Чтение 6–й страницы книги ~Огромное окно~

- Не хочу тебе мешать, - закричал Клаус, подбирая разъяренную пиявку рыбным сачком и забрасывая ее как можно дальше в озеро,- но лодка действительно тонет! Пожалуйста, поторопись.

И Вайолет заторопилась. Она поспешно схватилась за угол паруса, сделала глубокий вдох, чтобы приготовиться, и спрыгнула вниз. Как она и рассчитывала, парус порвался, когда ее швырнуло на дно лодки, так что у нее в руке остался большой лоскут материи. В лодке было уже полно воды, и Вайолет зашлепала в сторону Тети Жозефины, стараясь не наступать по дороге на многочисленных пиявок, которых Клаус не успел еще выбросить за борт, хотя и действовал со всей возможной быстротой.

- Мне нужно ваше весло, - обратилась Вайолет к Тете Жозефине, скатывая лоскут в шарик, - и еще сетку для волос.

- Весло - пожалуйста, - Тетя Жозефина протянула его Вайолет, - а сетка мне самой нужна. Она держит мою прическу.

- Отдайте ей свою сетку! - закричал Клаус, вспрыгивая на сиденье, так как одна пиявка попыталась укусить его за колено.

- Мне страшно, когда волосы падают мне на лицо, - захныкала Тетя Жозефина.

И тут опять раздалось два "бляма".

- Мне некогда с вами спорить! - закричала Вайолет. - Я пытаюсь спасти нашу каждую жизнь. Сейчас же отдайте сетку!

- Существует выражение "спасти все наши жизни" у но не "каждую нашу жизнь", - начала было Тетя Жозефина.

Но с Вайолет уже хватило. Она кинулась вперед, стараясь при этом не наступать на извивающихся пиявок, протянула руку и сорвала сетку с головы Тети Жозефины. Она запихала скомканный кусок паруса в сетку, схватила удочку и зацепила этот неряшливый комок крючком. Выглядело все так, будто она готовилась к ловле какой-то рыбины, которая клюет на принадлежности для парусных лодок и для женской прически.

Блям! Блям! Блям! Лодка накренялась на один бок, потом на другой. Пиявки едва не протиснулись внутрь через щель в борту. Вайолет взяла весло и начала быстро тереть им о борт лодки.

- Что ты делаешь? - спросил Клаус, подхватывая сачком сразу трех пиявок.

- Стараюсь создать трение, - ответила Вайолет. - Если долго тереть дерево о дерево, возникает трение, а от трения образуются искры. Как только я высеку искру, я подожгу сетку с тряпкой и использую это как сигнальный огонь.

- Ты хочешь добыть огонь? - закричал Клаус.- Но огонь - это тоже опасно.

- Не опасно, если я буду махать горящей тряпкой высоко над головой на длинном удилище, - возразила Вайолет.- Я буду махать и ударять по ведру вместо колокола, и такого сигнала хватит, чтобы кто-то пришел нам на помощь.

Она терла и терла весло о борт лодки, но искры не возникало. А все дело было, как ни печально, в том, что дерево намокло из-за волн, поднятых ураганом Герман, и достаточного трения для разжигания огня не получалось. Сама по себе идея была

хорошая, но, как поняла безрезультатно трудившаяся Вайолет, несостоятельная.

Блям! Блям! Вайолет оглянулась на Тетю Жозефину и испуганных младших и почувствовала, как надежда в ее душе убывает с той же быстротой, с какой прибывает вода в лодке.

- Не получается, - с отчаянием проговорила Вайолет, и слезы потекли по ее щекам.

Она подумала о том обещании, которое дала родителям незадолго до их гибели: всегда заботиться о младших. Вокруг тонущей лодки кишели пиявки, и Вайолет пришло в голову, что ей не удастся сдержать обещание.

- Не получается, - повторила она и в отчаянии опустила весло. - Нужен огонь, но мне его не изобрести.

- Не важно, - сказал Клаус, хотя это было очень даже важно. - Что-нибудь придумаем.

