Чтение 6–й страницы книги ~Воронья стража~

горланил д'Орбиньяк во всю мощь луженой глотки, -

Лей, ливень, всю ночь напролет,

Любую проделку я шуткой считал.

А дождь себе льет да льет!

Быстроногий ирландский скакун, прядающий ушами в такт Лисовским руладам, шел неспешной рысью так, словно его хозяин выехал в лес полюбоваться весенней природой. Поводья были небрежно обмотаны вокруг передней луки боевого седла, оставляя руки всадника свободными, и, надо сказать, он весьма необычным образом пользовался этой самой свободой, подбрасывая и ловя на лету блестящую золотую монетку. Кошелек с точно такими же блестящими кругляшами красовался у него на поясе, точно демонстрируя склонность беспечного кавалера к негаданной благотворительности. Еще бы! За последние дни проезжий тракт, по которому рысил д'Орбиньяк, приобрел среди лондонцев весьма дурную славу. Разрозненные шайки валлийских головорезов всего за считанные дни собрали здесь столь богатую жатву, что в родном приграничье каждый из них мог считаться настоящим толстосумом. Стоит ли говорить, что если для былых хозяев награбленные ценности больше не представляли интереса, то лорд-протектор королевства считал их своей законной добычей и вовсе не горел желанием оставлять разбойникам честно награбленное.

Правда, несмотря на это, даже кошелек на поясе у Рейнара был выделен едва ли не специальным решением палаты общин. Но все же он был. И, как я настаивал, содержимое его составляли не медяки, не шиллинги, а самые что ни на есть настоящие золотые фунты. Ровно сто штук. Целое состояние по этим временам! Четырехлетний доход средней руки эсквайра.

Пусть годы меня уложили в постель,

Лей, ливень, всю ночь напролет.

Из старого дурня не выбьете хмель,

А дождь себе льет да льет! -

выпевал Лис, украдкой поглядывая по сторонам, по заросшим бузиной обочинам, где, по логике вещей, должна была таиться засада.

И все же, вопреки ожиданиям, ни свирепые валлийцы, ни их не менее душевные британские собратья не спешили преградить дорогу золотоносному певуну.

"Может, они днем отсыпаются?" - напряженно думал я созерцая непривычные лесистые пейзажи лондонского графства глазами Рейнара. Уже к началу восемнадцатого века от этих непролазных чащоб не оставалось даже воспоминаний. Все эти леса сгорели в каминах Лондона, обратившись в смог. Однако сейчас он вполне подходил для засады, но, похоже, кроме меня, об этом никто не заботился. Лис преспокойно одолевал милю за милей, демонстрируя всем желающим туго набитый кошель и золотую монету, то и дело заманчиво кувыркающуюся в воздухе.

"Должно быть, у разбойников есть осведомитель среди людей ведомства лорда-мэра", - тревожно проносилось в голове. "Да нет, не может быть, - успокаивал я сам себя. - Банд на дороге много, но все они - человек пять, от силы десять. Более крупный отряд даже в чащобе незаметно разместить сложно. Хочешь не хочешь - следы останутся. А по следам с собаками не только на лис охотиться можно. Англичане - известные собачники, и доброта их ведома! Им что медведя травить, что валлийского разбойника - разницы никакой! Но суть не в этом. Шаек на дороге много, а вот связь между ними наверняка не ахти какая. Бандиты все же, а не партизанская армия! Стало быть, всех не оповестишь. Кто-то на приманку да купится!"

Мне невольно вспомнилась беседа с лордом-мэром, принесшим в Тауэр требуемые сто фунтов. Все время разговора он прижимал к груди кошелек, точно мы с Рейли, подобно озверевшим от долгого поста каннибалам, пытались оторвать и съесть лакомый кусок от самого старшины городских лавочников.

- А если они убьют вашего человека? Ведь золото попадет к этим нечестивым кровопийцам! - едва не рыдал затянутый в шелк и атлас торгаш.

- Если они убьют моего человека, - проникновенно, почти ласково вещал недавний корсар, пристально глядя на красную бычью шею лорда-мэра, выглядывавшую из жабо, - то в приграничье не останется живой души, способной поведать причину случившегося там избиения, и царь Ирод с его младенцами покажется невинным проказником по сравнению с тем, что там учиню я!

- Но ведь целых сто фунтов! - не унимался раззолоченный торговец.

