Чтение 6–й страницы книги ~Устранитель зла~

- Да и ты без приборов станешь не нужен Нахабу..

- Нет, - шепотом ответил маг, - только не это, я растил и настраивал их семьсот лет, если они погибнут... Лотар постарался ухмыльнуться как можно гнуснее:

- Непременно погибнут, если ты не захочешь сказать мне, где искать Сроф.

- Только это, и больше ничего? - В голосе Хифероа не было даже тени надежды.

Но Лотар не собирался ему лгать.

- Не знаю, может быть, мне придется еще не раз к тебе зайти, ведь ты, похоже, знаешь то, чего не знает больше никто. Машины у тебя пока работают, а они, кажется, могут вызнать все на свете.

- Но пока ты оставишь меня в покое?

- Пока - да. Обещаю.

- Тогда так: в тайге у истоков реки Ур есть курган Одноглазой Амазонки. Он не имеет никакого отношения к амазонкам, он скрывает дом Сроф.

Лотар подумал, подошел к магу и заглянул в его глаза. Они вдруг стали очень светльми, словно их закрыла катаракта.

- А как она в него попадает?

- Курган раскрывается, когда ей это нужно.

Это следовало проверить. Лотар ментально позвал:

"Сухмет!" Старик тут же отозвался в его сознании далеким усталым голосом:

"Той частью, которой я нагрузил тебя, господин мой, я не чувствую лжи. Кажется, он сказал правду".

Лотар вздохнул с облегчением. Этот разговор и ему не доставлял удовольствия.

- Ну, вот и все, Хифероа, я ухожу Он и в самом деле направился к дверям, через которые вошел в этот зал полчаса назад. Но по дороге вдруг передумал, вернулся и забрал с собой Бесконечный Мешок. Желтоголовый знал, что Хифероа возражать не будет.

ГЛАВА 9

Едва Лотар добрался до лагеря, как на него напал жуткий голод. Он мог бы, кажется, сожрать быка. Но прежде чем Желтоголовый нашел выход из замка Хифероа, отрастил себе крылья, прошел лабиринт силовых полей и спустился на каменный карниз, где они разбили лагерь, Сухмет уже обо всем догадался и приготовил горячую как огонь похлебку из мяса убитого накануне яка, каких-то сухих корешков и растопленного снега.

Лотар выхлебал две полные миски с сухарем, чего с ним уже давно не случалось, и. пожевал мяса, рассказывая о том, что с ним произошло в замке Хифероа.

- А выбирался уже просто. Драконы выдохлись, остальные от шума, который они подняли, разбежались. Пока шел к выходу, я никого не увидел, - закончил он свое повествование. Это была чистая правда. "Всегда бы так все кончалось", - подумал про себя Лотар.

Виана посмотрела на него огромными желтыми глазищами белой волчицы и облизнулась. Она тоже только что сгрызла кусок мяса с костью, и движение это было вполне естественным. Но Желтоголовому почудилась в нем какая-то странная гримаса - то ли насмешка, то ли подавленный вздох сожаления. Он мотнул головой, отгоняя от себя наваждение. Если бы Ду-Лиа хотела, она бы сказала ему все словами, без всяких недомолвок и облизываний.

На Рубоса этот рассказ произвел самое хорошее впечатление. Он вскочил с одеяла, на котором сидел, слушая Лотара. - Ну, если все понятно, отправляемся в тайг? Сухмет, а за ним и Ди послушно кивнули и принялись сворачивать лагерь. Им в самом деле следовало отправляться в тайг.

Этот огромный, ни на что не похожий, простирающийся на тысячи верст северный лес, о котором рассказывали самые жуткие, самые небывалые истории, считался у степняков практически непроходимым и поглотил без следа экспедиции, караваны и даже целые племена и народы. Дорога туда большой радости не сулила. Но делать было нечего. К тому же Лотару показалось, что Сухмет, следивший за сознанием Хифероа, пока он рассказывал, еще внимательней, чем сам Желтоголовый, уже определил точку в немыслимых пространствах тайга, которую белобородый маг назвал курганом Одноглазой Амазонки.

