Чтение 6–й страницы книги ~Пятая волшебница~

- Не забывай, нас все-таки ждут, - проворчал маг и первым вступил в углубление, по размерам напоминающее кладовую на кухне. Когда принц присоединился к нему, Виг потянул за свисающий из отверстия в потолке бархатный шнур с кисточкой на конце. Вращающаяся панель послушно закрылась за ними.

Внезапно у Тристана возникло ощущение падения, хотя, оглядываясь по сторонам, он видел, что по-прежнему стоит на полу. Тем не менее движение вниз ощущалось совершенно определенно. Принц вопросительно взглянул на старика.

- Опять магия?

- Вовсе нет, - отозвался старик, не сдержавший легкой улыбки. - Просто новое изобретение для удобства перемещений. Здесь используется сила воды, а не магия. Одно из любимых увлечений мага Мааддара - он называет это устройство гравитационной кабиной. - Улыбка сбежала с лица Вига, в его голосе вновь зазвучали характерные властные нотки. - А я-то думал, ты сегодня успел понять, что магия - вовсе не панацея для решения всех проблем. Но ты не ошибся, мы опускаемся. Причем намного ниже уровня первого этажа. - Маг помолчал. - Ты должен поклясться, что будешь хранить в тайне все, что увидишь и услышишь, начиная с этого момента. В том числе и существование этой кабины.

- Но ниже первого этажа в этой части дворца ничего нет, - недоверчиво протянул Тристан. - Все подземные помещения - кухня, буфетные, комнаты слуг - находятся далеко отсюда. Уж что-что, а их расположение мне известно неплохо!

Едва принц закрыл рот, как движение внезапно прекратилось, и отделанная дубом панель, служившая дверью странного средства передвижения, вновь начала поворачиваться.

Когда она открылась достаточно широко, маг сделал рукой приглашающий жест.

- Значит, говоришь, ниже первого этажа в этой части дворца нет никаких помещений? Ты так в этом уверен? Тогда попробуй-ка убедить в этом их!

Тристан выглянул в открытую дверь и в совершенном изумлении воззрился на Вига, но старик уже вышел наружу, подав знак следовать за собой.

Они очутились в огромном овальном помещении, выложенном прекрасным светло-голубым лендиумским мрамором, от которого во все стороны расходились более десятка кажущихся бесконечными коридоров. Зрелище и само по себе было впечатляющим, но куда больше поражало множество находившихся здесь людей - принц понял, что это были маги, облаченные в свободные серые одеяния. Однако он заметил одну особенность - эти маги не заплетали свои волосы в косички.

Как и большинство жителей королевства, Тристан, конечно, хорошо знал всех магов Синклита, но ни один из находящихся здесь знаком ему не был. Учитывая это обстоятельство, а также то, что у них отсутствовали традиционные косички, принц счел, что, возможно, это маги низшей ступени или, как их называли в Евтракии, "маги резерва". Но ему никогда даже в голову не приходило, что их может быть так много, и он понятия не имел, чем они тут занимаются. Все эти маги, казалось, спокойно направлялись по своим делам, негромко переговариваясь друг с другом.

Проходя мимо старого мага, каждый отвешивал почтительный поклон.

- Виг, где это мы? - ошеломленно прошептал Тристан.

Принц стоял, словно пригвожденный к месту. Ну и денек сегодня выдался - одно впечатление удивительнее другого; хотя, по правде говоря, с него их давно уже было более чем достаточно.

- Мы называем это место Редут Синклита - здесь мужчины с "одаренной" кровью обучаются магии. Надеюсь, ты будешь вести себя здесь как подобает. - Они зашагали по одному из коридоров, и старик продолжал на ходу свои пояснения: - Редут был создан в конце Войны с волшебницами, с целью поддержки и развития нашего искусства, - маг обратил на Тристана свой ястребиный взор. - Надеюсь, ты помнишь, что я рассказывал тебе сегодня о направлении магии под названием Закон? - Вопрос был, в общем-то, излишний.

- В конце войны мы были близки к гибели. В стране свирепствовали голод и эпидемии, процветала преступность. Королевская гвардия оказалась выкошена почти подчистую, это же можно было сказать и про магов. Серьезнейших проблем было столько, что ни какой Синклит собственными силами с ними не справился бы. Тогда-то мы и создали в катакомбах, размещающихся под королевским дворцом в Таммерланде, Редут - чтобы обучать здесь магов, которые потом направлялись в разные уголки страны. Они должны были способствовать установлению мира и порядка в деревнях и городах Евтракии, причем мирным, а не насильственным путем. И эта практика продолжается до сих пор.

