звездочек и нашпиговал оплошавшего моряка серебром.
продолжал наступать на князя, другой переключился на фальшивого адмирала.
Совсем юный офицер с одним ромбиком на нарукавной нашивке, наклонившись вперед
и поводя клинком, мелким осторожным шагом подбирался к Сварогу.
ножом: носком ноги садануть по клешне с кортиком, крутанувшись юлой, подсечь
под лодыжки, свалить на пол и покончить с проблемой сочным ударом кулака,
вложив в него всю массу тела. Граф Гэйр перешел на пружинистый, "танцующий"
шаг, который подсказал бы искушенным в единоборствах, что за сюрприз готовит
боец...
инстинктам, извернулся змеей - и вовремя. Со смачным хрустом в паркет вошел
золоченый "зуб" кортика, пробив пол в том месте, где только что находилась
голова графа Гэйра. Вслед за кортиком на пол повалился его хозяин, который на
последней искре бытия попытался утащить за собой к Верхним Людям и Сварога.
переломный момент, стремительно движется к развязке. Клади, управившись с
выпавшими на ее долю гидернийцами, пришла на подмогу и взяла на себя
грам-капитана, до которого Сварог так и не добрался. Олес, словно
подзарядившись от Сварога боевым духом, пробивал защиту своего противника
серией точных выпадов. Чуба рычала и скребла когтями паркетины возле трех
гидернийцев, замерших посреди адмиральского салона.
два офицера рядом с ним.
Теперь-то, задним числом, он наверняка видел единственно верный и, увы,
упущенный тактический ход - скомандовать офицерам: "На дверь!". Был же, был
шанс длиной в три удара сердца, когда следовало прибирать ничейные поводья в
командирские руки. Бросить все силы на дверь - тогда бы схватку удалось
перенести на палубу, и вскоре корабль, как пожар, охватила бы тревога. Горстку
авантюристов мигом смели бы за борт.
лихорадочно искал выход - и не находил.
Сварог. - И если сумеете оказаться полезным, вы сохраните надежду на жизнь. В
противном же случае...
(видимо, ношение кортика уставом ему не предписывалось), он бросился на
Сварога...
не выпустил. Привстал, затравленно оглянулся, набрав в легкие побольше воздуху,
выпалил: "Димерея для Гидернии!" - и с самурайской решимостью воткнул себе в
горло кусок бледно-зеленого стекла.
сдаюсь" - и, демонстрируя полную покорность, опустился на колени, завел руки за
голову. Предпоследнему офицеру покалечили руку волчьи зубки, он стонал на полу
и пытался ладонью остановить кровь. Грам-капитан Раган, успокоенный посохом по
темечку, валялся в углу, как тряпичная кукла, и не жужжал...
капитана на спину, вгляделся в мертвое лицо, прошептал нужные слова... и дверь
в коридор открыл тяжело раненный в шею, но живой шторм-капитан Ксэнг.
подавлен... уведите арестованных...
перепуганный мичман - рванулись было подхватить командира, но серия коротких
ударов - слева от Олеса и справа от Клади - угомонили и их. Сварог быстро
глянул за порог. Никого. Металлический коридор пуст в обе стороны. Он прикрыл
дверь и от греха подальше задвинул защелку. Обернулся, оглядел поле брани.
Сварогу, когда он прятал славно потрудившийся шаур за спину, за пояс. Ни на
какие эмоции сил уже не было, - Осталась сущая ерунда: завладеть кораблем от
палубы до трюма. Или, как это там принято говорить, от клотика до киля. Ну и
при этом, чуть не забыл, усмирить, или укокошить, или переманить под свои
знамена оставшихся гидернийцев. Сколько их там, голубчиков, осталось? Триста
минус полтора десятка... Терпимо".
останется здесь. Куда ему теперь, хромому-то, вот и присмотрит...
Адмирал, которого он - чего уж там жеманиться - сыграл недурственно, к
несчастью, попался некурящий, так что приходилось терпеть.
петель широкие поясные ремни и вязал ими гидернийцев. Хорошие ремешки, к слову
говоря, выдают гидернийскому офицерью: из мягкой кожи, с двузубой пряжкой и
золотой прошивкой по краям. Одно удовольствие стягивать ими запястья и, заводя
руки за спину, приматывать к лодыжкам. Управились быстро: живых оказалось всего
пятеро.