И в любом случае им должно было помочь то, что путь их лежал к истокам Ура - действительно немалой реки, о которой даже Рубос, мало бывавший в центре Северного континента, кое-что слышал.

С самого начала лес оказался негостеприимным. Им пришлось голодать. Съев все мясо, они попробовали поохотиться, но даже Сухмет со своими магическими способностями на десятки миль в округе не мог обнаружить зверя крупнее мыши. К концу недели, когда кончилось даже Сухметово месиво, пришлось отваривать ремни, отыскав заросли сухих кустов для костра.

Хотя Сухмет и уверял, что они получились совсем неплохо - можно было пожевать и кое-какие куски даже проглотить, Азмир стал жаловаться, а Рубос - ругаться.

На третий день голода они уже ослабели и смогли пройти не больше двадцати миль. К счастью, безжизненный лес сменился горным - низкорослым, густым и засыпанным снегом. Здесь уже водилась кое-какая живность. Сухмет нашел гнездовья каких-то странных голубей, и они с удовольствием набили почти две дюжины небольших, чуть больше кулака, птиц. Они понимали, что после долгого голода лучше не набрасываться на еду, но наелись до рези в желудке. После роскошного ужина они встали очень поздно и едва смогли шевелиться.

Азмир предлагал запасти еще птиц в дорогу, но Сухмет ему объяснил, что теперь голодные времена кончились. Хотя бывший предводитель бандитов ему не поверил, к вечеру этого дня они и в самом деле вышли к великолепному горному озеру. Здесь было полно рыбы и бесчисленное количество перелетных уток, гусей и лебедей. А вода в нем хоть и была ледяной, но сверкала такой чистой голубизной, что Лотар не удержался, трансмутировал себе жабры и поплавал под водой, как настоящая амфибия.

Это привело Азмира в ступор. Он просто не мог поверить, что человек, рядом с которым он жил почти месяц, оказался способен на такое. Вечером пустынник отсел на некоторое расстояние от костра, опасаясь, как бы что-то подобное не учинили и Рубос с Сухметом. Старику пришлось насылать на бывшего грабителя чары утешения, и только после этого пустынник стал вроде бы отходить и даже меньше боялся волчицы.

На берегу озера они отдыхали целый день, Лотар почувствовал, что это необходимо. Да и распылить ауру странников было легче в покое, на привале. Лотар, правда, выразил сомнение, нужно ли это, но Сухмет даже спорить не стал, а молча сел, глядя на заходящее за покатые горы солнце, и принялся за дело, чтобы очистить их от "зелени".

К исходу следующего дня они подошли к террасе, которой заканчивалось огромное плато. Открывшийся вид был гак прекрасен, что они почти час смотрели на голубой простор, на зеленый ковер леса, лишь изредка прерываемый желтыми песчаными языками близкой пустыни и сверкающими, как серебро, мелкими озерцами, да жевали рыбу, которую накоптил Сухмет.

Спуск занял почти два дня, потому что терраса, как ни странно, оказалась высотой более тысячи футов, предложение Лотара перенести всех на крыльях было встречено скептически, а тропинку, ведущую вниз, они нашли не сразу. Когда они спустились, на них сразу навалилась жара. Как и полагалось по календарю, тут стояло лето.

В течение следующей недели они одолели расстояние чуть не в три раза большее, чем за месяц блуждании по горам. Для Рубоса тридцать - сорок миль с одним привалом в день оказались чрезмерной нагрузкой. Обычно жизнерадостный, мирамец выглядел погасшим и равнодушным ко всему на свете. Лотар уже в который раз подумал, что его друг заметно сдает.

И когда все уже стали подумывать еще об одном дне отдыха, они вдруг вышли к морю. Но Сухмет со вздохом учителя, уставшего объяснять очевидное, пояснил:

- Это не море, это Великое Озеро. Начало Северного континента, если вы соблаговолите вспомнить карту.

Лотар вспомнил карту: Северный континент и в самом деле начинался с огромного соленого озера, в которое впадало более тысячи рек и речушек, текущих как с гор, так и из тайга. Кстати, река Ур тоже впадала в него.