Все маги, которых ты видишь здесь, уже прошли обряд посвящения и дали клятву. Мужчина с "одаренной" кровью, желающий обучаться магии, занимается этим здесь под нашей опекой, дабы мы имели возможность убедиться, что он изучает лишь наше направление магии, выдержан, ответственен и с уважением относится к прошлому. - Бровь старика знакомым движением взлетела вверх. - Собственно говоря, я упоминаю как раз те качества, которых тебе в последнее время явно не хватает, - с этими словами маг направился в сторону одного из коридоров.

- После того как попавшие сюда дадут клятву и подвергнутся воздействию "заклинания смерти", они приступают к первому этапу обучения. Разумеется, тот, кто отказывается дать клятву, незамедлительно исключается из их числа. Успешно завершившие обучение отправляются в различные провинции Евтракии, как правило, под видом простых крестьян. Их задача - добрыми делами помогать людям; в пределах здравого смысла, конечно. Всю свою жизнь эти маги должны вести себя так, чтобы непосвященные не догадывались, кто они на самом деле. Тайное благотворительное общество, если угодно. По силе все они значительно уступают магам Синклита, но подобное положение вещей не расходится с нашими планами.

- И никто из этих людей не пытается использовать магию в корыстных целях? - полюбопытствовал принц.

- Увы, - вздохнул Виг. - Ни одну систему нельзя считать совершенной. Но "магов резерва" достаточно много, и они в состоянии не выпускать друг друга из поля зрения. Отступничество или злоупотребление своим искусством, скорее всего, будет замечено остальными магами, и те немедленно сообщат нам об этом - так, по крайней мере, мы надеемся. Ранее такие вещи случались нередко, но сейчас мы с подобным почти не сталкиваемся.

Продолжая идти по бесконечному коридору, старик сцепил за спиной руки и устремил взгляд на великолепный мраморный пол.

- "Маги резерва" не задерживаются подолгу на одном месте; они не защищены "чарами времени", а потому живут и умирают, подобно всем остальным людям. Но их деятельность крайне полезна и тем, кто обладает "одаренной" кровью, и обыкновенным гражданам.

Чтобы понять, почему их не подвергают заклинанию "чар времени", нужно пережить то, что выпало на нашу долю во время войны. Не самое справедливое решение, согласен. Но мы постоянно испытываем опасения, что магию снова смогут использовать против нас. Справедливо или нет, но Синклит считает, что ради безопасности Евтракии наивысшая степень овладения магией и "чары времени" должны распространяться исключительно среди нас - тех, кому можно доверять безоговорочно. Может, "маги резерва" и сожалеют, что лишены дара почти что вечной жизни. Что я могу сказать? Если кто-то мечтает стать магом только ради того, чтобы продлить себе жизнь, такой мотив, по моим понятиям, должен считаться недостойным. Но большинство людей с "одаренной" кровью, которых мы обучаем своему искусству, тянутся к знанию от чистого сердца и без особых сетований принимают наши ограничения.

- И все они знают друг друга в лицо? - спросил Тристан.

- Их так много, что вряд ли возможно знать в лицо абсолютно всех, - ответил Виг. - Вот почему, прежде чем они отправятся по стране, каждому на верхнюю часть предплечья правой руки - чтобы знак легко можно было спрятать под одеждой - наносится особая татуировка. Что-то вроде стилизованного изображения Парагона.

Проходя вслед за магом по коридору, принц заметил, что многие выходящие в него двери помещений распахнуты настежь. Часть из них более всего походили на библиотеки - от пола до потолка там возвышались стопки пыльных фолиантов с надписями на корешках на том же непонятном языке - принц сразу уловил сходство, - что и надписи вдоль свода подземной пещеры. Другие комнаты скорее напоминали кладовые. Третьи выглядели как удобно обустроенные жилые покои. Но то, что Тристан увидел в одном из помещений, заставило его в удивлении остановиться.

В большой, ярко освещенной комнате собрались не менее сорока мальчиков разного возраста, от едва научившихся ходить до примерно десятилетних. За мальчиками приглядывали не служанки и няни, а маги, обращающиеся с ними с нежной заботливостью, как со своими собственными детьми. "Может, это и впрямь их дети", - подумал принц. Но удивительнее всего было то, что мальчики не просто играли. Чем дольше Тристан наблюдал за ними, тем сильнее проникался уверенностью, что эта не игра, а особая форма обучения.

И кое-кто уже демонстрировал поразительные образцы своего искусства.

Двое мальчиков лет шести играли ярким мячом - но перебрасывались им без помощи рук. Мяч летел в сторону одного из игроков, потом вдруг на мгновение зависал в воздухе и устремлялся обратно. Мальчишки весело хохотали, передвигая мяч с такой легкостью, словно умели делать это с рождения.