- Дьяволово копыто! - Между бровей Рейли залегла жесткая складка. - Скажите, милейший, вам никто не говорил, что на блюде из кружев столь замечательная голова смотрится хуже, чем, скажем, на серебре?

- Нет, - пролепетал догадливый в силу занимаемой должности вельможа.

- Тогда я буду первым. Гони деньги, старый дуралей, и не смей мне перечить! - разрастаясь на глазах, точно ночной призрак, прорычал лорд-протектор. - Я спасаю Лондон, а ты твердишь о каких-то жалких ста фунтах! Мерзавец! Нынче же тебя ждет каземат как разбойничьего пособника! Уразумел?!

Перепуганный выразитель чаяний трудового купечества уразумел. Кошелек с золотом перекочевал на пояс Лиса. Обещанный отряд городской милиции сам собой усох до семидесяти рыл, а спасение Лондона пока что все никак не приносило сколь-нибудь заметных результатов.

Я не верил, что поднаторевшие в своем ремесле джентльмены с большой дороги пожелают вот так запросто убивать явно состоятельного олуха, по-идиотски демонстрирующего то, что все остальные пытаются скрыть. Ведь где есть сто золотых, вполне может оказаться сто пятьдесят, а то и больше! Так что, если скудоумный недотепа не схватится за оружие, чтобы отстоять приглянувшееся разбойникам добро, то с него живого толку будет куда как больше, чем от трупа. Недаром же часть состоятельных лондонских беглецов исчезла бесследно. Разбойникам мертвые тела с дороги оттаскивать недосуг. Им свои ноги уносить надо!

- `О! Кажись, наш скорбный труд пропадет не даром!` - раздался на канале связи возбужденный голос д'Орбиньяка. - `Все, пошла рубаха рваться!`

Четверо бродяг, размахивая копьями и тесаками, выскочили из лесу на дорогу, преграждая путь бесшабашному певуну. Еще один - с луком или пистолем, наверняка притаился в ближайших кустах на случай, если путник окажется буйным и несговорчивым.

- Ну? - обводя ватагу головорезов возмущенно-негодующим взглядом, сурово произнес Лис на чистейшем валлийском наречии. - И где, спрашивается, вас носит? Почему я должен разыскивать вас по всему тракту?!

Глава 9

Ахиллесова пята практически неуязвима,

если защищена лобной костью.

Гиппократ

Воины придорожного братства, еще мгновение назад горевшие желанием облегчить ношу богатого простофили, ошарашено застыли. Такому опытному бойцу, как Лис, этого времени вполне хватило бы, чтобы в упор продырявить два лба из пистолей, красовавшихся у него за поясом. А затем, не вдаваясь в рассуждения, умчаться, закрываясь от возможных преследователей облаком пыли, вздымаемым из-под копы г. Впрочем, от валлийских лучников лучше не бегать. Но это и не входило в наши планы.

Д'Орбиньяк красовался в седле, картинно сложа руки на груди. Сбитые с толку разбойники настороженно переглядывались, не зная, что и думать.

- Кошелек или жизнь! - выпалил один из них, наконец собравшись с духом.

- Да уж! - скривился невозмутимый всадник, бросая смельчаку золотую монетку. - Где-то между холмов Гвинедда эволюция явно забуксовала! Во Франции мне бы сказали: "Месье! Золото у вас на поясе чересчур отягощает вашу поклажу! А еще более вашу участь. Уж лучше пусть оно отягощает нашу совесть!" В Италии, пожалуй, крикнули: "Проклятье! Во имя динариев, брошенных в пыль апостолом Матфеем, гони монету, фра дьяболо! Или же немедля попадешь в ад с перерезанным горлом!" И только тут, буквально в зачуханной сотне миль от родного, не побоюсь этого слова - Перфеддвлада, нате - здрасьте: "Кошелек или жизнь?!"

Я невольно усмехнулся, слушая горькие излияния новоявленного валлийца. Перфеддвлад - название домена первых Тюдоров, Лис вчера зубрил весь вечер, время от времени появляясь на канале связи с однотипным вопросом: "Капитан, так как, ты там говорил, этого Влада фамилия?" Нынче же он шпарил мудреные валлийские названия так, будто провел среди вздыбленных холмов Уэльса большую часть жизни.

