их на некоторое время. А ты тем временем растолкай этих олухов и принеси
им оружие. Это единственный шанс выиграть сражение. Ты сможешь?
что говорит.
закачались у нее перед глазами.
надежда!
который чуть не сбил ее с ног, и тотчас скользнул прочь.
бассейном, высматривая, что делают враги. Они все еще сидели рядом с
бассейном, но начали выказывать признаки злобного нетерпения. Из двора,
где лежали пленные пираты, доносились их стоны, которые становились
громче. Стали раздаваться невнятные проклятия. Конан напряг мускулы и
собрался, как пантера перед прыжком, легко дыша сквозь стиснутые зубы.
в тот же миг Конан одним тигриным прыжком оказался среди ошеломленных
черных. Подобно тигру, который прыгает и убивает добычу, Конан прыгнул и
ударил мечом: его клинок блеснул трижды, прежде чем кто-либо из черных
успел поднять руку в свою защиту. Затем Конан отпрыгнул в сторону и
помчался через двор. Позади него остались три черные фигуры с расколотыми
черепами.
кого он не добрался, оправились быстро. Когда он бросился в западную арку,
они мчались за ним по пятам. Их длинные ноги несли их с огромной
быстротой. Конан все же был уверен, что при необходимости может их
опередить; но не это было его целью. Он намеревался отвлечь их погоней,
чтобы дать Санче время растолкать и вооружить зингаранцев.
отличался от других, которые он видел. Он был не круглый, а
восьмиугольный. Арка, через которую вбежал Конан, была единственным
выходом.
Несколько черных загородили выход, а остальные растянулись цепью и
приближались к нему. Он медленно отступал к северной стене, держась лицом
к ним. Цепь черных изогнулась полукругом, они продвигались вперед, чтобы
окружить его. Конан продолжал отступать, но все медленнее и медленнее,
следя за расширяющимися промежутками между преследователями. Они боялись,
что он попытается прорваться сбоку, в обход полукруга, и все сильнее
растягивали линию.
это произошло с ошеломляющей внезапностью удара грома. Конан напал на них
в самом центре полукруга. Гигант, который преграждал ему путь, рухнул на
землю, разрубленный до середины груди. Пират вырвался из смыкающегося
кольца прежде чем черные слева и справа от него успели прийти на помощь
своему товарищу. Группа, загораживающая выход, приготовилась встретить его
с боем. Но Конан не стал нападать на них. Он обернулся и смотрел на
преследователей, не проявляя никаких чувств, и уж во всяком случае не
проявляя страха.
что смертельно опасно разделять свои силы против такого противника,
который был воплощением ярости, разрывающим врагов на части. Они
сгрудились в один отряд и приближались к Конану без лишней спешки,
построившись в боевой порядок.
вооруженных когтями, результат может быть только один. Как только он
окажется среди них и они смогут добраться до него когтями и использовать
преимущество своего веса, даже его первобытная свирепость ему не поможет.
Конан посмотрел вверх, на стену, и увидел над одним из углов что-то вроде
выступа. Он не знал, что это такое, но оно вполне могло послужить ему. Он
начал отступать спиной к этому углу. Гиганты приближались к нему быстрее,
чем раньше. Им явно казалось, что это они загоняют его в угол, и Конан
сообразил, что они считают его существом низшего порядка, разум которого
гораздо ниже их собственного. Что ж, тем лучше. Нет ничего опаснее, чем
недооценивать своего противника.
быстро приближались, явно собираясь зажать его в углу, прежде чем он
поймет, что происходит. Группа на выходе покинула свой пост и спешила
присоединиться к своим товарищам. Гиганты двигались на полусогнутых ногах,
глаза их блестели золотом адского пламени, сверкали белые зубы, руки с
когтями были угрожающе вытянуты. Они были готовы к внезапным и диким
действиям со стороны своей жертвы, но все же Конан своим движением застал
их врасплох.
стене. Стальные мускулы, словно пружина, подбросили его в воздух. Пальцами
вытянутой руки он ухватился за выступ. Раздался треск, и выступ подался
под его весом. Пират свалился обратно во двор.