В глубине комнаты стоял с закрытыми глазами более старший по возрасту мальчик. Казалось, он пребывает в праздности; однако стоило принцу перевести взгляд на его ноги, как он сразу же понял ошибочность своего впечатления: тот парил на небольшой высоте, не касаясь пола.

Еще одна группа сидела полукругом, внимательно слушая объяснения мага, показывающего им какие-то символы, нанесенные на пергамент.

- Это что, ясли или школа? - недоуменно спросил Тристан. - И чьи это дети?

- И то и другое, разумеется, - ворчливо отозвался маг, радуясь возможности поддеть принца. - Да еще и интернат или как еще можно назвать место, где занимаются воспитанием и обучением детей? А что касается твоего второго вопроса - здесь ты тоже оказался прав, - Виг в очередной раз словно угадал мысли Тристана, - это дети магов. Сыновья "магов резерва", в чьих жилах течет "одаренная" кровь. Конечно, не все их дети обладают таким свойством. Во многих отношениях эти маги не так уж сильно отличаются от остальных людей. Вспомни, ведь они не защищены "чарами времени". Покинув Редут, они занимаются делом, которое им по душе, влюбляются, женятся, заводят детей и в конце концов умирают, как обычные люди. Со времени окончания войны "магов резерва" становится все больше и больше, поскольку многие из них приводят сюда своих сыновей с "одаренной" кровью, - погрузившись в далекие, дорогие сердцу воспоминания, старик рассеянно прикрыл рукой глаза.

- Связь между магом и его ребенком, как правило, очень сильна. Если, к примеру, магу нужно посетить Редут, его сын скорее предпочтет отправиться с ним, нежели остаться дома с матерью. Нам показалось, что создать такое заведение - совсем неплохая идея. Здесь под нашим присмотром маги объясняют сыновьям азы магического искусства. Ничего подобного прежде не существовало. Наблюдая за тем, что здесь происходит, мы пришли к выводу, что не ошиблись: подобное начинание действительно оказалось весьма ценным. Все эти резвящиеся здесь мальчуганы уже дали клятву магов и, разумеется, изучают только Закон.

На губах принца, представившего себе реакцию сестры, если бы ей довелось увидеть этих детей, промелькнула невольная улыбка.

- Если у Шайлихи родится сын, он тоже станет здесь учиться? - поинтересовался он.

"Как ответить на этот вопрос? - с грустью подумал старик. - Как объяснить нашему сверх меры любознательному молодому человеку, что качество крови как его собственной, так и Шайлихи таково, что по сравнению с их отпрысками эти мальчишки будут выглядеть просто-напросто неуклюжими тупицами?" Маг еле заметно покачал головой.

- Нам пора, - промолвил он, уклоняясь от прямого ответа. - Ты забыл, что нас давно уже ждут?

"Рад бы забыть", - пронеслось в голове Тристана, которого слова Вига вернули к действительности.

* * *

Дверь, перед которой они в конце концов остановились, мало отличалась от предыдущих - разве что на ее поверхности были начертаны загадочные символы наподобие тех, которые принц видел в пещере. Если бы не тревога, вызванная предстоящим разговором, Тристан непременно воспользовался бы возможностью расспросить мага, что означают эти символы.

Виг, поманив за собой принца, вошел внутрь, и дверь с тяжелым стуком закрылась за ними.

Внезапно у Тристана совершенно невпопад мелькнула мысль, что поскольку помещение, в которое он попал, предназначалось исключительно для магов, следовательно, его убранство соответствовало именно их вкусам. Недостатки его размеров восполнялись изяществом декора. С центра высокого потолка свисала великолепная люстра, заливающая все вокруг мягким золотистым светом. Отделанные панелями красного дерева стены украшали картины и гобелены.

В центре за большим овальным столом восседали маги Синклита во главе с королем. Принцу сразу же бросился в глаза страшный боевой топор охотника за кровью. Единственным звуком, нарушавшим царящую в помещении тишину, было потрескивание горевших в камине дров.

Виг занял свое место за столом. Больше свободных кресел не было, из чего Тристан сделал вывод, что посетители тут бывают нечасто. Он подошел к камину, демонстративно повернувшись спиной к сидящим за столом, и протянул руки к огню. Только сейчас принц ощутил, как холодно здесь, глубоко под землей.