- Тинтет, - выговорила Солнышко, имея в виду что-то вроде: "Не плачь. Ты сделала все возможное". Легко говорить, что главное - это делать все возможное. Но когда попадаешь в настоящую беду, самое главное - не делать все возможное, а как можно скорее оказаться в безопасности. Лодка раскачивалась из стороны в сторону, вода затекала в щели, а Вайолет плакала, так как, похоже, им уже было не оказаться в безопасности. Но хотя плечи ее сотрясались от рыданий, она на всякий случай приставила к глазу подзорную трубу - посмотреть, не покажется ли в пределах видимости какая-нибудь лодка и не начнется ли прилив, который вынесет их лодку на берег. Но увидела она всего лишь дорожку лунного света на озерной ряби. И это была удача! Как только Вайолет увидела мерцающее отражение, она вспомнила научный принцип конвергенции и рефракции (как известно, рефракция - преломление лучей света, ну а конвергенция тут вообще ни при чем).

Научные принципы конвергенции и рефракции - вещь очень запутанная, и я, откровенно говоря, в них не разбираюсь, даже после объяснения моего приятеля доктора Лоренца. Но для Вайолет все было ясно как день. Она мгновенно вспомнила историю, которую давным-давно рассказывал ее отец, когда она еще только начинала интересоваться наукой.

В детстве у ее отца была препротивная кузина, которая любила жечь муравьев с помощью увеличительного стекла: сфокусированное в нем солнце давало вспышку пламени. Конечно, жечь муравьев - хобби омерзительное, и слово это означает здесь "то, что делал Граф Олаф в детском возрасте", но воспоминание о той истории натолкнуло Вайолет на мысль, что с помощью стекол подзорной трубы можно сфокусировать лунный свет и таким образом добыть огонь. Не теряя ни минуты, она вынула из подзорной трубы линзы и затем, задрав голову кверху, наклонила стекла под углом, который наскоро вычислила в уме.

Лунный свет прошел через линзы и сконцентрировался в длинную ниточку света, ведущую прямо к комку из паруса, завернутого в сетку для волос. В один миг нить превратилась в крохотное пламя.

- Потрясающе! - воскликнул Клаус, когда появилось пламя.

- Невероятно! - воскликнула Тетя Жозефина.

- Фонти! - взвизгнула Солнышко.

- Вот что значит научные принципы конвергенции и рефракции! - вскричала Вайолет, вытирая глаза. Очень осторожно переставляя ноги, чтобы не наступить на плававших в лодке пиявок и стараясь не загасить пламя, она перешла на нос лодки.

В одну руку она взяла весло и стала бить им в ведро, чтобы грохотом привлечь чье-нибудь внимание. Другой рукой высоко подняла удилище, чтобы яркий огонь дал знать, где они находятся. Вайолет посмотрела вверх на свое самодельное сигнальное устройство, которое теперь было охвачено пламенем, - и все благодаря дурацкой истории, рассказанной ее отцом. Отцовская кузина, любившая поджигать муравьев, была отвратительна, спору нет, но если бы она сейчас вдруг объявилась здесь, в лодке, Вайолет с благодарностью обняла бы ее.

Как, однако, скоро выяснилось, сигнал оказался благом обоюдоострым, то есть у него была "и положительная, и отрицательная сторона". Кое-кто заметил сигнал почти немедленно. Кое-кто, уже плывший в лодке по озеру и мгновенно направившийся к Бодлерам. Вайолет, Клаус, Солнышко и даже Тетя Жозефина заулыбались, завидев совсем близко парусную лодку. Их ждало спасение - ив этом заключалась положительная сторона. Но улыбки их увяли, когда спасительная лодка приблизилась и они увидели, кто в ней. Тетя Жозефина и сироты увидели деревянную ногу, синюю матросскую шапочку и повязку на глазу и поняли, кто спешит им на выручку. Разумеется, то был Капитан Шэм, и он-то и был, вероятно, наихудшей отрицательной стороной.