Это озеро делило не очень широкую перемычку Северного континента, упирающуюся туда, где сходились все четыре континента мира, на две изрезанные, почти кружевные полосы земли, где располагался десяток княжеств и государств, непрерывно выясняющих друг с другом отношения. Зато в северной части озера начинался уже тайг, и тот берег озера никому, кажется, не принадлежал.

Итак, им предстояло пройти через десяток воинственных княжеств, и Лотар с уверенностью заранее мог сказать, что это невозможно. Но Сухмет, который поймал эту мысль Желтоголового, лишь усмехнулся. У него уже все было продумано.

Там, где они сейчас оказались, вдоль рек появились деревни. Лотару показалось, что жить тут можно было бы и хуторами, как жили в северных степях, но Ди, который лучше знал местные нравы, не очень отличающиеся от нравов северной части его родной Поднебесной, произнес только одно слово:

- Грабители.

Действительно, грабителей тут было немало. Они поняли это по тому, что их ни в одной деревне ни разу не пустили ночевать. С чужаками тут просто не разговаривали. Тем более с такими подозрительными-с оружием и без поклажи, то есть явно не купцами.

Однажды виана разбудила Лотара перед самым рассветом, внимательно и требовательно вглядываясь в него. Лотар почувствовал этот взгляд, словно его кто-то толкнул. Виана сидела, мирно обернув хвост вокруг ног.

- Мне нужно уйти, - сказала она своим звеняще-молодым девичьим голосом. - К тому же и это тело надо отпустить. Оно устало, ему пора возвращаться.

- Как я узнаю тебя, когда ты вернешься? - спросил Лотар. Волчица на миг прижала уши к голове, словно готовилась к атаке или смеялась:

- Узнаешь.

И она исчезла, растворилась в предутреннем мраке. Лотар поднял световую чувствительность глаз, чтобы последить за волчицей еще немного, но, как ни старался, ничего не увидел. Помимо воли им овладела грусть. Ему захотелось, чтобы виана вернулась поскорее.

На третий день путешествия по берегу Великого Озера они вышли к большому и богатому городу Итл-Архенах. Здесь они наконец смогли впервые за много недель вымыться в настоящей бане и выспаться на настоящих простынях. Это существенно подкрепило их силы.

На следующий день Рубос и Лотар отправились на рынок и в порт. И тут их ожидало первое разочарование. Оказалось, город готовился к войне, и мужчин, способных носить оружие, не выпускали из страны без залога. Причем залог был так велик, что денег Сухмета хватало лишь на одного человека, да и то если поторговаться со сборщиком. Восточник уже было начал раздумывать о магическом приеме, позволяющем выбраться из этой ловушки, как вдруг Азмир совершенно случайно, но на редкость удачно познакомился с купцом из северных стран, который не мог уйти на своем кораблике из Архенаха. Купец согласился подделать документы на всех четверых как на наемных стражников с севера, что существенно уменьшало залог. Он даже брался уплатить эту сумму, но требовал, чтобы они провели его корабль мимо пиратских островов. На том и сошлись.

К этому времени Сухмет уже рассеял их ауру путников так основательно, что Рубос даже впал в сонливость. Но на корабле это никому не вредило.

Это не повредило даже тогда, когда у островов за ними погнались несколько очень быстроходных и хищных на вид фелюг. Лотар не очень хорошо знал мореходное дело, но даже он понял, глядя на эти низкие, мелко сидящие в воде кораблики, больше похожие на лодки, с которых в Южном море рыбачат у берегов, что им не уйти и схватка неизбежна. Купец, который их нанял, запаниковал, пришлось прогнать его с палубы, чтобы не мешал, но он то вбегал в свою надстроечку, то выбегал, так что покоя от него все равно никому не было.

Лотар подошел к Сухмету, который сидел на корме рядом с Ди и спокойно разглядывал приближающиеся фелюги.

- Ты был против драки, чтобы не выдать себя раньше времени, - сказал он. - А сейчас?

Сухмет вздохнул и погладил посох Гурама, который мирно лежал на его коленях.

- Я и сейчас против.