Николас, мрачно уставившись в спину сына, обтянутую грязным кожаным жилетом, снова и снова спрашивал себя, что же он упустил. Никогда прежде Тристан не разочаровывал его столь сильно, и дело было не только в том, что произошло сегодня. То, что принц обнаружил Пещеру, было, скорее всего, чистой случайностью. Однако, учитывая обычное для Тристана пренебрежение к тому, что имело огромное значение для будущего страны, его сегодняшние действия стали последней каплей, переполнившей чашу терпения короля. Николас любил сына больше жизни и знал, что это чувство никогда не угаснет в его сердце. Но одновременно он инстинктивно ощущал, что в их отношениях грядут перемены, и ни тот, ни другой не властны предотвратить их. "Несбыточные надежды тают с каждым мгновением", - обреченно подумал король.

- Повернись к нам лицом, Тристан, - властно произнес он.

Это прозвучало не как просьба отца, но как приказ короля одному из своих подданных.

Принц подчинился. Его раздражение усилилось - сегодня ему уже пришлось выслушать достаточно много всяческих указаний. Стремясь скрыть охватившие его чувства, он перевел взгляд на свои измазанные штаны и принялся счищать с них красные пятна, однако успехом его действия не увенчались. В конце концов, прекратив запоздалые попытки привести себя в порядок, он едва ли не с вызовом посмотрел на отца, готовый стоически принять все, что его ожидает.

- Пусть тебя не волнуют эти следы, - начал король, не сводя взгляда с лица сына. - Отчистить их тебе не удастся.

Тристан был ошеломлен. "Но как он узнал?" - промелькнуло в его сознании.

Благодаря усилиям собравших в этой комнате магов ты стал достаточно образованным человеком. Но иногда мне кажется, что ты теряешь разум и ведешь себя словно малое дитя.

- Может быть и так, - отозвался принц. - И я начинаю радоваться этому.

- У нас нет времени выслушивать твои дерзости, Тристан. - Чувствовалось, что король едва сдерживает себя. Еще бы! Никогда прежде сын не позволял себе разговаривать с ним в таком тоне. Верховный маг бросил на Николаса предостерегающий взгляд. - У нас имеется к тебе несколько вопросов, сын мой, - несколько спокойнее продолжал король. - И мы рассчитываем получить на них правдивые, искренние ответы.

- Только после того, как вы ответите на мои, - твердо заявил принц и перевел взгляд на Верховного мага. - Виг был настолько любезен, что рассказал мне кое о чем сегодня, и я очень благодарен ему за это, - лазурная аура вокруг Тристана, как заметил старик, стала заметно ярче, а глаза пылали неуемной жаждой знаний. - Но этого недостаточно, - с жаром закончил он.

Сейчас принц просто физически ощущал, как "одаренная" кровь струится по его жилам, а тело переполняет необычайная сила, полученная во время купания в подземном озере.

- Что же ты хочешь узнать? - мягко спросил Виг, вскинув бровь.

- То, что всегда хотел! - возмущенно воскликнул Тристан. - То, о чем умолял рассказать мне с тех пор, как научился говорить! Но, может, вы с возрастом стали хуже слышать?

Он почувствовал, что теряет над собой контроль, но остановиться уже не мог. Глубинная, идущая изнутри неуемная жажда узнать как можно больше о магии - и о себе самом - внезапно вспыхнула, подобно огненному фейерверку.

- Почему... Нет, чем я отличаюсь от всех остальных людей? - воскликнул принц, в отчаянии сжав кулаки. - Почему мой отец - первый король за все времена существования Евтракии, который решил войти в Синклит и стать свидетелем того, как его жена угаснет от старости? Почему я первый королевский отпрыск, которому было объявлено, что он тоже должен стать членом Синклита по окончании срока своего правления, в то время как всем королям, правившим до меня, доводилось самостоятельно решать свою судьбу?

Тристан окинул взглядом лицам присутствующих в кабинете, но никто из них не произнес ни слова. Ощутив текущие по щекам слезы и несказанно удивившись этому факту, принц снова отвернулся к камину.

Заметив, что король собирается заговорить, Виг снова сделал предостерегающий жест, призывая к молчанию. Николас с явной неохотой подчинился Верховному магу.

Старику было больно смотреть на Тристана, но он понимал, что вмешиваться сейчас не следует. Им необходимо убедиться, что принц в состоянии справиться со своим гневом и подчинить себе бегущую по его жилам кровь. И выяснить это можно лишь в том случае, если он будет обладать свободой воли. "Если бы Тристан уже закончил обучение, то был бы способен вмиг уничтожить собравшихся тут магов Синклита одной лишь силой мысли, несмотря на все наше могущество, - размышлял старик. - "Потомок одного из носителей Камня окажется Избранным, но перед ним явится другой" - это не просто древнее пророчество; оно осуществляется сейчас, прямо на наших глазах".