Глава двенадцатая

- Добро пожаловать на борт,- приветствовал их Капитан Шэм со злобной ухмылкой, обнажившей его грязные зубы. - Счастлив всех вас видеть. Я уж думал, вам пришел конец, когда старухин дом свалился в озеро, но мой помощник, к счастью, сообщил, что вы украли лодку и сбежали. А ты, Жозефина, я-то думал, ты поступила благоразумно и действительно выпрыгнула из окна.

- Я и пыталась поступить благоразумно,- угрюмо ответила Тетя Жозефина, - но дети приехали и увезли меня.

Капитан Шэм улыбнулся. Он умело подвел свою парусную лодку и поставил ее параллельно лодке, украденной Бодлерами, чтобы Тетя Жозефина и дети перешли в нее, переступив через вьющихся в озере пиявок. С громким гортанным бульканьем их лодка тут же до краев заполнилась водой и быстро ушла на дно озера. Озерные пиявки столпились вокруг нее, скрежеща своими острыми зубами.

- А вы не собираетесь сказать мне спасибо, сироты? - Капитан Шэм показал пальцем на крутящуюся воронку на том месте, где только что находилась лодка. - Если бы не я, всех бы вас поделили между собой эти пиявки.

- Начать с того, что, если бы не вы, - вспылила Вайолет, - мы бы не оказались на озере Лакримозе.

- А уж в этом вините старуху. - Он кивнул на Тетю Жозефину. - Сделать вид, что покончила с собой, было умно, но все-таки недостаточно умно. Бодлеровское наследство и, что лишнее, бодлеровские щенки теперь принадлежат мне.

- Не говорите ерунды, - огрызнулся Клаус. - Мы вам не принадлежим и никогда не будем принадлежать. Как только мы расскажем мистеру По все, что произошло, он посадит вас в тюрьму.

- Ты так думаешь? - Капитан Шэм развернул лодку и взял направление на Дамоклову пристань. Его видимый глаз ярко блестел, как будто он собирался удачно пошутить.- Мистер По посадит меня в тюрьму, так? Да он сейчас вносит последние штрихи в бумаги по усыновлению. Через пару часов вы, сироты, станете Вайолет, Клаус и Солнышко Шэм.

- Нейхаб! - выкрикнула Солнышко, что значило: "Я Солнышко Бодлер и всегда ею буду, если только не захочу сама переменить фамилию на законных основаниях!"

- Когда мы объясним, что это вы заставили Тетю Жозефину написать предсмертное письмо, - сказала Вайолет, - мистер По разорвет эти бумаги на мелкие клочки.

- Мистер По вам не поверит. - Капитан Шэм хихикнул. - Почему это он должен верить трем беглым соплякам, которые воруют лодки?

- Потому что мы говорим правду! - крикнул Клаус.

- Правду-шмавду, - отозвался Капитан Шэм.

Если вы относитесь к чему-то неуважительно, то один из способов проявить свое неуважение - это сказать какое-нибудь слово, а потом повторить его, заменив первые буквы буквами "ш" и "м". Кто-то, неуважительно относящийся к зубным врачам, может, например, сказать "дантисты-шмантисты". Но только такая презренная личность, как Капитан Шэм, способен не уважать правду.

- Правда-шмавда, - повторил он.- Думаю, мистер По скорее поверит владельцу респектабельного заведения по прокату парусных лодок, который в разгар урагана отправился спасать трех неблагодарных лодочных воров.

- Мы украли лодку потому, что хотели привезти Тетю Жозефину из ее убежища, - возразила Вайолет, - чтобы она всем рассказала про ваш чудовищный план.

- Старухе тоже никто не поверит, - нетерпеливо проговорил Капитан Шэм. - Кто поверит мертвой старухе?

- Вы что - ослепли на оба глаза? - не выдержал Клаус. - Тетя Жозефина жива!

