парень? Наши бегут?
разбитые и гонимые, как морская пена штормом. Я вижу Паллантида,
пытающегося остановить бегущих... он падает, затоптанный копытами коней!
Рыцари, лучники, алебардщики - все бросаются в реку, превращаясь в один
несчастный ошалевший поток. Немедийцы наседают им на спины, кося их, как
хлеб в поле!
которого тело его покрылось каплями пота, он сумел приподняться на локтях.
до этого дня?
крикнул охранникам, неподвижно и бесстрастно наблюдавшим за бегством
товарищей:
приближающейся смертоносной бури. Рыцари, копьеносцы и лучники бежали
между шатров и палаток, спотыкаясь о колья и шнуры, а прорывающиеся между
ними всадники противника рубили их на обе стороны. Веревки лопались, в
нескольких местах уже заполыхало пламя, начавшее свою губительную работу.
Один за другим охранявшие королевский шатер рыцари погибли, не сойдя со
своих постов, и кони врага стали топтать их окровавленные останки.
не заметил, что здесь еще кто-то есть. Бегущие и их преследователи с
грохотом и криками пронеслись мимо, исчезнув где-то в отдалении, и когда,
наконец, воин вновь выглянул наружу, то заметил лишь небольшую группу
людей, направляющуюся в эту сторону.
сообщил он. - Признай свою капитуляцию, мой господин...
усилием он заставил себя сесть, спустить ноги на пол, а потом встал,
шатаясь, как пьяный. Оруженосец метнулся было помочь ему, но тот отпихнул
его руки.
колчан со стрелами, висевшие на одном из опорных шестов.
полагается капитулировать с достоинством, присущим королевской крови!
простым кузнецом!
бриджи и безрукавку навыпуск, открывающую взорам его сильную волосатую
грудь и бугры мышц на плечах, он пошел, однако, такой походкой, и таким
огнем полыхали его блестящие глаза под черной разметанной гривой, что
оруженосец попятился, испуганный видом своего короля больше, чем всей
армией Немедии.
до выхода из шатра, отстегнул полог и остановился в его проеме. Король
Немедии со спутниками только что спустились с коней и теперь стояли, как
вкопанные, уставившись на его крупную фигуру.
плешивые псы!
полуметровую стрелу, которая, просвистев, по самое оперение утонула в
груди заслонившего собой Тараска рыцаря. Раздосадованный Конан с
проклятием швырнул бесполезное оружие на землю.
это смелости!
взял в руки огромный меч.
Тараск. Он еще раз внимательно посмотрел, а потом рассмеялся: - Значит
там, в поле, была лишь кукла в его латах! Вперед, мои верные псы, хватайте
его!
криком бросились на Конана. Один из них, зайдя с фланга, сначала ударом
палицы повалил оруженосца. Но вот двум другим не повезло. Когда первый из
них подбежал поближе с поднятым мечом, король Аквилонии встретил его
резким ударом, рассекшим кольчугу вместе с рубахой и отделившим руку
нападавшего от его тела. Несчастный, падая навзничь, попал под ноги
второму воину. Тот пошатнулся и, не успев восстановить равновесия, умер,
перерубленный пополам ударом тяжелого длинного меча.
Руки и ноги его дрожали, грудь тяжело вздымалась, а пот рекой скатывался
по лицу и шее. Но глаза все еще продолжали пылать жестокой жаждой крови, и
он сумел выдавить:
слишком далеко, чтобы достать меня, подойди ближе! Доставь мне
удовольствие убить тебя!
оставшегося в живых гвардейца и своего оруженосца, - худого, жилистого
человека в черных латах, но все-таки сделал шаг вперед. Он явно уступал
огромному уроженцу Киммерии по росту и силе, но был, в отличие от того,
закован в панцирь, и, кроме этого, по всей Немедии была широко известна
его громкая слава искусного фехтовальщика. Но тут оруженосец схватил его
за руку.
лучников, а уж они-то подстрелят эту птичку!
что неподалеку от шатра остановилась только что подъехавшая повозка. При
взгляде на нее в душе короля Аквилонии появились какие-то недобрые
предчувствия. Немного сверхъестественно смотрелись уже впряженные в нее
совершенно черные кони, но особенно притягивала взор фигура возницы.
шерстяную накидку. Волосы его были уложены так, что прикрывали большую
часть лица, на котором светились черные пронзительные глаза. Натянув
зажатые в своих белых, но крепких руках вожжи, он осадил коней и
пристально посмотрел на Конана, в душе которого мгновенно проснулись дикие
примитивные инстинкты. Он почувствовал дыхание неведомой опасной силы, -
сверхъестественная природа ее была очевидна.
внимание Тараск. - Это сам король Аквилонии! Он не погиб, как мы считали,
под обвалом...
ты намерен с ним сделать?
Немедии. - Живой он слишком опасен!
Возьмите его живым!
дрожали, ты бы живо слетел со своего рыдвана! Будь спокоен - живым я не
дамся!
варвар, похожий своей бессмысленной дикостью на раненого тигра. Я позову
лучников...
пальцах маленьким блестящим шариком. Молниеносное движение пальцев - и
блестящий предмет крошечной искрой прошил воздух. Конан успел отразить его
лезвием меча, но в момент удара раздался резкий грохот, полыхнуло
ослепительное пламя, и он, словно подкошенный, рухнул на пыльную землю.
Прикажи своим людям связать его покрепче да перетащить в мою повозку.
потеют, перенося тяжелое бессознательное тело. Ксалтотун аккуратно прикрыл
Конана шелковым плащом, спрятав от лишних посторонних глаз, и взял в руки
вожжи.
ему больше не понадобится. Теперь, когда король Аквилонии пленен, а его
армия разбита, он может полагаться на свои собственные силы - мечи и
копья. Этого хватит, чтобы довершить начатое. Просперо, не успевший
привести на помощь нашему противнику свои десять тысяч воинов, услышав об
исходе битвы, уже со всех ног отступает к Тарантии.
другому о нашем пленнике ничего не рассказывай. Пускай все считают, что он
действительно погиб под обвалом.
Наступила неловкая тишина, и тот начал беспокойно ерзать под тяжелым
гипнотическим взглядом.
Ксалтотун.
совершенно сбитый с толку воин.
же ядовитая змея! Что ты за глупец, если подпоясываешься ядовитой гадиной!
показалось, что пряжка его ремня начинает подниматься к его лицу... Но это
уже была не пряжка, а голова змеи! Немигающий злобный взор и истекающие
ядом зубы! Раздалось тихое шипение, и он почувствовал холодное
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Никитин Юрий
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк