АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Да знаем... - уклончиво отозвался ночной гость. - Вы бы оделись...
С остервенением облачась, Алексей натянул шапчонку, сунул ключи в карман куртки и последовал за сотрудником. Жизнь его определенно меняла жанр. В который раз. До тридцати пяти - шел серенький соцреализм, потом несколько лет разнузданной фантастики, а теперь вот чистый уголовный роман... Надо же, еще и в понятые угодил... Значит, стряслось что-то.
- А что случилось?.. - спросил Колодников в широкую плотную спину сотрудника милиции.
- Да происшествие... - нехотя отозвался тот.
Спасибо, объяснил... Сразу все стало понятно. С кем же происшествие-то? С самим... этим, как его?.. Скуржавым? Так его, кажется, Димка назвал?.. Или еще какого-нибудь другого прохожего в арку затащили?.. Вспомнилась, кстати, и рюмка, истово опрокинутая за упокой души усопшего Полтины, и стало Алексею нехорошо. Говорить об этом ментам или не говорить?..
Они выбрались во двор и двинулись к месту неведомого пока происшествия. Под ногами ничего не хрустело и не хлюпало, март был на излете, влагу подобрало, весенние дожди только подкрадывались к городу. Так что приглушенные голоса Алексей различил еще издали, причем бормотали они что-то страшное...
- Кровищи-то, кровищи... - озабоченно приговоривал кто-то, вроде бы даже и не совсем трезвый. Потом вдруг спросил жалобно: - Ну вы точно сами справитесь?..
- Да справимся, Сергей Прокофьич, справимся... - ворчливо отвечали ему. - Возвращайтесь и празднуйте дальше...
Сердце у Колодникова от этих жутких слов оборвалось. А тут еще что-то подвернулось под ноги и с грохотом отлетело, крутясь, по асфальту. Пустая бутылка. Та самая...
Алексей уже был готов ко всему - к самому худшему. И все же, когда в ноздри ударило запахом мясного ряда, когда луч карманного фонарика вынул из темноты нечто раскромсанное до такой степени, что Колодников даже не смог сразу опознать в этом человеческое тело...
Алексей попятился, глыкнул утробно, потом схватился обеими руками за горло, словно собираясь сам себя придушить, и наконец метнулся, спотыкаясь, к стойке для выколачивания ковров, где его и вывернуло несколько раз жесточайшим образом.
- Слаб народ... - с неудовольствием наблюдая за ним, молвил милиционер, пригласивший Колодникова в понятые.
*****
- Па! Ну ты чего, па?..
Алексей вырвался из кошмара и, широко раскрыв глаза, уставился на сына. Возникшая на мгновение надежда, что визит мента в штатском и весь последующий ужас сегодняшней ночи тоже привиделись ему в дурном сне, исчезла бесследно при одном только взгляде на оплывшую и залатанную пластырем Димкину физиономию... Хотя, конечно, кровавая расправа в переулке и мордобой на проспекте, по идее, никак друг с другом связаны не были - разве что совпали по времени...
- Я что... кричал?..
- Угу...
- А который час?
- Двенадцать скоро...
Алексей приподнялся на смятой подушке и со стоном взялся за правый висок. Голова разламывалась. Нашарил на полке анальгин, морщась, вылущил из фольги таблетку, разжевал...
- А мама где?..
Димка повел плечом.
- Собрание у них...
- У кого?
- У жильцов. Насчет вчерашнего митингуют... Додумались: хотят весь дом на охрану поставить... Может, воды принести - запить?..
- Да нет... - собравшись с силами, сказал Алексей. - Сейчас встану...
- Я там чай заварил... - сообщил Димка. - Ты как?
Сынуля был необычно предупредителен. То ли родитель и впрямь встревожил его своим криком, то ли Димке просто не терпелось разузнать поподробнее о том, что случилось в арке...
- Сосиски еще есть...
Колодников содрогнулся. К горлу снова подступил ком желчи но, слава Богу, поколебавшись, укатился по пищеводу обратно в желудок...
- Нет, спасибо, - сипло ответил Алексей. - Я так, глядишь, скоро вегетарианцем стану...
Впервые за долгое время чай они пили на кухне вместе.
- Ну ладно... - с надрывом говорил Колодников. - Сволочи они, рэкетиры, убийцы... Но я же их только что перед этим живыми видел! Только что, понимаешь?..
- Ты с ними, в натуре, вмазал?
- В том-то и дело!..
- А ментам сказал?
- Нет...
- Ну и правильно...