Капитан Шэм снова улыбнулся и перевел взгляд на озеро. Всего в нескольких метрах от них поверхность воды зловеще шевелилась - это озерные пиявки плыли вдогонку за лодкой Капитана Шэма. Тщательно обыскав лодку Бодлеров и не найдя там ни крошки съестного, пиявки поняли, что их надули, и опять последовали на запах банана, все еще исходивший от Тети Жозефины.

- Пока еще жива, - добавил Капитан Шэм зловещим тоном и сделал шаг в ее сторону.

- Ой нет, - простонала Тетя Жозефина. Глаза ее расширились от страха. - Не бросайте меня в воду, - умоляла она. - Пожалуйста!

- Ты не раскроешь мой план мистеру По. - Капитан Шэм сделал еще шаг к перепуганной женщине. - Ты раньше присоединишься к своему любимому Айку на дне озера.

- Ничего подобного. - Вайолет схватила веревку от паруса. - Я направлю лодку к берегу прежде, чем вы успеете мне помешать.

- Я тебе помогу.- Клаус бросился на корму и схватился за румпель.

- Игал! - взвизгнула Солнышко, что означало примерно: "А я буду караулить Тетю Жозефину". Она загородила опекуншу и оскалила зубы, глядя на Капитана Шэма.

- Я обещаю ничего не говорить мистеру По! - отчаянно закричала Тетя Жозефина. - Я куда-нибудь уеду, спрячусь, нигде никогда не покажусь! Можете сказать ему, что я умерла! Забирайте наследство! Забирайте детей! Только не бросайте меня пиявкам!

Бодлеры в ужасе уставились на свою опекуншу.

- Вам поручили заботиться о нас,- возмутилась Вайолет, - а вы отдаете нас этому грабителю!

Капитан Шэм помолчал, якобы обдумывая предложение Тети Жозефины.

- Пожалуй, в этом есть смысл, - сказал он наконец. - Мне необязательно убивать тебя. Люди только должны думать, что ты умерла.

- Я переменю фамилию! - продолжала кричать Тетя Жозефина. - Выкрашу волосы! Буду носить контактные линзы другого цвета! Я уеду далеко-далеко! Никто больше обо мне не услышит!

- А как же мы, Тетя Жозефина? - с ужасом спросил Клаус. - Как же мы?

- Тихо, сирота! - прикрикнул Капитан Шэм. Озерные пиявки доплыли до лодки и начали стучать по деревянной обшивке.- Не перебивай взрослых. Так вот, тетка, хотелось бы тебе верить. Но до сих пор тебе не слишком можно доверять.

- Можно было, - поправила Тетя Жозефина.

- Что-о? - переспросил Капитан Шэм.

- Вы сделали грамматическую ошибку, - наставительно произнесла Тетя Жозефина.- Вы сказали: "Но до сих пор тебе не слишком можно доверять". А вы должны были сказать: "Тебе не слишком можно было доверять".

Единственный очень блестящий глаз Капитана Шэма моргнул, а рот искривился в зловещей улыбке."

- Спасибо, что поправили,- сказал он и сделал еще один, последний шаг в сторону Тети Жозефины. Солнышко зарычала на него, он взглянул вниз и одним пинком деревянной ноги отшвырнул Солнышко на другой конец лодки. - Я хочу удостовериться, что правильно усвоил урок грамматики,- сказал он как ни в чем не бывало, обращаясь к дрожащей опекунше Бодлеров. - Значит, нельзя сказать: "Жозефина Энуистл была выброшена за борт на съедение пиявкам". Это было бы неверно. Но если сказать: "Жозефина Энуистл сейчас будет выброшена за борт на съедение пиявкам" - тогда, по-твоему, будет правильно, да?

- Да, - подтвердила Тетя Жозефина. - То есть нет. Я имела в виду...

Но Тете Жозефине не довелось сказать, что она имела в виду. Капитан Шэм, стоя прямо перед ней, толкнул ее обеими руками. С тихим вскриком и громким всплеском она опрокинулась в озеро Лакримозе.

- Тетя Жозефина! - закричала Вайолет. - Тетя Жозефина!