Вероятно, никогда прежде выходцам из разбойничьего приграничья не доводилось встречать столь говорливого и столь хладнокровного клиента. Между тем вошедший в раж д'Орбиньяк вещал, точно с амвона:

- Но пустое! Долой воспоминания об иных землях! Я отрясаю их пыль, грязь и паутину со своих ног! Вы спрашиваете, что предпочту я - кошелек или жизнь?! И шо, по-вашему, я могу ответить, глядя в эти простые, не замутненные разумом лица?! - Лис сделал эффектную паузу. - Оставьте свои жизни при себе. Впрочем, как и кошельки! Я не интересуюсь ни тем, ни другим. Недоумки, мне нужен ваш атаман!

Разбойники, поначалу завороженные словами, оскорбленно заворчали, вновь хватаясь за оружие, но не тут-то было! Стволы Лисовских пистолей, сверкнув на солнце золотой насечкой, точно выпрыгнувшая из воды рыбка чешуей, остановились на уровне забубенных голов гулевой команды, недвусмысленно выискивая себе жертву.

- Але, брателлы! Время дебатов кончилось!

Это уже был риск! Как ни крути, валлийцы народ упрямый, и если уж вбили что-либо себе в голову - не вытряхнешь, хоть год за ноги тряси! Понять, за какие грехи наслал на них Господь столь болтливую жертву, - это чрезмерное мыслительное усилие! А потому лучше уж на всякий случай разделаться с балаболом, а затем, на досуге, обдумать, что это он нес и отчего вдруг на их родном наречии! Еще оставался шанс, что вождь этого немудрящего войска, происходя, как обычно, из местной обнищавшей знати, способен заинтересоваться столь необычайной особой. Ведь коли тебя ищут подобным образом - стало быть, очень надо.

- Э-э-эй, мистер! - раздался за спиной Рейнара негромкий, но достаточно жесткий окрик. - А ну-ка бросьте ваши пистоли, если не желаете явиться на тот свет без покаяния!

От кустов бузины, которые всего лишь пару минут назад миновал мой глазастый напарник, отделилась фигура в бесформенном балахоне с ростовым луком в руках. Легкая, длиною в ярд стрела привольно лежала на чуть оттянутой тетиве. Но обманываться мнимой безопасностью столь небрежной позиции мог лишь человек, никогда не имевший дела с этим смертоносным оружием. Вдох - и лук изогнут! Выдох... И от этого выдоха до последнего выдоха жертвы не пройдет и мгновения!

- Кернуннос [Кернуннос - кельтский бог чащоб и лесов]! Блин горелый! Шоб мне в день святого Тави [Святой Тави - святой Девид, покровитель Уэльса] лука не едать! - радостно заорал Лис, оборачиваясь в седле и, ловко потеряв стремена, кувыркнулся через спину скакуна. - Парни, не так быстро! - Голос моего напарника разом потерял недавнюю вычурность и стал резким, как удар бичом. Стволы его пистолей теперь смотрели в обе стороны - и на вожака, и на его отпрянувшую от неожиданности свиту. - Я не хочу убивать вас. Вам нет смысла убивать меня. Разговор имеется! Это понятно?!

Сомневаюсь, чтобы валлийцы были испуганы устроенным моим ловким другом представлением. Дети западных холмов с младых ногтей чересчур по-свойски здоровались со смертью, чтобы вдруг испугаться оружия в руках проезжего ловкача. Но, судя по выговору, по упрямой повадке, парень был явно свой. А привыкшие к дикой, суровой жизни валлийцы превыше титулов и званий уважали ловкость и отвагу соотечественников.

Лучник в увешанном ветвями балахоне негромко свистнул и опустил свое оружие. Люди его клана не замедлили повторить этот жест. Вслед им со вздохом облегчения вернул пистоли на прежнее место и Лис.

- Вот так-то лучше! Мое имя Ферджюс ап Додд. - Главарь разбойников вложил стрелу в колчан, висевший за спиной. - Кто ты такой, землячок, и почему разыскиваешь меня?

- Тс-с-с! Никаких имен! - напуская на себя кромешную таинственность, драматически прошептал Лис. - Деревья имеют уши! Я сам обрезал их не один десяток!

"Храбрый Ферджюс" покосился по сторонам, явно пытаясь убедиться в наличии столь дивного ботанического казуса.

- И где они теперь?