Ссутулившись над стаканом, Алексей с остановившимся взглядом размешивал и размешивал ложечкой чай, хотя сахар давным-давно уже растворился.
- Бойня... - сдавленно сказал он. - Самая настоящая бойня... Хуже, чем в Чикаго, наверное... Там гангстеры хотя бы просто из автоматов друг друга дырявили! А тут... Ножевые ранения, пулевые... Под одним, должно быть, гранату взорвали - в клочья разнесло, по всей арке... Какая-то извращенная жестокость, понимаешь? Нечеловеческая...
- Гранату?.. - недоверчиво переспросил Димка. - Да ну, не может быть!..
- Может... - Дрогнувшей рукой Алексей отложил чайную ложку, поднес стакан к губам, но так и не отхлебнул - расплескав, поставил на стол. Во рту сладковато горчило от анальгина, тупо бьющая в затылок боль шла на убыль, и все же каждое слово еще давалось Колодникову с трудом.
- Ты прикинь, как должно было грохнуть, - озадаченно сказал Димка. - Это ж не петарда. Граната... Слушай, а тебя-то чего в понятые загребли? Третий подъезд, второй этаж... Там же рядом народу полно!..
Алексей невесело усмехнулся - одним ртом, чтобы резким движением не растревожить ноющую голову.
- Так умные же все! - бросил он с досадой. - Никто даже дверь не отворил... Два дурака нашлось на весь двор: я да еще один из первого подъезда... Тоже недавно въехал...
- А он слышал?
- Взрыв? Нет, не слышал... Спал, говорит. Да врет, наверное!.. Ну как это может быть? Внизу в двух шагах палят вовсю, гранату подорвали - не проснулся! А на звонок открыл...
- А может, и не врет...
Что-то в Димкином голосе показалось Колодникову странным. Он всмотрелся повнимательней в распухшую физиономию сына, и тот смущенно отвел глаза. Нет, в прошлый раз Димка, помнится, вел себя куда естественней. Рычал, злобствовал, грозил расправиться с обидчиками... Теперь же он был какой-то пришибленный, утративший обычную свою самоуверенность. Может быть, даже слегка испуганный...
Кстати, такое впечатление, что нынешней ночью Димку в арке подстерегли уже не любители, но профессионалы высокого класса. Ударов было нанесено - всего ничего, зато каждый из них мог послужить причиной серьезного увечья. Сам Колодников от одного такого удара улетел бы в нокаут... Ох, отчаянные, должно быть, ребята!.. Тут в двух шагах Скуржавый Полтину поминает, а им - ноль внимания... Напали, отлупили чуть ли не на виду...
- А менты что говорят? - спросил Димка, медленно облизнув губы и по-прежнему не поднимая глаз.
- Да у них, как я понял, тоже крыши поехали... - нехотя отозвался Колодников. - Ну что взрыва никто не слышал - ладно... Осколков не нашли! Понимаешь? Ни гильз, ни осколков - ничего! А самое главное: у одного из этих... ну, из тех, что поминали... голова отрезана! Напрочь!.. При мне с асфальта подбирали... А волосы короткие, не ухватишь... Ногой в пакет закатили... Представляешь? Ногой... - Алексей выпрямился и несколько секунд тупо смотрел в никуда, борясь с бунтующим пищеводом. Потом тошнота отступила, но хуже всякой тошноты было сознание невозможности, невероятности того, что случилось ночью...
- Ведь что получается... - решившись, медленно проговорил Алексей. - Всех насмерть, а один еще какое-то время жил... Бился, катался... Ну, видно было, как он там корчился... И зацепил бутылку - уже в агонии...
- И... чего? - тоже понизив голос, спросил Димка.
Колодников встал и подошел к кухонному окну. Продравший его озноб был настолько силен, что начался даже не со спины, а с затылка. Алексей взялся за голову, вонзив ногти в кожу.
- А того... - проговорил он сквозь зубы. - Бутылка-то при мне из арки выкатилась... При мне, понимаешь?.. Я уже к парадному к своему подходил - и вдруг слышу: вроде захрипел кто-то... А потом бутылка...
Он обернулся. Незалепленный пластырем глаз Димки смотрел на него чуть ли не с ужасом.
- То есть выпил я с ними... - малость переведя дыхание, продолжал с содроганием Колодников. - Дошел до угла, свернул... И в этот самый миг, получается, все и началось!.. А задержись я на минуту...
Алексей запнулся, испытав то странное ощущение, когда, закурив, бросаешь горелую спичку в угол, а она застывает в воздухе, не долетев до стены, и отказываешься верить глазам. Так не бывает! И лишь потом с облегчением замечаешь, что спичка попала в паутину...