Клаус перегнулся через борт как можно дальше и протянул руку.

Благодаря двум спасательным жилетам Тетя Жозефина плавала на поверхности и махала руками, видя устремившиеся к ней стаи пиявок. Однако Капитан Шэм уже потянул за веревки, управляющие парусом, и Клаус не достал до нее.

- Изверг! - закричал он на Капитана Шэма. - Злобный изверг!

- Так с отцом не разговаривают,- невозмутимо отозвался Капитан Шэм.

Вайолет попыталась вырвать веревку из рук Капитана Шэма.

- Поворачивайте назад! - крикнула она. - Заворачивайте лодку обратно!

- Исключено! - ровным голосом ответил Капитан Шэм. - Помашите тетеньке на прощанье. Больше вы ее не увидите.

Клаус как можно дальше высунулся из лодки.

- Не волнуйтесь, Тетя Жозефина! - крикнул он, но голос у него самого прерывался от волнения.

Лодка уже удалилась от Тети Жозефины на порядочное расстояние, и дети видели только белевшие над водой руки, которыми она продолжала размахивать.

- У нее еще есть шанс, - тихонько шепнула Клаусу Вайолет, когда они приближались к пристани. - На ней два спасательных жилета, и она хорошо плавает.

- Это верно, - дрожащим голосом печально проговорил Клаус.- Она всю жизнь прожила на берегу озера. Может, ей известен какой-то спасательный маршрут для побега.

- Легру,- спокойно произнесла Солнышко, как будто хотела сказать: "Нам остается только надеяться".

Сироты, дрожавшие от холода и страха, прижимались друг к другу, Капитан Шэм один управлял лодкой. Они больше ничего не осмеливались предпринимать, оставалось только надеяться. Они испытывали к Тете Жозефине смешанные чувства. Пребывание у Тети Жозефины в целом доставило им мало удовольствия. И не потому, что она готовила ужасающие холодные блюда, или дарила подарки, которые им не нравились, или вечно делала грамматические замечания, а потому что она так боялась всего, что мешала им получать удовольствие от чего бы то ни было. А самое худшее состояло в том, что ее постоянные страхи делали ее никудышной опекуншей. Предполагается, что опекун не расстается с детьми и охраняет их, а Тетя Жозефина сбежала при первых же признаках опасности. Опекун, как предполагается, должен помогать детям, когда у них случаются неприятности, а Тетю Жозефину, в сущности, пришлось силком тащить из пещеры, когда она им понадобилась. И кроме того, предполагается, что опекун обязан защищать детей от опасности, а Тетя Жозефина отдала сирот Капитану Шэму в обмен на собственную безопасность.

Но несмотря на все ее недостатки, дети привязались к ней. Она многому их научила, хотя по большей части это все были скучные вещи. Она предоставила им жилье, хоть в доме было холодно и он не мог противостоять ураганам. Кроме того, дети знали, что Тете Жозефине, как и им самим, довелось пережить страшные события. И по всем этим причинам, когда их опекунша скрылась из виду, а огни Дамокловой пристани стали приближаться, Вайолет, Клаус и Солнышко повторяли про себя не "Жозефина-шмозефина", а "Мы надеемся, что Тетя Жозефина уцелела".

Капитан Шэм привел лодку точно к берегу и умело пришвартовал ее к пристани.

- Пошли, простофили, - скомандовал он и повел Бодлеров к высоким металлическим воротам с блестящими пиками наверху. Там их ждал мистер По с платком в руке и выражением облегчения на лице. Рядом возвышалось громадное существо из Бробдингнега, и при виде детей на его (или ее) лице появилось выражение торжества.

- Вы целы! - встретил их мистер По. - Слава Богу! Мы так о вас беспокоились! Когда мы с Капитаном Шэмом въехали на холм к дому Энуистлов и увидели, что он рухнул в озеро, мы решили, что вы погибли!

- К счастью, мой помощник сообщил, что дети украли парусную лодку, - вставил Капитан Шэм. - Лодка была почти совсем разбита ураганом Герман, а потом стаями пиявок. Я подоспел вовремя и спас их.