- Но кажется...

- Эта шайка состоит из двух кланов, в ней два предводителя. Лотар все понял.

- А удастся?

Сухмет усмехнулся, по-восточному кивнул и, не обращая внимания на купца, на капитана их кораблика и даже на матросов, принялся читать заклинание. Оно оказалось очень эффективным.

Пираты впали в боевую ярость раньше времени. Тогда, проверив все еще раз, Сухмет выстрелил из посоха Гурама острым, тонким лучом, и на одной из фелюг началась потасовка. Минут через пять один из дерущихся вдруг вскочил на борт и пронзительно закричал о помощи, размахивая каким-то платком. Это послужило сигналом.

Три или четыре фелюги изменили курс и пошли на сближение с тем суденышком, где кипела драка. Тут и остальные, прекратив преследование северного кораблика, сдвинулись бортами с изменившими курс собратьями, и выяснять отношения стала вся шайка.

Купец, капитан, а с ними и все матросы вздохнули с облегчением. Но когда они миновали опасные воды, купец вдруг загрустил. Лотар прочитал в его сознании отчетливую мысль, что не стоило платить залог за всех этих странных пришельцев, хватило бы и одного Сухмета.

Он так убивался по затраченным впустую деньгам, что, когда они уже пришвартовались к небольшой пристани в устье какой-то северной реки и их пути расходились, Лотар, сходя на берег, сказал ему:

- А если бы банда оказалась из одного племени? Или была бы лучше организована? Или волшебство не подействовало бы?

Такие простые мысли не приходили купцу в голову. Он просветлел лицом и переспросил:

- Так что, все было не зря? А Сухмет добавил:

- К тому же, считай, ты купил не просто магический трюк, а мешок чистого везенья. А за это переплатить невозможно.

И хотя купец пока ничего не понял, ему предстояло понять это позже. У всех, кого хоть раз взял под защиту Лотар, дела шли успешнее, чем когда-либо прежде.

ГЛАВА 10

Запасов, которые они сделали в харчевне, хватило бы для небольшого отряда. Держатель заведения готовил их почти два дня, а путники за это время вполне прилично отдохнули, хотя, по мнению Лотара, это было и не особенно нужно - все выспались и отъелись на корабле. Но Рубос полагал, что и эти дни были не лишними.

Нагрузившись так, что весь скарб не удалось бы даже поднять, бели бы не Бесконечный Мешок, который доверили нести Сухмету, они вышли на околицу, потом через поля отправились в мирный светлый лесок. К полудню дошли до неширокой поляны и тут остановились.

Невысокие лиственные деревья кончились, потом шла полоса травы в два-три десятка туазов, а за ней вставал мощный, на удивление высокий лес из темных хвойных деревьев. Это начинался тайг. Он протянулся от этой полянки почти до самого Севера, где и деревья уже не растут, а в вечных сумерках начинаются бесконечные болота, уходящие под неимоверной толщины ледовую шапку. Что было по ту сторону льдов, никто не знал. Одни путешественники писали, что там встает непреодолимая стена, другие утверждали, что начинается новый мир.

Итак, перед ними стоял тайг. Он словно бы смотрел на путников, и в этом хмуром, жестком, холодном взгляде было равнодушие воина перед схваткой. Лотар без труда определил это настроение, он знал его по бесчисленным поединкам и сражениям, он умел его определять даже и в, казалось бы, безглазом тайге.

- Если бы это не было так необходимо... - угрюмо проговорил Рубос, но так и не закончил фразу.

Сухмет кивнул и стал поправлять свой мешок.

- Без этого невозможно, Рубос.

Лотар представил, что где-то в лесу, где, может, никто и не живет, находится этот курган... "Хоть бы знать, что мы ищем, как он выглядит", - подумал Желтоголовый, но уточнять не стал.

- До наступления зимы можем и не дойти до этого кургана, - все так же угрюмо проговорил Рубос. - Идти по тайгу - испытание не для слабаков.

- Все равно нужно пробовать, - вздохнул Азмир. - В горах было не легче.