Так не бывает! Не было ни грохота взрыва, ни автоматных очередей, ни криков, ни шума схватки... Был только гулкий двор, траурные тихие вздохи плейера, желтизна свечей... Он прошел мимо и даже не повернул головы. А в это время в арке, получается, в живых оставался всего один человек - тот, что зацепил потом в агонии бутылку...
- Ментам... - просипел Димка. - Ментам ты об этом сказал?..
- Нет, - бросил Алексей.
Широкие плечи сына расслабились.
- Слава Богу...
*****
Анальгин подействовал, но голова все еще оставалась тяжелой, и Колодников решил, что глоток свежего воздуха ему просто необходим. Вязаную шапочку он даже надевать не стал - сунул в карман куртки. Ступив на крыльцо, Колодников сразу же увидел изливающуюся из четвертого подъезда толпу. Значит собрание кончилось. А здоровый, должно быть, актовый зал в домоуправлении - выходят и выходят... Вроде не воскресенье, не суббота, а смотри, сколько народу!..
Надо полагать, ни до чего хорошего жильцы на собрании так и не договорились. По квартирам разползтись не спешили, сбивались в группы и яростно продолжали что-то обсуждать. В центре одного такого скопления неистовствовала Александра. Алексей неспешно сошел с крыльца.
- Стрелять! Стрелять, как бешеных собак!.. - надсаживался поблизости дребезжащий старческий голосок. - Это же не люди, это, я не знаю... Звери какие-то!..
- Ну и чем вы тогда недовольны?.. - невозмутимо обронил Колодников, поравнявшись с кровожадным жильцом. - Всех и постреляли... Постреляли, порезали, еще и гранату им в арку кинули...
Пенсионер в пыльно-черном костюме с запекшимися на хилой груди орденскими планками обратил к Алексею трясущиеся морщины. Холодновато, пожалуй, по нынешней погоде в пиджачке - зато все награды наружу. В глубине складок вокруг рта и у подбородка ветерана тускло мерцали подобно железным опилкам остатки щетины.
- Это самосуд!.. - взвизгнул он. - Это свои же и перестреляли!.. А их по суду надо было! По закону!.. И тех, и других!.. - Растопыренные старческие пальчики прыгнули чуть ли не в лицо Алексею. Крутые за такой жест, если верить фольклору, уже бы грохнули. - Да своими бы руками, не колеблясь...
- Так по суду или своими руками?.. - не без ехидства осведомился Колодников, и немедленно был атакован с фланга плотной крашеной дамой (с четвертого, кажется, этажа).
- А почему вы не были на собрании? - крикнула она.
Алексей медленно (главное - все делать медленно, иначе опять скрутит) повернул голову.
- А почему вы не пошли в понятые?..
Та не поняла.
- Когда вчера из милиции... в дверь звонили... - так же размеренно продолжал Колодников. - Вы почему не открыли?..
Дама растерялась.
- Я спала... не слышала...
- Все... спали... - презрительно шевельнув краешком рта, выговорил Колодников. - Носа никто не высунул... Я один, понимаешь... как пионер... полночи с ментами кишки со стенок соскребал...
Дама чуть отшатнулась и, заметно побледнев, сглотнула.
- Вот-вот... - мстительно молвил Алексей. - Уже и позеленели...
Однако в следующий миг на него тоже накатило. Зажмурился, переждал дурноту, а когда вновь открыл глаза, ветеран был на месте, а вот дамы нигде не наблюдалось.
- Слаб народ... - с удовлетворением пробормотал Колодников, цитируя дословно давешнего мента.
- Слаб?.. - тут же взвился ветеран. - Да я на одной Курской дуге больше мертвых закопал, чем ты живых видел! Раньше бы, я не знаю... Своими бы силами порядок навели!.. Ну вот что от вас толку? - заорал он вдруг кому-то, оборачиваясь. - Лампасы нашили, индюками вырядились, а как до дела дойдет - и нет вас!..
Колодников посмотрел, на кого это он так, и увидел возвышаюшегося над толпой богатырского сложения мужчину с буденовскими усами. Одет был усач и впрямь живописно: синий френч, галифе с широкими красными лампасами, на портупее вместо кобуры - нагайка. Наряд завершали подполковничьи погоны и милицейская фуражка с двуглавым орлом.
Есаул, должно быть... Или кто у них там еще у казаков? Атаман? "И за борт ее бросает?.."