- Не спас! - закричала Вайолет. - Он столкнул Тетю Жозефину в воду! Надо скорей ехать спасать ее!

- Дети расстроены, у них все смешалось в голове, - заметил Капитан Шэм. Единственный глаз его ярко заблестел. - Как отец я считаю, что им надо хорошенько выспаться.

- Он нам не отец! - закричал Клаус. - Он - Граф Олаф и убийца! Пожалуйста, мистер По, известите полицию! Надо спасти Тетю Жозефину!

- Ай-ай-ай, - сказал мистер По, кашляя в платок. - У вас действительно все в голове перемешалось. Тетя Жозефина мертва, вспомните. Она выбросилась из окна.

- Нет, нет, - вмешалась Вайолет.- В предсмертной записке содержалось тайное сообщение. Клаус расшифровал его, оно гласило: "Гиблая пещера". Там в первой фразе было употреблено неправильное местоимение "ее", чтобы привлечь наше внимание.

- Какая-то бессмыслица, - запротестовал мистер По. - Какая пещера? Какое местоимение?

- Клаус, - сказала Вайолет, - покажи мистеру По записку.

- Ты можешь показать ее утром, - произнес Капитан Шэм делано успокаивающим тоном. - Тебе надо хорошенько выспаться. Мой помощник отведет тебя ко мне, а я побуду здесь, и мы с мистером По закончим бумажную возню с усыновлением.

- Но... - начал Клаус.

- Никаких "но",- отрубил Капитан Шэм. - Сейчас у тебя помрачение, а это значит "ты не в себе".

- Знаю я, что это значит, - огрызнулся Клаус.

- Пожалуйста, выслушайте нас,- умоляла мистера По Вайолет.- Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, вы только взгляните на записку.

- Вы можете показать ее утром). - разозлился Капитан Шэм. - А сейчас марш за моим помощником в мини-фургон и сразу спать.

- Погодите, Капитан Шэм,- остановил его мистер По. - Если это так расстраивает детей, я лучше взгляну на записку сейчас. Это не займет больше минуты.

- Спасибо, - с облегчением проговорил Клаус и полез в карман за письмом. Но едва рука его оказалась в кармане, лицо его вытянулось... и, уверен, вы догадываетесь почему. Если положить клочок бумаги в карман, а потом попасть в шторм, то клочок бумаги, если он даже очень важный, превратится в мокрое месиво. Клаус вытащил сырой комок из кармана, и сироты уставились на останки Тети-Жозефининого письма. Трудно было в этом комке признать даже листок бумаги, а не то что прочесть и разгадать его тайное содержание.

- Вот это была записка. - Клаус протянул комок мистеру По. - Придется вам поверить нам на слово, что Тетя Жозефина была тогда еще жива.

- И может быть, жива до сих пор\ - закричала Вайолет. - Пожалуйста, мистер По, пошлите кого-нибудь ей на помощь!

- Ох, дети, дети, - вздохнул мистер По,- вы так огорчены, так беспокоитесь. Вам нечего больше беспокоиться. Я ведь обещал, что позабочусь о вас, и нахожу, что Капитан Шэм обладает всеми возможностями вырастить вас. У него солидное дело, и вряд ли он станет выбрасываться из окна. И его, несомненно, заботит ваша судьба. Подумайте, ведь он один, в самый разгар урагана, отправился на поиски.

- Его заботит только наше наследство, - буркнул Клаус.

- А вот это неправда, - возразил Капитан Шэм. - Мне не нужно ни пенни из вашего наследства. Кроме как, естественно, платы за украденную и потопленную лодку.

Мистер По нахмурился и кашлянул в платок.

- Хм, довольно неожиданное требование, - сказал он, - но этот вопрос мы уладим потом. Так, дети, а теперь будьте добры отправляйтесь в ваш новый дом, а мы с Капитаном Шэмом окончательно приведем в порядок документы. Возможно, мы еще успеем завтра утром позавтракать вместе до моего отъезда в город.