Виг с радостью отметил, что дыхание принца начало приходить в норму. Старик перевел взгляд на Николаса и кивнул.

- Тристан, - мягко начал король, - я сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти. Но когда я говорю, что все мы, здесь сидящие, любим тебя, а я - больше всех, верь мне, это так и есть. И еще поверь - всему, что уже случилось в твоей жизни и чему еще только предстоит случиться, существуют очень веские причины. - Он бросил вопросительный взгляд на Верховного мага. Тот в знак одобрения на мгновение прикрыл глаза. - Пожалуйста, повернись к нам, сын мой, - попросил Николас.

Тристан повиновался; чувствовалось, что слова отца вызвали в нем бурю ответных чувств. На его щеках все еще блестели слезы, и ярость по-прежнему клокотала в груди. Однако от Вига не ускользнуло, что принц уже почти овладел собой.

- Тристан, - спросил король, глядя прямо в глаза сыну, - откуда взялись эти красные пятна?

"От сегодняшнего дня я хотел только одного, - с отчаянием подумал принц, - сохранить в секрете то, что я нашел подземную пещеру, и надежду туда вернуться. Но меня, похоже, вот-вот лишат и этого".

Тристан, хоть и с явной неохотой, в конце концов вынужден был рассказать все. И о "полевых красавицах", и о погоне за Озорником, и о своем падении в подземную пещеру. Рассказал и о том, как обследовал ее, как плавал в странной воде и как его отбросило от входа в туннель. Скрывать он ничего не стал. Закончив, принц и сам не мог понять, получил ли он от этого облегчение. Сидящие за столом хранили угрюмое молчание, и единственным звуком, нарушавшим тишину, снова стало потрескивание дров в камине.

Наконец Верховный маг нарушил затянувшееся молчание.

- Прежде всего необходимо восстановить магическую завесу, установленную нами в свое время перед входом в пещеру и невольно разорванную сегодня Тристаном. Тритиас, думаю, тебе лучше всех удастся справиться с этой задачей.

Вига серьезно тревожил вопрос, каким образом завеса вообще смогла оказаться нарушена, но сейчас обсуждать это не имело смысла. Скорее всего, именно качество крови принца позволило ему проникнуть сквозь защитный барьер.

Маг снова перевел взгляд на Тристана.

- Мне очень тяжело говорить тебе об этом, но ты ни при каких обстоятельствах не должен снова посещать Пещеру. Для всех нас это имеет слишком большое значение.

Принц ожидал услышать что-нибудь подобное и все же испытал в первый момент ощущение, будто сердце у него вот-вот разорвется от боли. Однако внезапно ему в голову пришла совсем другая мысль.

- Виг, но если завеса вокруг пролома в стене будет восстановлена, "полевые красавицы" не смогут выбраться наружу. Ведь они погибнут!

Не знаю, Тристан, старик покачал головой и, подойдя к принцу, положил руку ему на плечо. - Мы вообще не предполагали, что они смогут проникнуть в пещеру. И как бы то ни было, мы обязательно должны восстановить завесу.

Николас медленно встал и тоже подошел к сыну.

- Мы и так уже слишком затянули с началом церемонии. Гости и слуги наверняка в немалом недоумении. Виг, прошу тебя, сообщи им, что репетиция откладывается при мерно на час. Кроме того, я хотел бы побеседовать со своим сыном в присутствии королевы, Шайлихи и ее мужа. - Король посмотрел на принца. - Мне очень жаль, но не только у Синклита имеются к тебе претензии, Тристан. У твоих родных тоже. - Потом он с неодобрительной гримасой обвел взглядом грязные штаны и кожаный жилет сына. - Боюсь, у тебя не останется времени на то, чтобы переодеться.

Произнеся эти слова, Николас, повинуясь внезапному импульсу, притянул Тристана к себе и заключил в объятия, радуясь тому, что сын ответил ему тем же.

- Я хочу, чтобы при этом разговоре присутствовали только члены нашей семьи, - сказал король Вигу. - Она продлится недолго.

Маг отвесил ему глубокий поклон.

- Как пожелаешь, мой господин.

После ухода магов Николас повернулся к камину, пламя в котором начало медленно затухать.

"Вечность, молю тебя, помоги нам пережить последствия сегодняшнего дня", - с грустью подумал король Евтракии.

* * *

Долго ждать им не пришлось; вскоре Виг привел Моргану, Фредерика и Шайлиху, после чего, бросив на принца быстрый озабоченный взгляд, закрыл за собой дверь.