Он редко подавал голос, но в последнее время в его характере появилось больше спокойствия и уверенности, пропала мелочность и склонность всего бояться. Пустынник постепенно становился надежным другом. То ли причиной была магия Сухмета, то ли в глубине характера у него оказался стержень настоящего бойца, но теперь он не выказывал раздражения, лишь иногда что-то темное мелькало в его лице, но Лотару казалось, что бывший разбойник изживает свое прошлое.

Рубос вздохнул, поправил меч и шагнул вперед.

- Пошли?

И вдруг мир изменился совершенно. Это не грозило опасностью, потому что колокольчики молчали. Лотар закрутил головой. И тут увидел ее.

Она сидела на веточке в облике лесного сокола...

"Соколихи, - поправила она его на внутреннем языке, - я предпочитаю быть женщиной, так мне удобнее".

Лотар поклонился ей, улыбаясь во все тридцать два зуба. Сухмет тоже склонился в поклоне. Остальные еще не понимали, что происходит. Кроме Ди, конечно.

- А я уже волновался, найдешь ли ты меня? - ответил Лотар.

Если бы птицы могли фыркать, соколиха определенно фыркнула бы, и весьма убедительно. Потом она перешла к делу:

- Значит, так. Вытащите всю еду, разделите на равные части, остановок не будет, каждому придется есть и пить на ходу.

- Как на ходу, госпожа? - вежливо попытался перебить виану Сухмет, но она не обратила на его вопрос внимания.

- И предупреди всех, особенно людей, чтобы они ничего не боялись. Если у вас есть ремни, приготовьте их все. Спать тоже придется на ходу, если кто-то упадет, никто его не подберет...

Все это звучало зловеще. Сухмет уже принялся за дело, переводя слова вианы на нормальную человеческую речь. Рубос попытался было высказаться по этому поводу, но не успел.

Затрещали ветки, зашуршала высокая трава. Лотару показалось, что земля под ногами дрогнула. И из стены деревьев на той стороне поляны, где начинался тайг, выступили десять мощных, украшенных ветвистыми рогами гигантских оленей. Лотар никогда не видел таких зверей. Каждый весил не одну тонну, но ступали они так легко, что могли пройти по болоту. Каждый смотрел вперед, гордо вскинув голову, и было непонятно, как они проходили по густому тайгу.

Люди принялись раскладывать груз на пять тюков. К счастью, хозяйственный Сухмет не выкинул ни одной торбы из тех, с которыми они отправлялись еще из Лотарии, когда заполучил Бесконечный Мешок. Воды они заготовили явно недостаточно, но Лотар подозревал, что Ду-Лиа преувеличивала: оленям тоже нужно пить, поэтому можно приспособиться набирать воду во время водопоев. А вот что касается ремней и седел, тут им пришлось использовать одеяла, а кроме того, Сухмет разрезал на куски веревку и привязал ее прямо к рогам оленей.

Когда Лотар взобрался на своего самца, то ощутил сзади вполне удобный валик жира, который образовал нечто вроде естественной спинки, так что, захватив руками кусок веревки, привязанный к рогам, он надеялся не упасть даже во сне.

Когда все были готовы, Лотар посмотрел на каждого из спутников. Они выглядели довольно странно на огромных, почти плоских спинах гигантских оленей, но выбирать было не из чего. Вернее, можно было продолжить путешествие пешком, но это было заведомо хуже. Он спросил виану:

- Ты знаешь место, где находится курган? Виана, похоже, снова фыркнула. Должно быть, ее иногда очень раздражала непонятливость людей. Сегодня был, видимо, как раз такой день.

- Я знаю истоки Ур. Туда и направлю оленей. А дальше придется искать...

Договорить она не успела. Олень, на котором сидел Лотар, совершил огромный скачок, легко разделил нижние ветви деревьев, а потом стал все более частыми скачками набирать темп.

Лотар даже ахнуть не успел, как его товарищи уже скрылись за ветвями. Теперь он слышал только громовой треск разрываемых оленем веток, которые расходились в разные стороны, как морская вода расходится от летящего в волнах дельфина.