- Пожалуйста, - закричала Вайолет, - ну пожалуйста, неужели вы не послушаете нас?!

- Пожалуйста, - закричал Клаус, - ну пожалуйста, неужели вы нам не поверите?!

Солнышко ничего не закричала. Она вообще давно не произносила ни слова, и если бы старшие Бодлеры не были так заняты попытками уговорить мистера По, то они бы заметили, что она даже ни разу не взглянула вверх, чтобы прислушаться к переговорам старших над ее головой. Солнышко смотрела прямо перед собой, а если речь идет о маленьком ползающем ребенке, это значит, что он видит перед собой только чужие ноги. Нога, на которую она смотрела, принадлежала Капитану Шэму. И Солнышко глядела не на правую, абсолютно нормальную ногу, а на левую, деревянную. Солнышко не спускала глаз с обрубка темного полированного дерева, укрепленного у колена металлической петлей, и вид у девочки был очень сосредоточенный.

Вас, может быть, удивит, если я скажу, что в эту минуту Солнышко напоминала знаменитого македонского завоевателя Александра Великого. Александр Великий жил более двух тысяч лет назад, и на самом деле ему не было дано имя Великий при рождении. Это позже он заставил так называть себя, когда вторгался в чужие земли со своими солдатами и объявлял себя царем. Помимо того, что он вторгался в чужие страны и заставлял жителей делать все, что он велит, его прославила еще история с так называемым гордиевым узлом. Так назвали сложный узел, который завязал царь Гордий. Гордий сказал, что если Александр распутает узел, то пусть правит всем царством. Однако Александру, слишком занятому покорением всех стран подряд, было не до распутывания узлов. Он просто взял меч и разрубил гордиев узел. Конечно, это было нечестно, но у Александра было очень много солдат, и Гордий не стал спорить, так что вскоре всем жителям Гордиона пришлось склониться перед Сами-Знаете-Кем. С тех самых пор любую сложную проблему можно назвать гордиевым узлом, и если вы разрешите ее каким-то простым способом (пусть и грубым), вы как бы разрубите гордиев узел.

Проблема, вставшая перед бодлеровскими сиротами, могла быть поистине названа гордиевым узлом, поскольку казалась неразрешимой. Она заключалась в том, что постыдный план Капитана Шэма должен был вот-вот осуществиться, и единственным способом помешать этому было убедить мистера По в реальном положении дел. Но поскольку Тетю Жозефину уже бросили в озеро, а ее записка превратилась в мокрый комок бумаги, убедить мистера По не представлялось возможности. Солнышко же, поглядев на искусственную ногу Капитана Шэма, придумала простой, хотя и грубый способ разрешить проблему.

Пока более высокие, чем она, люди спорили, не обращая на нее внимания, самая маленькая из Бодлеров подползла вплотную к деревянной ноге, открыла рот и что есть силы впилась в нее зубами. К счастью для Бодлеров, зубы у Солнышка были остры, как меч Александра Великого, и деревяшка Капитана Шэма треснула ровно пополам и с таким громким "крак", что все посмотрели вниз.

Вы, наверное, сами догадались, что деревянная нога была фальшивой, она раскололась, и глазам всех присутствующих предстала от колена до пальцев подлинная нога Капитана Шэма - бледная и потная. Однако не колено и не пальцы привлекли всеобщее внимание, а щиколотка! Там, на бледной потной коже находилось решение бодлеровской проблемы. Укусив деревянную ногу Капитана Шэма, Солнышко разрубила гордиев узел, ибо, когда куски фальшивой ноги отвалились и упали на Дамоклову пристань, все увидели татуировку в виде глаза.