- К делу, которое я здесь представляю, это отношения не имеет! Старина ап Додд, ты именно таков, каким мне тебя описывал наш источник. Даже лучше!

- У вас есть говорящий источник? - восхитился местный криминальный авторитет.

- У нас все источники говорящие, а некоторые даже пишущие, но об этом после! Отсюда надо поскорее скрыться! - раскомандовался Лис, уже окончательно почувствовавший себя в нужной тарелке. - Это верные люди? - Он покосился на притихшую банду.

- Несомненно! - в тон ему поспешил ответить Ферджюс, кивая пристроенной на голове клумбой.

- Тогда им тоже нужно скрыться! - подвел черту д'Орбиньяк, разворачивая скакуна, чтобы увести гордое животное с дороги. - Указывайте путь!

- Но кто вы? - все еще не унимался разбойный атаман.

- Мое имя слишком известно, чтобы я его называл! - мрачно отозвался Сергей. - Но кое-кто именует меня Конан Вар-Вар. Пишется через дефис. В обоих случаях с "W". Можете величать меня так же. Но поспешим, враг не дремлет! Он дышит в спину!

* * *

Разбойничий костер был упрятан в яму, чтобы в надвигающихся сумерках не привлекать внимания вездесущих лесников лорда-лейтенанта - шерифа шестнадцатого века. Впрочем, для попавшихся в силки кроликов подобная конспирация значения не имела. Они неспешно поворачивались на вертелах, все больше и больше превращаясь из божьей твари в провиант.

- И тогда он сказал: "Конан! Для дела, которое ты задумал, нужен надежный человек! Не просто надежный, а шоб сталь по сравнению с ним - чисто вонючая портянка! Найди ап Додда! Это такой прикольный корефан, шо джапанские самураи просто отдыхают - все семеро!

- А кто это? - Атаман валлийцев, в отличие от многих лисовских пациентов, был простодушен и не считал зазорным интересоваться значением диковинных слов, произнесенных гостем.

- Это долго объяснять, брат! Но сила не в этом. Сила - в джоулях! А прикольные корефаны - им палец в рот не клади - кого хошь приколят! Никого не забоятся!

- Да, я таков! - Ферджюс гордо развел плечи.

- Так а я ж о чем! - Лис состроил удивленное лицо. - Хто ж сомневается!

- Есть такие! - мрачно отозвался его собеседник.

- Фуцики покрюченные, - выразил свое отношение к неведомым маловерам д'Орбиньяк. - Но ничего! Когда мы всех победим напрочь и навзничь, ихтиологи станут нашими теологами! Как говорят французы: "Се ля ви! Бабла на всех не хватит! Кому татор, а кому - лятор. Им патент, а нам - алия!" Ничего, шо я по-французски? - перебил сам себя гасконский хохол. - Мы всех превозмогнем! Это я тебе фунт за сто даю!

- Давай! - Ферджюс немедленно протянул руку за предложенной суммой, похоже, вычленив из всей страстной речи моего напарника лишь этот незамысловатый тезис.

- "Давай" переехал трамвай! - не унимался Сергей. - Слышал, как протестанты в своих псалмах поют: "Никто не даст нам избавленья - ни Бог, ни царь и ни герой! Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой!" Самим придется все брать. В общем, слушай меня ушами и вникай головой в самую соль. В Лондоне сейчас творится полный ататуй - генеральная репетиция конца света.

- Я знаю, знаю! - закивал разбойный вожак.

- Сомнений нет! Но это все преамбула, дальше амбула пойдет, - перебил его Лис. - Суть в следующем. Лорд-казначей, а вместе с ним лорд-мэр решили чуть-чуть закрысить монеток на черный день. Всего ничего - возов десять-пятнадцать!

Глаза Ферджюса округлились. Должно быть, никогда в жизни он не слышал, чтобы золото и серебро считали возами.

- В общем, по мелочи, - убедительно продолжал самозабвенный враль. - Сбережения на тихую старость бывшей королевы и плюс к этому лондонская городская казна.

Валлиец издал нечленораздельный звук - нечто среднее между всхлипом и стоном экстаза.

- Ага, я вижу - ты усек! - расплылся в улыбке таинственный гость. - Сам понимаешь: знаем об этом ты да я да мы с тобой. Чужаков лорды в свои дела посвящать не станут. Прикинутся, мол, всякое барахло из одного королевского дворца в другой перевозят. Стражу, конечно, приставят, но чтоб лишних разговоров не было - так, только для виду.