Лотар посмотрел под копыта оленя - земля летела как под хорошим скакуном. Вот только ход его был не ровным, как ход лошади, а прерывистым, скачкообразным. Сначала Лотар не понял, чем это вызвано, и лишь потом догадался, что так легче было прорывать сплошную стену ветвей, и эта скачка была выработана оленями, вероятно, еще в те времена, когда на Земле не было ни людей, ни, может быть, даже демонов.

Но такая скачка требовала чудовищного расхода сил. Прошло не более часа, а передового оленя, на котором скакал Лотар, сменила заматеревшая самка с седыми прядями от ушей до живота. Она была невероятно сильной и продержалась почти полтора часа, разрывая ветви, пробивая их, как таран пробивает крепостную стену. Потом ее сменил олень, на котором восседал Сухмет.

К этому времени все стало более или менее понятно. Передовой зверь прокладывал путь, остальные работали вполсилы, если так можно выразиться, потому что даже попытка пройти по проторенному пути все равно была нелегкой работой.

А потом и прошлое, и настоящее, и будущее слились в одной бесконечной скачке. Все стало единым целым - сон и еда, бодрствование, и неловкие попытки облегчиться, и жажда, потому что олени не останавливались даже на водопой, и странное, звенящее ощущение во всем теле от бесконечных прыжков, рывков, скачков и грохота ломаемых веток, хруста подминаемой растительности, чавканья вечно сырой земли под копытами внизу...

Спустя три дня, когда кончилась вода, Лотар понял, что олени не так уж и выносливы: те, что шли в конце колонны, все время стремились подцепить огромные пучки зелени, которые жевали на ходу Потому им и воды было не нужно - в сочных стеблях ее было достаточно, чтобы выдерживать этот темп. "Зря понадеялся на водопои", - решил Лотар. Но тут вдруг навалились другие проблемы.

Лес вокруг изменился: стало больше солнца и заливистых птичьих голосов. Деревья здесь росли не так густо, оленям стало легче бежать, и они помчались быстрее. И тут за ними стали охотиться.

Дважды Лотар видел янтарных медведей, прозванных так за изумительный блеск шерсти, которая чрезвычайно высоко ценилась на Западном континенте. Но медведи были сыты и не расположены догонять оленей, которые еще не вымотались и поэтому способны были, в случае опасности, увеличить темп скачки.

Но вот от стаи борзых лис им уйти было труднее. Об этих лисах Лотар где-то читал. Некогда они считались чумой, бичом Западного континента. Огромные стаи этих злобных серо-бурых зверьков с телом и мордой обычной лисицы, но ногами охотничьей борзой, терроризировали многие страны и даже города, беря их измором. Здесь, как оказалось, они выжили и, похоже, даже правили бал.

Когда огромная стая лис бросилась в погоню за оленями, некоторые из рогачей вдруг занервничали. Пара более молодых животных, к счастью не тех, кто нес путников, вдруг кинулась куда-то в сторону. И часа не прошло, как лисы их настигли, потому что пробивать путь эти олени уже устали, а лисы просто проныривали между деревьями, не оставляя даже волоска со своих шкур.

Но эти жертвы позволили уйти другим оленям: бежавшие впереди лисы наелись, отяжелели, а остальные без вожаков уже не рвались в бой столь уверенно, как вначале. Итак, они спаслись. Лотар полагал, что это все устроила виана. Может, и двух оленей она заставила пожертвовать собой, чтобы спасти их:

Хотя вианы не было видно, Лотар не сомневался, что она где-то неподалеку, потому что ни разу за эти дни не ощущал в сознании полного одиночества. Ему все время казалось, что там присутствовала тень или отражение теплого, дружественного сознания феи-охранительницы.

На десятый день, когда от жажды Лотар уже стал впадать в состояние, близкое к обмороку, да и другие путники чувствовали себя не лучше, темп скачки резко снизился. И в сознании Желтоголового прозвучал спокойный девичий голосок:

"Срезайте веревки и спрыгивайте. На ходу, остановить их я не могу".

Лотар прокричал остальным путникам, что следует делать. Потом проверил, не напорется ли он на меч, когда будет спрыгивать со своего скакуна, одним ударом Акифа отрубил у самых рогов свои веревочные петли и...

