Чтение 6–й страницы книги ~Сердце дракона~

Когда Бран потребовал у Катлы теплой воды, старуха метнула
на него подозрительный взгляд.

-- Для коня? Какого еще коня? Здесь нет никаких лошадей,
кроме ваших, -- проскрипела она и, плеская водой на ноги Брана,
оттолкнула его и помчалась на конюшню. -- Да поторопись же,
болван, я покажу тебе, что там за кони!

Бран поплелся за ней, гадая, что имела в виду безумная
старуха. Он робко приоткрыл дверь. Катла ухватила его за
шиворот и втащила внутрь, словно упрямую рыбину на берег из
воды.

-- Гляди! -- торжествующе объявила она. -- Чертовка снова
это сделала, и твой ученый друг пожинает плоды магии, в которую
он не верит!

Бран ступил вперед, не веря собственным глазам -- Пер,
бледный и неподвижный, лежал навзничь под соломой и тряпьем,
которыми Бран укрыл запаленного коня. Повалившись на колени, он
убедился, что Пер еще дышит, хотя весь в поту и трясется. Затем
Бран огляделся в поисках Ингвольд -- но она исчезла. На него
глазела, ухмыляясь, лишь уродливая физиономия Катлы. Бран
тайком и весьма болезненно ущипнул себя.

-- Я, должно быть, сплю, -- пробормотал он, протирая глаза
и мотая головой, чтобы пробудиться. -- Я думал, что видел
коня... то есть, я уверен, что видел коня... но откуда Пер... и
Инг... Грима... куда она делась?

Катла злорадно захихикала.

-- Вот именно, именно. Ты, сынок, все понимаешь с
полуслова. Грима -- ведьма. Она превращает людей в коней и в
ночь полнолуния скачет на них до утра. Такое проклятье наложила
на нее королева черных альвов, которая платит мне, чтобы я
держала девчонку в ежовых рукавицах. Ох, повидала я и язвы, и
волдыри, и бедолаг, испускавших дух...

-- Пер не должен умереть! -- воскликнул Бран. -- Он
будущий вождь удела! Если он умрет, его отец спросит за это с
меня!

Катла, кряхтя и ворча, наклонилась, чтобы присмотреться к
Перу.

-- Неплохо развлеклась бледнолицая чертовка. Твое счастье,
что она выбрала твоего господина, а не тебя, не то все сало на
твоих ребрах перетопилось бы и ударило тебе в голову. Впрочем,
парень он крепкий, авось, и выживет, если только не застудится.
Помоги-ка мне перенести его в дом.

-- Ведьма? Грима -- ведьма? -- Бран неуклюже пытался
помочь Катле, которая сгребла Пера в охапку, предоставив Брану
нести его ноги. -- Вот бы никогда не подумал, что юная девушка
может оказаться ведьмой. Все ведьмы старые и уродливые, как...
как...

-- Как я, ты хочешь сказать? -- Это так позабавило Катлу,
что она засвистела носом. Она уложила Пера на груде нечесанной
шерсти. -- Молодые ведьмы хуже всего. Никто их ни в чем таком
не подозревает, и они легко обводят тебя вокруг пальца, глядь
-- и ты уже обезножел, и пятки у тебя стерты до костей. -- Она
сверкнула глазами на Брана, чтобы усилить впечатление от своих
слов, затем стянула с Пера изодранные сапоги -- и взору Брана
открылись такие пухлые и белесые волдыри, каких он в жизни не
видывал.

-- Видала я и похуже, -- проворчала Катла, смазывая
волдыри вонючей желтоватой мазью, от которой несло прогорклым
жиром и какими-то травами. -- Был один бедняга в Брикарснефе, а
еще до того -- в Тростовом подворье... Этого вот спасло только
то, что мы здесь близко к иному миру. -- Последние слова она
проворчала уже совсем тихо, возясь с ранами Пера.

-- Иной мир? -- не выдержал Бран. -- Так я и думал, что в
этом тоннеле было что-то странное. Кто прорубил его -- черные
альвы?

Катла вскинула голову и глянула на Брана, точно берсерк,
готовящийся к атаке. Рычание перекатилось в ее глотке:

-- Не суй нос в чужие дела, не то живо заработаешь такие
неприятности, что хуже и не представишь! Если ты и видел
что-то, -- забудь об этом, и побыстрее, да и то лучше
оглядывайся почаще, когда темной ночью окажешься один на
дороге. А уж если... -- она подалась к Брану, совершенно
обездвижив его своим ужасным взглядом, который проникал,
казалось, в самые глубины его души, -- а уж если тебе достанет
глупости болтать о том, что, быть может, попалось тебе на глаза
этой ночью, если тебе захочется лишиться жизни и встретить
ужаснейшую погибель... -- Катла не закончила угрозы; голос ее
упал до смертоносного рокота в глотке, и убийственный взгляд
так и источал зло. Затем она захлопнула рот с таким громким
щелчком, что у Брана вырвался испуганный вскрик. Катла
перевязывала ноги Пера и, покончив с этим делом, добавила:

-- Если ты когда-нибудь сюда и вернешься, нас уже не
застанешь. Эта история повторяется в каждое полнолуние, так
что, сам понимаешь, на одном месте мы долго не засиживаемся. Ты
ведь не подумываешь о мести, а, сынок? -- Она снова подалась
вперед, чтобы заглянуть в глаза Брана.