Выражения лиц вошедших подсказывали Тристану, что они уже были в курсе всего, что произошло сегодня. По знаку Николаса все расселись за столом. Молчание было столь тягостным, что принц почувствовал себя сейчас даже более одиноким, чем в тот момент, когда он стоял перед королем и магами Синклита. "Маги подавляют своим могуществом, но ведь своих родных я люблю больше всех на свете". Шайлиха и ее муж ободряюще улыбались принцу, ожидая, пока заговорит король.

- Тристан, - наконец начал тот, словно прочитав мысли сына, - ты любишь нас?

Вопрос обрушился на принца, словно удар молнии. Как может отец сомневаться в этом?

- Да, отец, - ответил он дрогнувшим голосом. - Во всем мире для меня нет никого дороже вас.

Николас неожиданно наклонился вперед, сжал в ладони Парагон, мерцавший кроваво-красным светом, и поднес камень к лицу сына.

- А что ты знаешь о значении этого камня? - в голосе короля зазвучали обычные повелительные нотки.

- Очень скоро, после того как взойду на престол, я буду носить Парагон на шее, точно так же, как носил его ты, с тех пор как тебе исполнилось тридцать, - ответил Тристан, не совсем понимая вопрос отца. - Больше мне о нем ничего не известно.

Николас перевел взгляд на Парагон, который носил уже так долго - тот самый драгоценный камень, истинным хранителем которого, по словам магов, должен стать его единственный сын. "Как сказать ему об этом? - с болью спрашивал себя король. - Как объяснить, почему мы, родители, так сильно тревожимся за него, если на все волнующие мальчика вопросы можно будет ответить только после коронации?"

Николас откинулся в кресле и вздохнул.

- Все присутствующие здесь, так же как и маги Синклита, знают, что ты не хочешь быть королем. Но тем не менее ты взойдешь на престол, и это случится уже совсем скоро. Сейчас мне остается сказать тебе только одно - если ты не изменишься и не станешь более ответственно относиться к своим обязанностям, то будешь скверным правителем и можешь погубить и свою семью, и всю страну. Слишком много людей погибло, защищая Парагон, чтобы доверить носить его тому, кто не желает исполнять свои обязанности. Поверь мне, и это не пустые слова, - по причинам, которые я не могу объяснить тебе сегодня, твое правление должно стать совершенно особенным.

Я попросил Шайлиху и ее мужа прийти сюда, потому что хочу, чтобы они тоже услышали то, что я сейчас скажу, - продолжал король. - Ты должен постоянно помнить о том, что речь касается не только меня и твоей матери. Речь идет также о будущем твоей сестры, ее мужа и их ребенка. Скоро на твои плечи ляжет ответственность за всех нас и за страну. Знаю, ты хотел бы, чтобы все сложилось иначе. И знаю также - ты убежден, что судьба несправедлива к тебе; возможно, так оно и есть. Но со временем ты поймешь причину этого.

Тристан посмотрел на сестру, Фредерика и прочел на их лицах сочувствие и тревогу. "Они беспокоятся не только обо мне, - понял принц, - но и о своем будущем ребенке". Он перевел взгляд на отца.

Николас снова сжал в ладони Парагон - сейчас кроваво-красные отсветы падали на его пальцы - и с надеждой посмотрел на Моргану. "Моя королева. Мать Тристана и Шайлихи, - подумал король, - единственная женщина, которую я любил. В нашем сыне так много того, что дала ему ты. Помоги мне убедить его, родная. Только ты можешь это сделать".

Моргана прекрасно поняла невысказанное желание мужа. Постаравшись придать лицу строгое выражение, она обратилась к принцу:

- Истина заключена в том, сын мой, что этот камень не должен носить тот, кто исполняет свои обязанности по принуждению. Лишь человек, обладающий истинным мужеством и решимостью, может быть достойным этой чести.

Напряженно вглядываясь в лицо сына, королева поняла, что ей в конце концов удалось достучаться до его сердца, и последующие слова подбирала с особой тщательностью, зная, что они причинят ей немалую боль.

- Я повторяю вопрос твоего отца: любишь ли ты нас? Любишь ли настолько сильно, чтобы, невзирая на свое нежелание быть королем, пожертвовать собой и все же взойти на престол Евтракии и стать таким правителем, которого заслуживает наш народ? - Моргана умолкла, колеблясь, стоит ли рисковать, приводя последний довод. - Или мы должны просить магов найти другого человека с "одарен ной" кровью, который будет носить этот камень?

"Или мы должны просить магов найти другого человека с "одаренной" кровью, который будет носить этот камень..." Эти неслыханные слова, произнесенные матерью, эхом отдавались в сознании принца, словно звон колоколов Вечности. Их искренность и простота взволновали его до глубины души. Впервые в жизни Тристан по-настоящему понял, насколько, должно быть, достойным сожаления выглядел он всегда в глазах не только "своих близких, но и подданных.

