, пота, страха,
усталости, но еще глубже, еще дальше притаилось что-то непонятное - запах,
едва уловимый даже для чуткого собачьего носа.
спокойствие. Большинство людей пахнут здесь так же, хотя ни один не
ощущается совершенно одинаково.
под ноги, словно только что проснулась, перепугалась.
под брюхо. Удар не очень сильный, но Магвер раскрывает рот. Собака
обнажает клыки.
отгоняет ее, хватает палку, замахивается, но собака увертывается от
удара...
спазмой. Слишком много было пива прямо из подвалов.
места не двигаются. Просто наблюдают за скачущими людьми и прыгающим
вокруг них зверем.
шершавость шерстяной штанины, мягкость тела, тепло крови. Палка бьет его
по шее. Собака с воем отскакивает. И снова кидается вперед, на сей раз на
Родама. Прыгает. Родам пытается схватить ее под уши. Так следует бороться
с собаками. Схватить за вздыбленную шерсть, перевернуть противника,
бросить на землю и придавить. Именно так надо сделать. Но он пьян и
медлителен, впрочем, ему всегда недоставало прыткости.