- А что мы можем? - побагровев, рявкнул усач. - У них вон автоматы у гадов!.. С нагайками, что ли, нам против них выходить?.. С шашками в пешем строю?..
- Да хоть бы и с шашками! - запальчиво отвечал ветеран. - У нас в полковой разведке и с кортиком против "шмайсера" выходили! Так-то вот!..
"Эк, загнул!.. - подивился про себя Колодников. - Недовоевал, видать..."
- Это порядочно?.. - горячился кто-то поодаль - судя по выговору, лицо кавказской национальности. - Это непорядочно!.. Продаешь квартиру - все про нее говори!.. Потолок течет - говори! Район бандитский - тоже говори... Друг от меня ночью уходил - побили!.. В больнице лежал, да?..
- А что ж на собрании молчали?..
Лицо кавказской национальности как-то сразу прижухло. Кстати, весьма упитанное лицо, с прекрасными газельими глазами.
- Зачем на собрании? Тебе говорю...
Алексея легонько хлопнули по плечу. Обернувшись, он увидел загадочное скорбное мурло электрика Борьки.
- Алексею Петровичу... - как бы по секрету поздоровался он, затем придвинулся поближе и понизил голос чуть ли не до шепота: - Значит, говоришь, в понятые угодил?.. Мне тоже вон среди ночи в дверь трезвонили... А я, прикинь, как нарочно - ну совсем никакой был!.. Перебрал вчера, с койки подняться - и то не смог...
"Врет, - решил Колодников, вглядываясь в относительно свежую и даже выбритую Борькину физиономию. Если чем-то на сей раз и веяло от электрика, то одной лишь одеколонной прохладой. - Явно пьяным прикинулся, жук, лишь бы в понятые не идти..."
- Да на какие шиши? - завопили неподалеку. - На какие шиши, я вас спрашиваю, нанимать эту охрану? Что значит "всем скинуться"? Вы знаете, сколько она сейчас стоит? Нет?.. Ну и нечего тут, понимаешь!..
- Приметил, нет? - доверительно шепнул Борька. - Старожилы-то - молчат. Одни новички глотку рвут...
Он присмотрелся к Алексею и всполошился.
- Э, ты чего бледный такой? Насмотрелся ночью?..
- Насмотрелся... - вздохнул Колодников.
- Пошли в бендежку, - решительно сказал Борька. - Ты что, шутишь?.. В такую страсть сунулся - и трезвый ходит! Здоровья, что ли, девать некуда? Так, знаешь, и загнуться недолго...
"А действительно... - подумалось Алексею. - Как же это я сам не сообразил?.."
- Значит, так... - продолжал электрик. - Я сейчас к твоей супруге подкачусь - насчет проводки там чего-нибудь... А ты давай у нее за спиной к подъезду...
- Еще чего! - вспылил Алексей. - Пусть только слово скажет!..
Борька хмыкнул, покосился уважительно, почесал в затылке.
- М-да?.. - с сомнением промычал он. - Тогда давай сразу туда... А я уже чуть попозже. А то моя вон тоже стоит, пасет... кошелка!..
Глава 7
Конечно, Борька завлек Колодникова в бендежку не столько из человеколюбия, сколько из желания выпытать подробности. Впрочем, устремления собеседников в данном случае полностью совпадали: Алексею и самому не терпелось излить перед кем-нибудь душу. Сложность, однако, заключалась в том, что ни про Димку, ни про поминовение усопшего Полтины при электрике говорить не следовало. Даже если Борька не стукач, он может проболтаться и невзначай... А там, глядишь, доползет слушок до милиции - и пошло поехало...
Поэтому рассказ получился сбивчивый и куцый. Вдобавок, выпившего натощак Колодникова сплошь и рядом заносило куда-то не туда. То он вдруг ударялся в философию, то принимался яростно спорить с кем-то в бендежке не присутствующим. Мудрый Борька его, тем не менее, не прерывал и слушал все подряд. Должно быть, взгляды Алексея на жизнь интересовали электрика нисколько не меньше, чем приключившееся в арке побоище.
- А?.. - рычал Колодников, ослабляя ворот свитера. Очки он сбросил еще после первой стопки и определил их на верстак рядом со слесарными тисками. - Стрелять ему! Не настрелялся в войну, понимаешь!.. А если по кровушке соскучился, то что ж ты, старый хрен, в понятые-то не пошел?..
- Да на словах мы все храбрые... - понимающе кивнул электрик, разливая по второй. Глаза его, однако, смотрели исподлобья внимательно и, пожалуй, тревожно.