- Вот тут мы их!.. - Разбойничий атаман сделал жест, точно сворачивая голову воображаемой страже.

- Не суетись под клиентом, брателла! - оборвал виртуальную атаку мой предусмотрительный напарник. - Все учтено могучим ураганом! Видимость видимостью, а жлобов семьдесят лорды к возам приставят. Это я тебе как Конан говорю! Ты че их, своими босяками давить будешь? Да я твоих профи один голыми руками порву, шо краюху!

- А что же делать? - включаясь в предложенную Лисом игру, озадаченно спросил вожак стаи.

- Вот тут-то вся и закавыка! - понижая голос до шепота, проговорил д'Орбиньяк, оглядываясь по сторонам. - Потому-то я тебя и искал! Мне так и сказали: это может либо ап Додд, либо никто! Иначе - забудь!

- Ты нашел того, кого искал, дружище! - гордо изрек Ферджюс.

- Да, я уж заметил! - кивнул Лис. - Короче, трюк следующий. Возы будет сопровождать стража из лондонской городской милиции. Но только до Клоптонского моста. Это близ Стэнфорда. У моста - граница графства. За нее они без специального королевского указа и решения городской макушки идти права не имеют. За мостом возы должен подхватить конвой местного бейлифа. И я как раз везу... - Сергей сделал паузу, вновь придавая лицу загадочный вид. - Ну, в общем, не важно кому приказ - подогнать через десять дней людей к этому самому месту.

Из левого сапога Конана Вар-Вара появился пакет с крестом и мечом лондонского магистрата на печати.

- Вот он!

- И что же мы? - напряженно спросил не на шутку встревоженный атаман. - Полторы сотни нам и подавно не перебить!

- Ты правильно оцениваешь обстановку, дружаня! - ободрил его лукавый советчик. - Ты буквально прирожденный стратег и - не побоюсь этого слова - тактик! Но никакого второго отряда не будет!

- Как так? - стараясь проникнуть в суть нашего замысла, удивленно поинтересовался валлиец, явно польщенный заковыристым комплиментом.

- Да очень просто! Конвой, который будет ожидать жирного бобра по ту сторону Эйвона, должен собрать ты! И ты же должен его возглавить! Усек идею?

- Но если я пошлю человека домой, то...

- То кругом-бегом, пока он доберется, пока твои люди штаны подвяжут, пока сюда дошкандыбают, останется только им рассказать, какой сладкий кус мимо рта проскочил! На фига тебе щемиться за семь верст киселя хлебать? Леса и здесь полны всякой шушвали.

- Но они не пойдут! - усомнился разбойник. - Уж во всяком случае, не захотят, чтобы я у них верховодил!

- Ап Додд! Ты меня удивляешь! Ты еще скажи, что собираешься делиться со всем этим низкородным сбродом, который на дороге больше побирается, чем грабит! Нам необходимо семь-восемь десятков человек, способных в нужный момент нацепить доспехи и, выстроившись в две ровные шеренги, прикинуться легальными конвойниками. Понты делов! Железо я обеспечу! А кто не с нами, тот против нас! Ну а кто против нас, тому самое время уладить свои дела с Главным! - Лис жестом фокусника достал еще один пакет из второго сапога. - Все на мази! Твое дело прошерстить здешние чащи и насобирать голоты. Да такой, шобы потом с ней было не жалко расстаться.

- Но ведь они не захотят!

- Всякое бывает! Некоторые, может, и не захотят! - развел руками Лис. - Но ты нам о таких птичкой насвисти - где они прячутся. А я на них своих псов спущу. Не боись, песики у меня серьезные! По-нашему, правда, бормочут слабо, но зато рубятся - чертям тошно!

- Но...

- Но кто-нибудь может нас опередить?! - не давая вставить слово собеседнику, наседал д'Орбиньяк. - И в этом ты прав - может! Но тут уж твоя, забота. Подсуетиться, чтоб эти кто-нибудь нас не обскакали. Сам понимать должен, голым задом райских врат не выбьешь. Рыбу я тебе подгоню, а сети забрасывать уж как-нибудь ручками потрудись! Улов знатный, расстараться надо!