если бы не ковер травы, смягчившей падение. Тотчас он был на ногах, как
огромная кошка, и стоял лицом к врагам. Бесшабашность в его взгляде
исчезла. Глаза его сверкали зловещим синим пламенем, черная грива волос
встала дыбом, со сжатых губ сорвалось угрожающее ворчание. В один миг
смелая игра обернулась схваткой не на жизнь, а на смерть, и дикарская
натура Конана отреагировала на перемену со всей первобытной яростью.
приготовились наброситься на него. Но тут тишину нарушил громкий вопль.
Обернувшись, гиганты увидели под аркой разношерстную толпу пиратов. Моряки
пошатывались, как пьяные, и невнятно ругались. Они были обалдевшими и мало
что соображали, но вытащили мечи и двинулись вперед с свирепостью, которая
ничуть не уменьшилась оттого, что они не вполне понимали, что происходит.
бросился на врагов, как разящая молния. Они падали под его клинком, как
спелая пшеница. Зингаранцы с яростными воплями побежали, пошатываясь,
через двор и напали на гигантов с кровожадным бешенством. Матросы все еще
не пришли в себя окончательно. Они с трудом очнулись от наркотического
сна, когда Санча отчаянно трясла их и совала им в руки оружие, и смутно
поняли, что она куда-то завет их. Они поняли не все ее слова, но вида
незнакомцев и льющейся крови для них было достаточно.
напоминал кровавую бойню. Зингаранцы шатались и падали с ног, однако
орудовали мечами с силой и умением. Они выкрикивали проклятия и не
обращали никакого внимания на раны, кроме смертельных. Их было гораздо
больше, чем черных. Но гиганты показали себя далеко не слабыми
противниками. Возвышаясь на нападающими, гиганты производили разрушения
зубами и когтями, разрывали людям глотки и кулаками наносили удары,
которые разбивали черепа. Перемешавшись в беспорядке с врагами, моряки не
могли как следует использовать свои быстроту и ловкость, которые
составляли их превосходство. Многие еще были такими отупевшими от
наркотического сна, что не уклонялись от наносимых им ударов. Они
сражались со слепой свирепостью диких зверей, и были слишком заняты тем,
что причиняли смерть, чтобы самим избегать ее. Мечи рубили тела черных,
как мясницкие ножи. Визг, вопли и проклятия смешались в отвратительный
шум.
яростью схватки. Перед ее глазами клубился хаос, в котором сверкала сталь,
мелькали руки, возникали и пропадали искаженные лица. Тела дерущихся
сталкивались, переплетались, налетали друг на друга, смешавшись в
безумной, дьявольской пляске боя.
на кровавом фоне. Она видела, как зингаранский моряк, который ничего не
видел перед собой, потому что у него была ободрана большая полоса кожи с
черепа и свисала ему на глаза, вонзил свой меч по самую рукоять в живот
черного гиганта. Она явственно расслышала, как заворчал пират, нанося
удар, и увидела, как темно-карие глаза жертвы закатились в агонии, когда
из вспоротого живота показались внутренности и хлынула кровь. Умирающий
черный схватил лезвие голыми руками. Ослепленный моряк тупо пошатывался.
Черная рука обхватила его за шею, черное колено с чудовищной силой ударило
его в позвоночник. Голова зингаранца откинулась назад под неестественным
углом, послышался хруст, различимый даже среди шума битвы, как будто
сломали толстую ветку. Победитель отбросил прочь тело своей жертвы, и в
этот миг стальной клинок молнией сверкнул позади него слева направо и снес
ему голову. Черный пошатнулся, голова покатилась ему на грудь, а оттуда на
землю. Это было чудовищно.
попыталась отвернуться и убраться прочь от страшного зрелища, но ноги не
слушались ее. Глаза она тоже не могла закрыть. Наоборот, она открыла их
еще шире. Она была потрясена, чувствовала отвращение, ей было дурно, и в
то же время она ощущала какое-то ужасное возбуждение, как всегда при виде
крови. Однако эта битва превосходила все те сражения, которые ей довелось
видеть, сражения, которые велись между людьми в набегах на порты или
нападениях на корабли. И тут она увидела Конана.
черной волной рук и тел и столкнули вниз. Они бы быстро вышибли из него
дух, но он ухитрился увлечь одного из них за собой, и тело черного
послужило пирату защитой. Гиганты рвали когтями своего товарища, пытаясь
добраться до барашца, но Конан отчаянно вцепился зубами в горло умирающего
черного и изо всех сил прижимал к себе его, как щит.