Желтоголовый свалился в заросли высокого, выше человеческого роста, папоротника. Он рос здесь не одно тысячелетие, и сплошной коричневый ковер опавших папоротниковых стеблей и листьев смягчил падение. Прокатившись по земле, Ло-тар погасил динамику, раскинув руки, и расслабился.

Он лежал, восстанавливая способность двигаться. Над ним мерно качались верхушки деревьев. Вокруг стоял полумрак. Треск сломанных оленями веток, грохот их копыт, лишь немного смягченный одеялом из гниющих растений, затихал где-то вдали. Олени уходили на север.

Виана появилась, когда они еще не успели собраться вместе. Ди не сразу спрыгнул, вернее, свалился со своего оленя - в тот момент, когда Лотар отдал общий приказ, так сказать, спешиваться, он мирно дремал.

Виана прилетела на этот раз в виде кукушки. Огромная птица, которую сразу увидел даже Азмир. Она осмотрела путников, тоном, не вызывающим возражений, посоветовала:

- Держитесь направления на восток, - и снова куда-то улетела.

На этот раз ее ментальная речь совпала со странной трелью, которая вырвалась из птичьей груди, кажется, помимо воли. Лотар опять вспомнил птицу с удивительным голосом у Клетки Планы и пошел искать Ди.

Они отправились в путь только на следующий день, когда немного пришли в себя от бешеной тряски, а вода из ручьев и свежее мясо подстреленных из лука диких индеек, которых тут было великое множество, укрепили их силы.

И все-таки те двадцать миль, что отделяли их от единственной, как утверждал Сухмет, возвышенности в округе, они преодолевали три дня. Почти половину пути им пришлось прорубаться, но даже не это было самым скверным. Комары - иногда довольно большие, так что их сразу чувствовала кожа, когда они садились, или маленькие, которые даже после укуса не становились заметнее, - вот что заставляло их двигаться без привалов.

Сухмет раз десять пытался поставить непробиваемую магическую завесу, но она лишь ослабила пыл кровососов да, может быть, уменьшила их количество, но никого не избавила от этой муки.

К тому же под сводами деревьев все время было сумрачно и казалось, что настала осень. В таком полумраке идти было труднее.

Вечером второго дня Сухмет, так и не справившись в очередной раз с комарами, стал разгонять зеленую ауру. Лотар подсел и от усталости довольно бесцеремонно спросил:

- А во время скачки ты этого, кажется, не делал? Сухмет кивнул и повернулся к Желтоголовому. Стало заметно, как старик изнурен, какой желтой стала его кожа, как побледнели губы, каким лихорадочным блеском горят глаза.

- Верно, мой господин. Но тела оленей вполне прикрывали нас своей аурой, не стоило им мешать.

- А враг мог почувствовать бег оленей?

-Наверняка почувствовал, но вряд ли обратил на него внимание. Такие скачки олени устраивают каждый год, в этом нет ничего необычного. Странно, что виане удалось уговорить их удерживать нас на спинах, а в остальном... Все было так, как заведено многие тысячелетия назад.

- Мне тоже так показалось, - ответил Лотар и ушел, чтобы не мешать Сухмету работать.

К исходу третьего дня они вдруг вышли на относительно открытое пространство. Деревья тут были не выше тех, к которые Желтоголовый привык в лесах Лотарии, и росли они не чаще, чем в ином фруктовом саду. Стало видно небо. Все по нему соскучились, особенно Азмир, который стал на колени и пару раз коснулся лба кончиками пальцев, не отрывая взгляда от голубизны над собой.

В этой разреженности и вновь возникшей перспективе стало видно, что они стоят у подошвы довольно большого, хотя и не очень высокого холма. Все в нем было обычно, он не отличался от леса, через который они проламывались все это время...

Если бы не одна странность, которую Лотар почувствовал сразу, едва подошел к нему. Строго посередине эту возвышенность разделял тонкий, не толще волоса, шов. Именно по нему и расходился курган, когда Сроф влетала в свое гнездо.