Чтение 6–й страницы книги ~Жизнь как в сказке~

- Думаю, ты уже отдал свой долг. Сегодня. В дороге всякое случается. Сегодня ты помог, завтра тебе помогут.

- И не испугаются проклятых стрел?...

Ответить я не успел. Увидел Марлу.

Лапушка добивала раненых. Наших раненых! И совсем легко...

- Стоять! Марла! Отставить!

Она остановилась возле очередного раненого. Охранник. Из недавно нанятых. Раненый в руку. Всего лишь стрелой. Оба удивленно посмотрели на меня.

- Не убивай его!

Не думал, что я умею так быстро бегать. И прыгать. Через препятствия. Разной формы и высоты.

- Не надо!...

- Не буду.

- Слава Богу! Чего это на тебя нашло?

- Только отрублю ему руку.

- Чего?! Зачем?!!

- Чтоб он жил. Стрела...

- Да эту стрелу выдернул и забыл!.

Странно, охранник не возражал, когда ему собирались рубить руку, даже жгут выше раны накладывать начал, а от меня шарахнулся, едва я потянулся к стреле.

- Ее нельзя трогать!

Это он одновременно с Марлой сказал.

- Почему нельзя?

Ну, мне и показали "почему".

Не знаю, кто придумал это оружие, но кто-то с избытком изощренной жестокости.

Стрела небольшая, а доспех пробивает. И говорят, любой. Да еще наконечник колдовской у стрелы. Из белого металла. Как цепочка Малька. Дернешь такую стрелу, и наконечник останется в теле.

Ну, такими приколами и в нашем мире баловались. А в этом дальше пошли. Рассыпается наконечник. От рывка. И гангрена с летальным исходом гарантированы. А не трогать стрелу - тоже рассыпается. Только не сразу.

Вот такие пирожки с котятами. А я "выдернул и забыл..." И без меня тут не дураки живут.

- Нутер, я могу тебя попросить?

- Проси.

- Отруби мне руку.

- И ты, Крант?! Вот дерьмо...

Это я, когда оглянулся. И руку Кранта увидел. Нортор тоже "поймал" стрелу. Толстую и короткую. Чуть ниже плеча.

- Как же это ты так?...

- Прости, нутер. Но я и одной рукой смогу...

- Заткнись.

Вдох-выдох. Носом вдох, ртом выдох. Спокойно, Леха. Дерьмовая ситуация, но бывали и хуже.

- Та-ак. Руку я рубить не стану. И на Марлу не смотри. Ей тоже не дам.

Возражений не услышал.

Вдох-выдох. Еще вдох, еще выдох.

- Стрелу надо вырезать.

- Не получится!

Это уже в три голоса мне сообщили.

- Блин, почему не получится?! Вот кто из вас пробовал? Ты? Может, ты?...

Оказалось, никто. Просто все это знают. И все.

- Тогда я пробовать буду. Нет, не на тебе, Крант. И не на нем. На мертвых. Думаю, ради такого дела они простят меня.

Ни мертвые, ни живые возражать не стали.

Перевернутые автобусы и машины, мертвые и живые на асфальте... Плач, стон, истерический смех, растерянные люди с бледными, пустыми лицами... И среди всего этого бардака - мужик в заляпанной кровью одежде. И с ножом в руке.

Маньяк? Не-а. Врач. Без нужных ему инструментов.

Как же он обрадовался моему походному чемоданчику! И мне.

Блин, такого классного ассистента у меня в жизни не было! Понимал меня с полувзгляда, с полуслова... А когда все закончилось, оказалось, что и поговорить мы толком не можем. Обменялись только визитками и раскланялись. До лучших времен. Ни английского, ни японского я не знаю. А он в русском ни в зуб ногой был. Тогда. Ничего, когда я в гости к нему приехал, разговорным русским он уже владел. Слегка. А настоящий разговорный я ему поставил.

Все повторяется. Только в другом мире. Здесь не ездят машины и не стреляют автоматы, но блин, как же мне не хватает Кахэя!... И инструментов моих не хватает. Лоханулся ты, Леха, сильно лоханулся. К руке надо было чемоданчик пристегивать, а не в багажнике возить. Но кто ж знал...

Только пятую стрелу я вытащил неповрежденной. И шестую. И седьмую. И восьмую. Эту уже из охранника. Живого. Потом занялся Крантом. А потом и остальными ранеными. Что почему-то решили рискнуть, и не стали избавляться от стрел привычным способом. С последним я закончил уже на закате. Потом занялся резаными и рубленными ранами. И у своих, и у "чужих". В другом караване тоже был лекарь. Но он не пережил грозу. А я не постеснялся заглянуть в его походную сумку. Что пережила своего хозяина. Убого, конечно, в смысле, инструментов, но и за то, что нашлось, спасибо.

Провозился с ранеными до зирты. Мне не мешали. И не торопили. А когда закончил, провели в шатер. Недалеко от Дороги. Там оба каравана организовали привал. Не в шатре, понятное дело, вокруг него.