- Вот ты говоришь, старух я не люблю! - в запальчивости продолжал Алексей. - Да если хочешь знать, страшнее злобной старухи, вообще ничего быть не может! Старик - еще куда ни шло, но старуха!.. Вон по телевизору одна недавно выступала! Я-то сам его не смотрю, жена смотрела, а я - так, краем глаза... Так вот: мы, говорит, творцы, носители культуры, а "каинов" (это которые скамейки ломают и на заборах пишут) будем уничтожать... Ты, что ли, карга, уничтожать будешь? Ты же, стерва старая, молодых на это дело пошлешь!.. Если, конечно, к власти прорвешься...
Тут Колодников прервал дозволенные речи, и принял протянутую стопку из грязновато-розовой пластмассы.
- Ты закусывай, - задушевно посоветовал ему Борька. - А то без закуски тоже, знаешь, здоровью вредить...
- Нет, ты послушай, ты послушай, что они говорят! - кипятился Алексей. - На улице остановись, послушай! Казней хотят, лагерей хотят, руки хотят рубить за воровство!.. И когда они все только передохнут, ком-муняки недобитые?.. А витебское дело! Помнишь, в прессе шум был о витебском деле? Ради галочки невиновных шлепнули!..
- Ну, это еще при советской власти... - заметил Борька.
- Какая разница? И вот думаю: а может, у нас все время не тех расстреливают? А что?.. Очень даже просто! Настоящего преступника ловить - это ж замучишься! А начальство-то - давит, дело-то не раскрыто... А тут как раз проходит мимо какой-нибудь Алексей Колодников. Во! То, что надо! Цап его! Пил с ними в арке? Пил... Отпечатки пальцев на рюмке есть? Есть... Ну и все! Ты их, стало быть, и замочил... Выколотили признание - и к стенке!..
- Погоди... - Борька ошалело тряхнул башкой. - А с кем это ты пил? Со Скуржавым, что ли?..
Тут Алексей понял, что все-таки проговорился, и густо покраснел.
- Да нет! Я говорю: допустим... - с досадой отмахнулся он. - А она еще на меня бочки катит, что я против смертной казни...
Последние слова Колодникова относились к Александре, с которой он, действительно, не раз схватывался на эту тему, но произнесены были исключительно для того, чтобы замести следы.
- Водку плещешь... - недовольно заметил Борька.
Колодников спохватился и выпил.
- Ну вот... - сдавленно продолжил он.
- Да ты закуси сначала.
Забывший после двух стопок о своей мрачной угрозе стать вегетарианцем, Алексей живо расправился с небольшим обломком полукопченой колбасы и куском черного хлеба.
- На чем я остановился?..
- На рюмке, - напомнил Борька. - С отпечатками...
- Да что ты привязался к этой рюмке?.. Никакой рюмки не было! Рюмка - это так, образно выражаясь... О чем я перед этим говорил?..
- Как голову подбирали... отрезанную...
Алексей запнулся. Под свитером опять разбежались мурашки, полупроглоченная колбаса стала поперек горла.
- Ну что... - насупившись, глухо и отрывисто заговорил он. - Мужики, видать, тертые, привычные, не то что я: ногой в пакет закатили... Ну а сам подумай: чем еще?.. Рукой - неприятно, да и испачкаешься... И слышу, один мент говорит другому... "Знакомая, - говорит, - картина. Ясно: трамваем башку отмахнуло. Или поездом..."
- Поездом? - усомнился Борька. - Вокзал-то - вон аж где...
- Вот и ему так же сказали... А он уперся, стоит на своем... "Значит, - говорит, - под трамвай его сунули, а потом уже сюда притащили. И не фиг даже, - говорит, - экспертизы ждать. Надо поблизости все трамвайные линии проверить. Лужа крови должна быть на путях..." А я еще думаю: "Каким трамваем? Какие трамваи в первом часу ночи?.. Дежурный разве..."
Борька крякнул и принялся сокрушенно качать короткой с проседью стрижкой. Потом налил по третьей. До половины.
- Хреново... - вздохнул он. - Ой, хреново, сосед... Не надо было тебе открывать, вот что...
- Затаскают?.. - с понимающей безрадостной усмешкой спросил Алексей.
- Да и затаскают тоже... - уклончиво ответил Борька. - Все равно ведь не просекут, что к чему... Сюда бы не ментов вызвать...
Последняя фраза прозвучала тоскливо и как-то больно уж многозначительно. Алексей поставил стопку, надел очки и вопросительно воззрился на электрика.
Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
|
|