Лицо Ферджюса ап Додда приняло задумчивое выражение. Его кельтский ум, невзирая на всю суровость и жестокость, порой доходящую до свирепости, продолжал оставаться поэтически возвышенным и склонным к волшебному восприятию мира. Как и сотни лет назад, во времена могущественных друидов и вдохновенных бардов, он внимал неясному томительному зову сердца. А оно толчок за толчком подвигало его то ли куда-то за море, то ли в драку. Неясный этот зов во все века был куда важней для каждого валлийца любых меркантильных расчетов скаредного лондонского Сити и соображений благочинной умеренности широв [Шир - общее название графств Британии].

- Туддры заплатят мне за серебряный венец Гвендайн! - выходя из задумчивости, воскликнул Ферджюс ап Додд с неожиданным воодушевлением.

- Тише, враг подслушивает! - шикнул на него осторожный подельник. - Туддры - они такие! Они заплатят! - в тон джентльмену с большой дороги вторил Лис, не забывая при этом осведомиться на канале связи:

- Капитан! Шо он буроват? Кто кому за шо заплатит и где в этот момент будем мы?

Туддрами в Северном Уэльсе величали Тюдоров. О серебряном венце Гвендайн, впрочем, как и о золотом, если такой имелся, к моему стыду, я ничего сказать не мог, но к успеху затеянной нами операции это, вероятно, отношения не имело.

Всю следующую неделю окрестности Лондона прочесывались сворой черных адмиральских псов. Так прозвали гугенотов разбойники, а вслед за ними и лондонцы в память адмирала Колиньи, в честь непроницаемо-темных одежд суровых французских вояк и невиданной точности, с какой Адмиральская свора раз за разом выходила на очередную разбойничью ватагу. Спустя всего несколько дней одни головорезы придорожного воинства занимали очередь к адским котлам, другие сочли за лучшее вернуться к знакомым холмам и болотам Уэльса, и лишь некоторые, то ли самые глупые, то ли, наоборот, отчаянные, а может, и то и другое вместе, примкнули к удачливому атаману Ферджюсу ап Додду. Этому лихому сорвиголове удавалось не только раз за разом уходить от погони, но и порою захватывать богатую добычу. К примеру, несколько возов с оружием и доспехами. Что душой кривить, такая удача выпадает на долю не всякому!

* * *

В один не то чтобы прекрасный, но вполне солнечный день из ворот Лондона выехали пятнадцать крытых возов, запряженных двуконь, и неспешным шагом отправились в некое весьма секретное место, известное только зеленоглазому верзиле, успевающему отдавать команды и сыпать прибаутками в одно и то же время. Колонна двигалась медленно, так что семь десятков ратников городской милиции с копьями, арбалетами, а кое-кто даже при аркебузах могли не только трястись по раздолбанным колеям вместе со своим незатейливым транспортом, но и сопровождать его пешим ходом. Караван шел медленно, поскольку бочонки, в два ряда стоявшие внутри крытых дерюжиной телег, были заполнены до отказа.

Караван шел медленно, и тягостное ожидание его вызывало дрожь у обряженных в панцири и шлемы людей Ферджюса ап Додда, томящихся от вынужденного безделья по ту сторону Клоптонского моста. Не привыкшие таскать пудовую стальную сбрую быстроногие охотники за чужим добром изнывали от июньской жары, проклиная и весь металлолом, который им пришлось напялить на себя, и топоры на длинных ручках, которыми удобно разве что кошек с дерева сбивать. Последние два дня под руководством Лиса вольнолюбивые дети приграничья, стиснув зубы, осваивали азы строевой подготовки, чтобы хоть на несколько минут изобразить отряд английской пехоты. И вот теперь, как воздаяние своему долготерпению, они ждали появления заветного приза. Сигнальщик на опушке леса замахал ярким платком, повязанным на алебарде, и опрометью бросился к валлийцам Ферджюса:

- Еду-ут!

Наспех собранные алебардиры, ругаясь на чем свет стоит, принялись выстраиваться по обе стороны дороги, образуя живой коридор. И что с того, что панцири на них - дешевая золоченая подделка, пригодная разве что для парадов! Что с того, что железная кираса способна держать удар не более чем картон, и даже пластины латной юбки, даже заклепки на них не более чем видимость - один удар кузнечного пресса. Вот она - грозная стража, которой доверено охранять от разбойного люда золотую казну!