Бран помотал головой, затем кивнул и снова выразительно
качнул головой, не в силах произнести ни слова.

-- Вот и хорошо, -- проворчала Катла. -- Как только твой
приятель проснется и будет в состоянии сесть в седло, можете
оба убираться отсюда.

Пер проспал весь день и проснулся уже на закате, усталый и
раздраженный; красный отсвет заката он принял за рассвет.

-- Почему ты не разбудил меня раньше? Мы уже давно могли
бы отправиться в путь! -- Он с отвращением отшвырнул охапки
шерсти. -- Бран, да не стой ты, как дурень, подай мне сапоги.
Едем тотчас же, не то разминемся с отцом, не успеем на чтение
законов, и все из-за тебя. Торстен терпеть не может ждать, а я,
кстати, голоден, как волк, но времени на еду тратить нельзя...
-- Пер собрал свои вещи и попытался встать, но тут же взревел
от боли и изумления. Вскинув забинтованные ноги, он плюхнулся в
шерсть и с недоверием уставился на повязки.

-- Ноги! Мои ноги! Что, во им козлов Одина... Бран! Что
случилось с моими ногами? И погляди только на сапоги! То ли они
стерлись за ночь до самых голенищ, то ли какой-то оборванец
подменил их, пока мы спали! Что ж ты не усторожил, Бран?
Уа-а-у! Бедные мои ноги! Я не могу ходить! Слушай, Бран, у тебя
на лице написано, что ты мне сейчас соврешь.

Лицо Брана всегда выдавало его истинные чувства. Оно
заливалось ярко-розовой краской, когда он в чем-то провинился
или когда был испуган до полусмерти, а сейчас было и то, и
другое.

-- Я потом все объясню, Пер, -- запинаясь, начал он. --
Потом, когда ты будешь в лучшем расположении духа. Да ведь
ничего страшного и не стряслось, вот только сейчас закат, а не
рассвет, и мы уж точно разминулись с Торстеном, а ноги твои еще
не скоро заживут, но если мы останемся здесь еще на одну
ночь... -- Он оглянулся на массивную черную фигуру Катлы,
грохотавшей посудой в кухне.

-- Еще на одну ночь! -- взревел Пер. -- Да ни одной лишней
минуты мы здесь не останемся! Найди мне какие-нибудь мягкие
туфли. Сапоги я, видно, еще долго не смогу одеть. Едем в Бран,
почему ты меня раньше не разбудил.

Бран открыл рот -- и тут же его захлопнул. Проку не было
пускаться в объяснения, особенно когда Катла ловит каждое
слово, а ведь, в довершение худшего, Факси так и сгинул в
тоннеле под могильным курганом... Метнув отчаянный взгляд на
Катлу, он начал собирать их пожитки, но прежде отдал свои
валяные боты Перу, который все время ворчал и раздраженно
стонал. В порядке "помощи" он навесил свои кошели и сумки на
шею Брану и, опираясь на него, с трудом поднялся.

-- Так вы что же, уезжаете? -- Катла приветствовала их
угрюмой гримасой. -- Впрочем, королевского гостеприимства вам
здесь и не обещали.

-- У меня ноги стерты до костей! -- возопил Пер. -- И
никто мне не хочет объяснить, в чем тут дело! Я желаю знать...

-- Где эта маленькая дрянь, Грима? -- осведомилась Катла
сама у себя и не получила ответа. -- Ей давно пора готовить
ужин, а за весь день я не видела, чтобы она и пальцем
пошевельнула. Можно подумать... -- Она склонила голову набок, и
гримаса подозрения сморщила ее уродливое лицо. Отшвырнув ложку,
Катла с удивительной прытью выскочила из дома и принялась
пронзительно призывать Гриму.

Перу было не до этого.

-- Должно быть, я чересчур близко придвинул ноги к огню,
но как же я мог не проснуться, если так обжегся? Слушай, Бран,
скажи мне наконец, что же случилось.

-- Боюсь, ты мне не поверишь, -- уныло отозвался Бран, с
задумчивым видом роясь в седельной сумке Пера. -- То есть, я
точно знаю, что не поверишь.

-- Неважно, поверю или нет, -- отрезал Пер. -- Просто