Мертвых хоронить не стали. Сожгли. Грабителей тоже. Только отдельно.

Малек приготовил ужин. Вкусный. И он же принимал плату за лечение. Так Марла распорядилась. Но это я узнал уже утром. А вечером... заходила она ко мне, но я спал. Будить не стала. Посмотрела только и ушла. Перед Санутом я сам проснулся. Увидел кувшин с отоброй. Сначала хлебнул, потом вспомнил, что это такое. Забыла, значит, лапушка. Или как повод встретиться оставила. Ладно, встретимся, отдам.

Утром, возле моего шатра - уже моего, персонального! - стоял крупный рыжий поал. Солнечный, как тут говорят. Подарок от Первоидущего. Вместо моего беспородного. Что отличается повышенной пугливостью. Как и все дворняжки.

Караванщик сказал, что мы меняем направление. Доведем Надыра сначала. Совсем, мол, недалеко идти.

- Ты прав, Первоидущий. Добрые дела не бросают на половине. Не стоит давать грабителям второго шанса.

- Не стоит, - караванщик криво усмехнулся.

- Или они из его селения? - дошло вдруг до меня.

- Говорит, из соседнего.

- Говорит? Ну-ну...

Собеседник согласно хмыкнул.

- Ладно. Решил проводить - проведем. Охраны нам хватит?

- Хватит. Спасибо тебе, многодобрый.

- За что? А... понял. Думаю, там мы тоже не только "спасибо" получим.

- Видящий ты, а я...

Замолчал караванщик, только улыбнулся скромно. Вроде бы.

- А ты у нас заранее договорился. И с Надыром и с колдуном нашим пошептался. Так?

- Великий и Мудрый сказал, что нас ждет удача в той стороне.

- Конечно ждет! Раз он так сказал. Кстати, а Храм Асгара тоже в той стороне?

- Говорят, в той.

- Почему-то я так и думал.

- Потому что ты Видящий.

- Ну, да...

А наш "великий" и хитроже... лтый хочет в этот храм попасть. И всех нас туда привести. Вот только с чего бы такая щедрость?... Не ходят за сокровищами целой толпой. А если ходят, то к дележке, от силы, двое доживают. Так что сомневаюсь я в доброте чьей-то душевной. Сильно сомневаюсь... Может, зря?

С тех пор, как Малек избавился от гиборы, он стал часто проситься на охоту. Я отпускаю. Удачливым он охотником оказался. И караван не задерживает. Хоть уходит и приходит на своих двоих. И не теряется. И добычу приносит. Вот только не видно, чтоб добычу стрелой или копьем брали. Даже живую как-то принес. И отдал сначала Кранту. А потом мне приготовил. Вкусно! Язык проглотить можно. Из свежего мяса всегда вкусное чибо, сказал. И сегодня живого козленка принес. Я его сразу забрал. Сам решил приготовить. Охотник я или где? А того, чего я хочу, здесь, похоже, не готовят.

Охотничьих колбасок мне захотелось. Для них свежая кровь нужна, печень, мясца немного, специй, еще кое-чего. У каждого повара свои секреты. Промывать и набивать кишки я не стал. Не люблю эту работу. А Малька припахать не додумался. За астой его отправил. Это смесь крупы и еще чего-то. Из асты походную кашу варят. Неплохая, в общем-то, штука. Говорят, отвращение наступает сезона через два, при ежедневном питании.

Ну, я за б ольшее разнообразие.

Вернулся Малек и полмешка асты принес. А мне-то всего горсть или две надо. Обратно нести Малек не стал. Сказал, что там еще много. Ладно, в хозяйстве все пригодится. Добавил я асту и кое-что из Рануловых специй - мы ведь не только жрали вместе, но и говорили о жратве. Хороший фарш получился. Кажется, я превзошел сам себя. Я фарш еще в листья дряфути завернул. Большие они, и для желудка полезные.

Короче, ужин получился на славу. От одного запаха чуть крышу не сорвало. На него, наверное, все мои знакомые и собрались. Раз уж человек возле костра сидит, значит, ждет гостей. Вот если б я в шатре жевать стал... Блин, не додумался. Хорошо хоть, что в гости здесь с пустыми руками не ходят. Совсем, как у нас, хочешь, чтоб тебя в гостях накормили, приходи со своей жратвой. А хочешь уйти пьяным... Для чего еще Первоидущий кувшин вина приволок? Литров на двенадцать. И как узнал, что я тифуру предпочитаю?

И козленка умяли и то, что гости с собой притащили. Малек еще за кувшином сбегал. Так Первоидущий под второй петь начал. Помесь частушки и анекдота. Классный у него голос оказался. Громкий. С таким парадом командовать можно. Без микрофона.

Хорошо посидели, душевно. Думал, гостей разносить придется или у себя оставлять. Обошлось. Сами, своими ножками убрались. Вот только Крант немного подпортил веселье.