Принц медленно поднялся и подошел к матери. Чувствуя, что в глазах закипают слезы, он опустился перед королевой на колени, склонил голову и прижался губами к краю ее платья.

- Я по-прежнему не знаю, какой правитель из меня получится, мама, - негромко произнес он. - Но никогда, никогда не сомневайся в моей любви к близким, своей стране и в моей готовности сделать все, что в моих силах, чтобы защитить вас всех. Я буду хранителем этого камня, - Тристан по-прежнему не поднимал головы и потому следующие слова произнес едва слышно. - Но пожалуйста, пойми, мне так многому еще предстоит научиться.

Моргана улыбнулась и посмотрела на мужа, глаза которого тоже заблестели от слез. Она ласково положила руку на склоненную голову Тристана.

"Сейчас, - подумала королева, - это все, о чем мы можем просить тебя".

Часть 2

ГОСУДАРСТВО ПАЗАЛОН

ГЛАВА ПЯТАЯ

Утонченная месть - лакомство, которое нужно по давать на стол в точно рассчитанный момент, не слишком рано, но и не слишком поздно; ее приготовление должно быть безупречно, и с этой точки зрения расчет времени решает все.

Из дневника первой госпожи Шабаша

Она улыбалась, слушая, как звук щелкающего кнута разносится в утреннем воздухе. Вторая госпожа Шабаша могла бы использовать для того, чтобы наказать раба, свое могущество, но действовать собственными руками всегда доставляло ей особенное удовольствие. Теперь она достигла в этом умении немалых успехов и точно рассчитывала замах плетеным кожаным кнутом, чтобы он опускался именно на те участки голой спины, которые соответствовали ее замыслу. Создаваемый на живой плоти рисунок уже начал приобретать нужные очертания. Кнут свистел в воздухе, капли крови летели в разные стороны.

Волшебница кончиком языка слизнула кровь с тыльной стороны ладони и снова улыбнулась.

Молодой раб по имени Стефан не сумел удовлетворить ее, и ему придется жестоко заплатить за это. У него даже эрекции не возникло, что само по себе было ужасным оскорблением, но потом он совершил и вовсе роковую ошибку: рассмеялся ей в лицо.

Сакку, вторая госпожа Шабаша, полностью обнаженная, стояла в своей роскошной спальне в Цитадели и ее грудь тяжело вздымалась от напряжения. Когда волшебница услышала смех Стефана, с ней едва не случилась истерика; однако это не помешало ей достигнуть желаемого в работе с кнутом. Она так жаждала немедля наказать дерзкого раба, что даже не оделась и не отвела его в темницу, как поступала обычно. Сейчас, внимательно разглядывая кровавые полосы, рассекавшие его спину, Сакку ясно увидела, что до полного успеха еще далеко. Однако всего несколько ударов достойно завершат начатое дело.

Внезапно обнаженный раб застонал, и его тело безвольно обвисло на наручниках, которыми он был прикован к укрепленным на потолке цепям. Глаза его закрылись, голова свесилась на бок, точно у мертвого.

Отбросив за спину прядь длинных, черных как смоль волос, Сакку опустила взгляд миндалевидных глаз на горбатого карлика, сидящего, словно послушный пес, на корточках у ее ног.

- Ну-ка, разберись с ним, Гелдон, - приказала она, сворачивая кнут. - Он слишком силен, чтобы покинуть нас так быстро, - в голосе волшебницы, нежном, как шелк, явственно звучали чувственные нотки.

Карлик, как он уже проделывал это несчетное множество раз, прикоснулся толстыми короткими пальцами к своему ошейнику и нащупал украшенную драгоценными камнями цепь, тянущуюся к металлическому кольцу, врезанному в мраморный пол. Он не знал, сколько таких колец его госпожа приказала закрепить в помещениях Цитадели для того, чтобы ее личный раб всегда находился под рукой и она могла в любой момент использовать его, как ей вздумается, или же снова посадить на цепь. Сакку слегка наклонила голову, и, подчиняясь ее взгляду, кольцо разомкнулось, дав возможность карлику освободить основание цепи. Гелдон покорно подхватил ее и заковылял к безвольно обвисшему телу раба.

- Он жив, госпожа, - почтительно доложил карлик. Он старался говорить по возможности кратко, дабы еще больше не вывести из себя хозяйку.

- Хорошо, - небрежно обронила та. - В таком случае, приведи его в чувство. Мое "творение" еще не закончено, и я хочу, чтобы дерзкий раб в полной мере почувствовал мое мастерство.