Глава тринадцатая

На лице мистера По выразилось удивление. На лице Вайолет - облегчение. У Клауса на лице читалось умиротворение, что тоже значит "облегчение", только это словечко более мудреное, которое он вычитал в журнальной статье. У Солнышка вид был торжествующий. У громадного существа - не то мужчины, не то женщины - разочарованный. А у Графа Олафа - какое облегчение называть его настоящим именем! - на лице сперва мелькнул испуг, но быстрее, чем моргнул его единственный глаз, он уже скорчил удивленную, как у мистера По, физиономию.

- Моя нога! - воскликнул он с фальшивой радостью. - Моя нога отросла заново! Потрясающе! Изумительно! Медицинское чудо!

- Ах, перестаньте, - остановил его мистер По, складывая на груди руки.- Ничего не выйдет. Ребенку видно, что ваша деревянная нога была поддельной.

- Ребенку и было видно, - шепнула Вайолет Клаусу. - И даже трем детям.

- Ну, может, нога и фальшивая, - согласился Граф Олаф и отступил на шаг, - но этой татуировки я в жизни не видел.

- Ах, перестаньте, - повторил мистер По. - И это не пройдет. Вы пытались скрыть татуировку с помощью деревянной ноги, но мы видим теперь, что в действительности вы Граф Олаф.

- Ну, может, татуировка и моя, - согласился Граф Олаф и отступил еще на шаг. - Но я никакой не Граф Олаф. Я Капитан Шэм. Вот моя визитная карточка, тут все написано как есть.

- Ах, перестаньте, - опять сказал мистер По. - И это ничего не доказывает. Любой может зайти в типографию и заказать карточку с любой надписью.

- Ну ладно, допустим, я не Капитан Шэм, - уступил Граф Олаф. - Но дети все равно принадлежат мне. Так написала в завещании Жозефина.

- Ах, перестаньте, - в четвертый и последний раз проговорил мистер По. - Ничего не выйдет. Тетя Жозефина оставила детей Капитану Шэму, а не Графу Олафу. А вы - Граф Олаф. Стало быть, мне решать снова, кто будет заботиться о Бодлерах. Я отправлю их куда-нибудь в другое место, а вас отправлю в тюрьму. В последний раз вы творите ваши злодеяния, Граф Олаф. Вы пытались присвоить наследство Бодлеров с помощью женитьбы на Вайолет. Пытались присвоить бодлеровское состояние путем убийства Дяди Монти.

- И этот план пока остается моим шедевром, - прорычал Граф Олаф и сорвал повязку с глаза (она, естественно, тоже была фальшивой, как и деревянная нога) и воззрился на Бодлеров двумя блестящими глазами. - Не хочу хвастаться... впрочем, зачем мне теперь врать вам, олухам? Я люблю хвастаться. Как ловко я заставил старую дуреху написать письмо, а? Тут есть чем похвастаться. Какая все-таки Жозефина была глупая курица.

- И вовсе не глупая курица! - возмутился Клаус. - Она была добрая и нежная!

- Нежная? - переспросил Граф Олаф с гадкой усмешкой. - Что ж, озерные пиявки сейчас, наверно, придерживаются того же мнения. Возможно, это их самый нежный из завтраков.

Мистер По нахмурился и покашлял в белый платок.

- Хватит с нас вашей отвратительной болтовни, Олаф, - заявил он сурово. - Мы вас наконец поймали, и на этот раз вам не удастся удрать. Полицейское отделение озера Лакримозе будет радо схватить известного преступника, разыскиваемого за мошенничество, убийство и вовлечение детей в опасность.

- И поджог, - подсказал Граф Олаф.

- Я сказал - хватит! - загремел мистер По.

Граф Олаф, бодлеровские сироты и даже громадина, не ожидавшие от мистера По такой суровости, вытаращили глаза.

- Вы в последний раз охотитесь на детей, я прослежу, чтобы вас непременно передали в руки соответствующих властей. Маскарады больше не помогут. Беспрерывная ложь не поможет. В сущности, в данной ситуации вам больше ничего не предпринять.

- Неужели? - сказал Граф Олаф, и его губы искривились в мерзкой усмешке. - Пожалуй, кое-что я еще могу предпринять.

- И что же? - поинтересовался мистер По.