Возы остановились у въезда на мост, и только Лис, в сопровождении четырех всадников, приданных ему Рейли для обеспечения сохранности бесценного специалиста, направился вперед, туда, где ожидал его изображающий начальника эстафетного отряда стражи Ферджюс. Формальный обмен паролями, коварные ухмылки... И вот лондонская милиция с облегчением строится на пыльном тракте, чтобы отправиться в обратный путь, а тяжело груженные возы, скрипя осями, один за другим въезжают на длинный каменный мост.

- Внимание! - скомандовал я. наблюдая в подзорную трубу происходящее.

Сооруженный у самой кроны высокого дуба наблюдательный пункт позволял вдосталь любоваться разбойничьими приготовлениями. Адмиральская свора еще вчера наметом пронеслась через этот мост и умчалась невесть куда. Здесь, в лесу, и находилось это самое "невесть куда", где скорые на расправу с разбойниками гугеноты поджидали заветный час. Конечно, джентльменов с большой дороги можно было захватить прямо в лесу, благо д'Орбиньяк уже знал туда дорогу. Но это риск неоправданных потерь с нашей стороны. К тому ж лесная чаща - не лучшее место для отлова разбегающихся негодяев, которые большую часть жизни только и занимались тем, что бегали за кем-то или от кого-то. То ли дело сейчас, когда на каждом из них непривычная груда железа! Но и тут спешить не следует. В доспехах ли, нет, валлийцы - упорные вояки. И даже прижатые к реке сдаваться не пожелают. А это опять-таки лишние жертвы. С нашей стороны.

Между тем возы переехали мост, и возницы, лениво похлестывая неспешных тяжеловозов, въехали в живой коридор.

- Приготовиться! - скомандовал я, складывая подзорную трубу и начиная стремительный спуск.

Дальнейшее я видеть уже не мог, но представлял очень хорошо, поскольку много раз прокручивал в уме предстоящую схватку. Вот возы оказываются в окружении разбойничьей гвардии, дожидающейся лишь мгновения, когда скроется в лесу колонна лондонских тупиц, чтобы вдоволь налюбоваться захваченной добычей. Вот по Лисовской команде слетает прочь темная дерюга, точно платок со шляпы фокусника. Залп!!! По четверо "адмиральских псов" на каждом возу - это шестьдесят стволов. Шестьдесят гугенотов, засевших между бочонками с песком в предвкушении начала боя... Но что же они медлят! Залп! Ну вот, началось!!!

- Вперед! - скомандовал я, вырывая шпагу из ножен и бросая в атаку остатки Адмиральской своры.

"Вперед!" - Эта команда была продублирована мной на канале связи, но и без того можно было не сомневаться, что Лис в этот миг уже пришпоривает коня.

За годы, весьма долгие годы совместных похождений я имел возможность убедиться, что мой друг, бесшабашно рискуя собой, тем не менее весьма трепетно относится к предмету риска. И геройствовать понапрасну было не в его правилах. Как говаривал великий русский полководец Александр Суворов: "Каждый солдат должен знать свой маневр! "

Гугеноты отлично справлялись с порученным делом. Отбросив разряженные пистоли, они немедля выхватывали из-за пояса следующие, чтобы, обнажив клинки, схватиться врукопашную с ошеломленным противником. А Рейнар, точно подстегнутый первым выстрелом, склонившись к самой холке своего ирландца, гнал скакуна навстречу атакующей из лесу Адмиральской своре. Люди Рейли прикрывали его собой, точно щитом, но это была излишняя предосторожность. Ферджюс и те из его людей, которые изображали местных джентльменов, а потому гарцевали верхом на "захваченных конях" в "трофейных доспехах", управлялись с луками куда как лучше, чем с пистолями. А прицельно стрелять по движущемуся всаднику на всем скаку, да еще из колесцового пистолета, - это плод воспаленной фантазии голливудских режиссеров!

И все же, все же, все же... Почувствовав, в какую западню его завлекли, Ферджюс ап Додд, вместо того чтобы, как подобает разумному командиру, руководить этим, пусть и безнадежным, боем, яростно погоняя жеребца, помчался вслед ускользающему обидчику, надеясь напоследок разделаться с ним. Так они и мчались: Лис, всадники Рейли, Ферджюс и полудюжина его свиты, пока не вывалил им навстречу из лесу отряд обряженных в траур гугенотов с непривычным для Англии боевым кличем "Наварра!".