Горбатый карлик зашаркал к стоящей неподалеку ванне и набрал ведро холодной воды. Встав на стул, он плеснул водой в лицо раба. Затем, когда тот постепенно начал приходить в себя, Гелдон резким рывком за волосы оттянул его голову назад и вылил на Стефана всю оставшуюся воду. Госпоже нравилось, когда он таким образом приводил в чувство потерявших сознание. Давясь и кашляя, светловолосый молодой мужчина конвульсивно забился в кандалах, пытаясь вдохнуть воздух. Наконец в глазах раба появилось осмысленное выражение, и он вновь неподвижно повис на наручниках. Его забрызганные кровью ноги слегка не доставали до мраморного пола.

Вторая госпожа Шабаша обошла раба, чтобы взглянуть ему в лицо. Сегодня утром, заглянув в Конюшни, она выбрала именно этого мужчину не только за красоту, но и из-за дерзкого вызова, проскользнувшего в его взгляде. Тогда она решила, что с таким огоньком в глазах он наверняка сможет удовлетворить ее самые невероятные желания. А что в результате? Сакку приказала Гелдону вернуться на место и, прищурив глаза, взглянула на кольцо в полу. Оно тут же охватило последнее звено цепи карлика и защелкнулось, снова приковав его к месту.

Подцепив рукоятью кнута подбородок раба, волшебница приподняла его голову и с удовлетворением увидела пылающую в глазах Стефана ненависть.

- Грязная сука! - Раб попытался вложить в эти слова все охватившие его чувства, но из горла вырвался лишь яростный хриплый шепот. - Выбьешься из сил, прежде чем дождешься, чтобы я стал служить тебе. - Он плюнул кровью прямо ей в лицо.

Сакку невозмутимо перевела взгляд на его гениталии.

- Да уж, наверное, - с таким-то инструментом. - Она засмеялась, но быстро оборвала смех и, придвинувшись к нему вплотную, заговорила сквозь стиснутые зубы. - Ты, конечно, видел шрамы на спинах тех, из Конюшен, кто не сумел ублажить меня как следует?

- Она прикоснулась пальцем к капельке крови на своей груди. - Скоро и твое тело, Стефан, украсит великолепное изображение, - рукояткой кнута она начертала на его правой щеке миниатюрную копию того рисунка, который начала изображать на его коже. - А знаешь, почему я "рисую" у тебя на спине, а не на лице? Чтобы не видеть безобразных шрамов, когда в следующий раз ты будешь меня ублажать. Так что можешь считать, что тебе повезло.

Непонятно, как у него хватило на это сил, но раб сумел улыбнуться.

- Зря стараешься, потаскуха. Лучше носить на теле любые шрамы, чем лечь на одну из тех сук, что поработили нас. - У него хватило сил и мужества снова рассмеяться ей в лицо. - В один прекрасный день мы перебьем вас всех. - Мужчина презрительно усмехнулся, отвернулся и снова беспомощно повис на цепях. Хриплое прерывистое дыхание тяжело вздымало его грудь.

- И кого же ты имеешь в виду, говоря "мы"? Неужели своих дружков за стенами замка? Если так, лучше выкинь эти мысли из головы, - уверенно заявила волшебница, - и подумай о чем-нибудь более приятном. Например, как доставить мне удовольствие. - Рукояткой кнута она начала водить в районе его гениталий.

Стефан набрал полный рот кровавой слюны и снова плюнул ей в лицо.

- Вот ты как? Прекрасно, - с таким видом, словно он осчастливил ее, произнесла Сакку.

Она обошла раба и некоторое время с удовольствием разглядывала свою работу. Потом с бешеной яростью нанесла последние пять ударов, причем под конец произнесла заклинание, чтобы утроить силу своей руки. Нанося этот последний удар, Сакку почувствовала невероятный экстаз в тот момент, когда сила Каприза заструилась по ее жилам. В этот момент волшебница ощущала себя почти столь же могущественной, как первая госпожа Шабаша. С каждым новым ударом нарастали трепет в крови и томление внизу живота. Раб застонал и снова потерял сознание.

Кровь медленно стекала с рубцов на его спине, образующих пять безупречных по форме треугольников. Все вместе они смотрелись как дорогой сердцу Сакку пятиконечный знак Пентангля.

Символ Шабаша.

- С него хватит, - небрежно бросила она карлику, ткнула пальцем в кольцо в полу, и оно снова открылось. - Отнесешь его в Конюшни. Но сначала наполни ванну. Из-за него я вся перемазалась в крови.

Волшебница подошла к огромной кровати с балдахином и набросила на себя шелковый халат, нимало не заботясь о том, что на материи тут же проступили пятна крови, которыми сплошь было забрызгано ее тело.