Я ведь не сразу сообразил, почему за столом вдруг тихо стало. Оказалось, оберегатель мой подошел. Слишком близко. Подошел и смотрит. То на гостей, то на меня. И эта жертва низкого гемоглобина не только пялилась, но и весьма активно облизывалась. Как говорится, чуть не захлебывалась собственной слюной.

А вся остальная компания так же активно начала беспокоиться. Вся, кроме меня. Я жую кровяную колбаску, слизываю сок с пальцев, и чуть не млею от удовольствия. Опасность ситуации доходит до меня в самую последнюю очередь. Похоже, Крант был настолько голодный, что вся его хваленая невозмутимость куда-то подевалась. Нортор явно хочет ням-ням и глазет на своего нутера. Мол, нельзя же так издеваться: и корма лишил, и кормишься в моем присутствии.

А глаза у Кранта красным уже поблескивают.

Блин, и как я дожил до сегодняшнего вечера? С таким-то чувством самосохранения! Наверно, я очень везучий сукин сын.

- Крант, ко мне! - сунул ему блюдо с охотничьей колбасой. - Держи!

Оберегатель подозрительно на всех посмотрел. Но блюдо взял. Одной рукой.

- Садись, ешь. Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек?

- Слышу и слушаюсь, господин!

Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык.

- Спасибо, нутер.

- На здоровье. Вина хочешь?

- Если есть тифура...

- Эй, красненькое у нас осталось?

Поискали и быстро нашли.

Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало. Умеют люди пить. Сколько приняли, и пьяных нет.

А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной-то чаши...

Странные сказки у норторов есть. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнце, и убивают все живое. И о норторах, что уходят от чудовищ все глубже в землю, все ниже... ярус за ярусом. А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Земля перестала защищать своих детей. И дети оставили ее. Это было время Большого Перехода.

- Давно это было?

- Давно, нутер. До войны Мостов и Башен.

- А потом?

- Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие.

- Какое?

- Ты не нортор...

Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело.

- Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать-то сейчас нельзя.

И мы посидели, посмотрели на огонь. А Санут смотрел на нас. Потом Крант опять заговорил.

- Ты не нортор. Но кормишься, как оберегатель.

- Иногда, - поправил я.

- Иногда, - согласился он. - Я расскажу тебе про оберегателей.

- Если хочешь...

- Хочу.

Каждый оберегатель был когда-то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Батура и сам Батур рождаются они. Ирторы. Зачатые все в одну ночь. Рождаются, когда старый год сражается с новым. Когда скалы содрогаются от мощных приливов, когда волны поднимают из Глубин чудовищ и выбрасывают их на берег, когда все живое словно теряет разум, и делает то, чего в другие дни и ночи ему не свойственно. Третья луна - редкая гостья на небе, но три ночи подряд она бывает только в Батур. Когда старый год умирает, а новый рождается. А вместе с ним рождаются новые оберегатели. У специально отобранных жен, от специально подготовленных мужей. После особого Ритуала. Ради особой и невозможной для других службы. Для тяжких тренировок и пугающей участи. Пугающей для обычных норторов.

Один оберегатель родился уродом.

Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют съесть матери.

- Съесть?!

- Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь.

- И все матери у норторов...

- Все.

- А как же?... У норторов же есть дети или...

- Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро.

- И мать не... мешает?

- Ей оставляют другого ребенка. Не нортора.

- Ага.

- Пока она кормится...

- Кормится?!

- Норторы охотники, нутер. Они не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник...

- Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил.

Все нормально, Леха, чего ты разволновался? И в твоем мире животные так регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но... И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. Так что дыши глубже, Леха, и успокойся.

- Крант, а как же тебя... то есть, некондиционного мальца живым оставили?

- Урода нужно убить, но оберегателя нельзя. Его жизнь принадлежит тиу.

- Но ты же не был тогда оберегателем.

- Рожденный оберегателем - уже оберегатель.

- Ладно. Ну, отнесли тебя к тиу, а дальше?

- Дальше, показали Видящим, потом Прорицателям. Они решали, умереть мне или нет.

- Понятно.

- Они оставили мне жизнь, чтобы я отдал свой долг.

- Ну, про долг я уже слышал.

- Да, нутер, про мой долг ты знаешь больше меня.

Ну, если нортору так хочется думать, пусть думает.

- Крант, а много вас, оберегателей?

- Было двадцать четыре ученика. Испытание прошли десять.

- Не слабое, должно быть, испытание.

- Мое ты видел.

- Видел. День, вроде, был. И мороз. Подожди-подожди... ваша порода, кажется, не очень любит солнце, я прав?

- Да, нутер. Латуа может сильно обжечь нортора.

Вот норторы и не подставляются этому солнышку. А оно встает первым, а ложится вторым. Только вечерне-ночной режим и остается норторам. Жалко бедных. И совсем белых.