покончив с комсоставом броненосца, ядром из пушки выскакивать на палубу. Если
поднята тревога, то ее, как горную лавину, уже ничем не остановишь. Если же не
поднята - короткая, передышка не повредит, как не вредит привал солдату на
марше.
не обращалась, говорила сама с собой. Перенапряжение боя выливалось в
чрезмерную разговорчивость - ничего не поделаешь, стресс требует, чтобы его
снимали. - Димерея для Гидернии, ха! А дно морское для Гидернии не хотите?
Плевала я на ваши висюльки. Гальвикарий Первой степени с алмазным крестом,
Валтан Второй степени с черным бантом! Кого они спасали от разжалования или
публичной казни? И красивого в них ничего нет, вульгарщина, ни с одним платьем
не наденешь...
изволившего пребывать без сознания, Сварог бросил взгляд на Чубу... И попал на
научно-популярный фильм ужасов "Преображение оборотня". Чуба-Ху меняла обличье.
Только зачем ей, скажите на милость, потребовалось возвращать себе человеческий
облик, когда операция по захвату еще далека от завершения?
вот, вишь ты, не мог свыкнуться с этими... метаморфозами. Пусть не раз
наблюдал, но, хоть тресни, не мог принимать с индифферентным спокойствием
переход человека в зверя и наоборот. Что-то противилось на клеточном уровне.
Удовольствие выходило ровно такое же, как, ну скажем, от созерцания чьих-то
рвотных спазмов.
колени, передние лапы вытягивались, менял форму череп, гас рубиновый блеск
звериных глаз. Когти уходили в подушки лап, сами лапы превращались в ладони, на
них отрастали тонкие пальцы. Шерсть на морде, шее, ладонях словно бы
растворялась, открывая бледно-розовую человеческую кожу, а к торсу прилипла и
словно бы из ее ворсинок сама собой ткалась коричневая жилетка со шнуровкой.
Ноги на миг окутало матовое серое облако, и вот - не уследишь как - оно
преобразилось в юбку серой материи. Обращению удачно аккомпанировал едва
слышный скрип изменяющих форму костей...
кортиком и валяющийся среди обломков макета броненосца. Серый комок тоже
мутировал: растекся лужицей по навощенному паркету, затуманился и превратился в
лоскут серой ткани. "Ах вот оно даже как!" - невнятным возгласом откликнулся
мозг Сварога на этот осколок мозаики.
шагом прошествовал на середину захваченного адмиральского салона. - Не
обольщаться. Никакая это не победа. До победы нам как до Граматара... гхм...
спиной вперед. Так что никакой самодеятельности. Напоминаю. Я - на прожектор,
Чуба - вдоль левого борта, Клади вдоль правого. Олес...
битвы), он обвел взглядом свою боевую дружину. Клади, поигрывая посохом,
слушала своего полководца, на щеках ее играл румянец нетерпения. Появившаяся на
Чубе серая юбка зияла треугольным вырезом, сквозь него белело бедро, которое
эротических желаний вкупе с фантазиями у Сварога почему-то не вызвало. Может
быть, вызвало бы у Олеса, который, помнится, не скрывал своего мужского
внимания к женщине-оборотню, но князю сейчас было вовсе не до любования
женскими ножками. Князь занимался своей ногой. Не стесняясь дамского
присутствия, наследник гаэдарского трона приспустил штаны и перевязывал рану на
бедре разорванной нижней рубахой. Возле него присела Чуба. Ах вот в чем дело!
Вот чего ей в волках не ходится! Ну конечно, в собачьем обличье не очень-то
сподручно помогать в перевязке. Всякие нежные чувства - это, конечно,
прекрасно, но когда не во вред делу. А сейчас во вред...
Отставить, испытуемый! - шепотом рявкнул Сварог, увидев, что князь готовится к
возражениям. - Без детского сада мне! Пороешься в бумагах, поищешь план этого
парохода - должен пригодиться. Клади, на левый борт. На тебе, как помнишь, два