Схватка у Клоптонского моста все больше превращалась в бойню. Еще державшиеся на ногах валлийцы готовы были драться отчаянно, но, лишенные обычной подвижности, они были обречены. Их поражали одного за другим, не давая сблизиться. Перебежавшие мост лондонцы наваливались скопом и, повалив, просто рвали неповоротливых смельчаков на части. Месть перепуганных лавочников всегда страшней боевой ярости воинов.

"Наварра!!!" - ревели адмиральские псы, разворачиваясь в линию и загибая вперед фланги, чтобы окружить немногочисленных валлийских кавалеристов.

- Живьем брать! - уже командовал Лис.

Но не тут-то было! Резко повернув коней, Ферджюс и его свита устремились к реке, разметав десяток лондовцев, пытавшихся сбросить "кавалеров" наземь. Они домчались до самой кромки берега и... что есть силы пришпорили скакунов, отправляя их в последний полет.

Мы с Лисом печально глядели, как катит серые волны Эйвон, вливаясь в распахнутые пасти арок Клоптонского моста.

- Коней, коней спасайте! - суетились у воды таровитые лондонские милиционеры. - За них деньги плачены!

- Жалко мужиков! - со вздохом повернулся ко мне Лис. - Оно, конечно, бандюганы, но в храбрости им не откажешь! Что попишешь, не удалось старине ап Додду снять с Тюдоров бабок за своей венец! Прости, старик, если сможешь. Да, ты, кстати, не выяснял, что это за хрень такая - серебряный венец Гвендайн?

- Времени не было! - хмуро отмахнулся я.

- А ты узнай, не зря же Ферджюс о нем так пекся!

- Хорошо, - не отрывая взгляда от воды, по которой, все больше погружаясь, точно погребальные венки на месте затонувших кораблей, плыли плащи валлийцев, кивнул я. - Узнаю.

Глава 10

Голос истины противен слуху.

Лао-цзы

Лис пил третьи сутки напролет. Пил, почти не останавливаясь и не пьянея. Начал он с драгоценных вин Луары из винного погреба замка Бейнард, бывшей королевской резиденции, куда были помещены мы после блистательной победы над пойманными в западню разбойниками Ферджюса. Затем ливрейные слуги, приставленные для заботы о высоких гостях, по очереди гоняли в портовые кабаки за шотландским виски. Но недолго просоленным до белизны мореходам довелось созерцать расфранченных лакеев с лилиями и леопардами на груди. Обнаружив в замке на Темз-стрит алхимическую лабораторию, д'Орбиньяк, к удивлению ее хозяина, сноровисто приспособил аппаратуру к делу. А уже через несколько часов он хлестал невообразимое пойло, название которого с придыханием произносили многие сотрудники Института - "Лисовый напий".

Но опьянеть ему все равно не удавалось. Он все более и более мрачнел, категорически не желал готовить "трюфели Дианы" и раз за разом норовил взорваться обличительной речью по самому пустячному вопросу.

Третьи сутки уже были на исходе. Д'Орбиньяк сидел, облокотив голову на жилистую руку, и мрачно наблюдал, как горит вылитый им на столешницу "напий". Украшенный сапфирами и топазами золоченый кубок, должно быть, конфискованный в пользу покойного короля Генриха VIII при разгроме католических монастырей, валялся далеко в углу, отброшенный прочь гневным пинком "спасителя Лондона".

- Капитан! - не отрывая взгляда от голубоватого пламени, точно в никуда, бросил Лис. - Вот объясни мне, как умный мужик, ради кого, ради чего мы тут корячимся? Шоб все эти надутые торгаши пожирнее ели да помягше спали?! Шоб твой самоуродочный гений держал пальцы опахалом?! Или может, шоб у нас там...

- Шевалье! - сухо перебил его я, теряясь между необходимостью успокоить друга и обязанностью отвратить его от нарушения жесткой инструкции не называть Институт при открытых разговорах. - Позволять себе подобные срывы - просто непристойно. Вы не хуже меня знаете, зачем мы тут и что нам надлежит делать. Конечно, твои валлийцы были храбрецами - с этим никто не спорит! Мне и самому жаль их. Понятное дело, как людей, а не как разбойников. Мы воздали им должное и похоронили по полному обряду, а не развесили вдоль дороги, как велит обычай. Однако не стоит забывать: все они были грабителями с большой дороги и по любым законам заслужили свою участь!