напугать эту тварь?!
ответил Пелиас. - Ты видишь мою телесную оболочку, а он увидел мою
обнаженную душу.
человеком или же демоном из глубин, заманивающим свои жертвы в гибельные
ловушки. Конан боролся с желанием немедленно погрузить меч в спину идущего
впереди мага, но прежде, чем он решился, они подошли к решетке,
выделявшейся темными линиями на фоне света наружного фонаря. Мертвый
Шукели сидел в луже крови, привалясь к прутьям плечом.
- вскричал изумленный Пелиас. - Это же никто иной, как благородный Шукели,
любящий вешать за ноги моих воспитанников и сдирать с них кожу! Уж не
спишь ли ты, Шукели? Почему застыл ты, с брюхом, распоротым, как у свиньи
на бойне?!
откроет!
открой дверь своим господам! Встань, говорю я!
Конана, и холодные капли пота защекотали его лоб.
Беспощадный смех Пелиаса, острый, как обсидиановый кинжал, вторил
движениям мертвого тела, цеплявшегося за прутья решетки.
трупа были пустыми и невидящими; внутренности вываливались из живота и
путались в ногах Шукели, когда он, подобно огромной кукле, нажал на рычаг
засова. Вначале Конану казалось, что евнух каким-то чудом жив, но теперь
сомнений не было - Шукели был мертв, мертв уже много часов!
Конан поспешил за ним, опасаясь коснуться отвратительной шатающейся
фигуры, уцепившейся за решетку.
приступами рвоты. Через полдюжины шагов он услышал глухой стук и обернулся
- останки евнуха неподвижно валялись у выхода.
удовлетворенный Пелиас, вежливо не замечая дрожи могучих плеч киммерийца.
И они направились вверх по длинной лестнице, через бронзовые двери,
украшенные человеческим черепом. Конан крепче сжал рукоять меча, ожидая
нападения невольников, но в залах царила тишина. Коридор; следующий,
заполненный благовонным дымом - тишина. Нигде никого.
равнодушно заметил Пелиас. - Господин их далеко, и рабы лежат без
сознания, опоенные вином или соком лотоса.
выругался от удивления при виде звездного неба.
далеко за полночь. В голове киммерийца не укладывался факт, что он так
долго пробыл в заточении, и лишь сейчас он ощутил голод и жажду,
вцепившиеся во внутренности.
стены из ляпис-лазури резко контрастировали с черным гранитом изящных
колонн.
земных наслаждений, но он наполовину дьявол - а я, невзирая на чародейское
искусство, человек. Люблю, знаешь ли, удобства и веселые пирушки. На них и
поймал меня подлый жрец - поймал совершенно беспомощного после доброй
выпивки. Вино - проклятие, но клянусь грудью Иштар, даже когда я сейчас
вспоминаю о нем, то немедленно чувствую присутствие этого напитка... Прошу
тебя, дружище, наполни мой кубок! Впрочем, что это я?! Ты - монарх,
позволь мне услужить тебе!
передавая его Пелиасу. Сам же варвар ухватил пузатый кувшин и сделал
глоток прямо из горлышка, вздыхая от удовлетворения.
имя Крома, Пелиас, неужели мы будем ждать здесь, пока проснувшиеся кнехты
перережут наши глотки?
не хочешь ли ты посмотреть, как идут дела у Страбона?
рукояти меча.
хватает времени на более серьезное искусство. Поглядим, Ваше Величество...
внезапно внутреннее пространство просветлело, расширилось, и изображение
приобрело яркость и четкость.
реке, за которой высилась горная гряда; на северном берегу реки стоял
город, окруженный стенами и рвом, обоими концами упиравшимся в реку.
пространства, между взгорьем и городом.
свете; со стен и башен летел град стрел и камней; нападающие дрогнули,
откатились и вновь возобновили штурм. Конан открыл было рот, чтоб
выругаться, но в шаре уже возникло иное изображение: в тумане появились
стрельчатые крыши дворцов и сверкающие купола храмов - король видел
Тарантию, свою столицу. Город был охвачен растерянностью и паникой.
доверием и поставленных на охрану города. Они выезжали из ворот под
рычание и свист разъяренной толпы. Король видел скопища мародеров, чужие
панцири воинов с пелийскими инсигниями, и те же знаки красовались на
башнях и площадях.
гримасой лицо принца Арпелло Пелийского.
весь мой народ отвернулся от меня!
смерти их короля, и они решили, что никто не защитит их теперь от внешнего
врага и гражданской войны. Вполне естественно в таком случае признать
власть сильнейшего вельможи, во избежание ужасов борьбы за трон; памятуя
былое, они не верят пуатенцам, а под рукой оказался Арпелло -
могущественный принц центральных провинций.
помойке у Башни Предателей!
его Пелиас, - а армия кофтцев разграбит твое королевство.
лучшем коне я не достигну Шамара к полудню, но и даже успев, я смогу лишь
погибнуть при падении города. А ведь он падет, падет через несколько дней!
не мог успокоиться Конан, - если загонять их насмерть; пока я доскачу до
столицы и соберу армию, Страбон уже постучится в ворота - а собрать армию
трудно: даю голову на отсечение, что трусливая знать при вести о моей
смерти шмыгнула в свои горы. Если уж народ выгнал Троцеро Пуатенца, никто
не в состоянии воспрепятствовать Арпелло завладеть короной и казной!
Страбона, но в нужный момент поднимет мятеж. Бароны его не поддержат, и
это будет легальным поводом для кофтцев захватить твое королевство.
Тарантии!
причудливый ритм и, казалось, не слышал слов Конана, погруженный в свои
мысли.
импульсом, и жестом приказал Конану следовать за ним. В полном молчании
взошли они по мраморной лестнице на верхнюю площадку самой высокой башни
цитадели. Стояла ночь. Сильный ветер развевал черные волосы Конана. Далеко
внизу мерцали огни Корхемиша, более чужие, чем звезды над головами.
изменившимся голосом.
в небесах, неизвестные людям, рассеянные на неизмеримых пространствах...
Но для владеющего Знаками и Словами, лежащими в основе, они доступны и не
опасны. Смотри - и не пугайся!
распространившийся в пространстве, вибрирующий и не затихавший. Он несся
все дальше, казалось, достигая миров, неизвестных смертным.
стороны звезд, и вздрогнул, когда из мрака возникло черное, похожее на
нетопыря создание и село у его плеча на зубец стены. Оправившись от
потрясения, Конан присмотрелся и увидел большие, нежные глаза, мерцавшие в
звездном свете, могучие крылья с размахом не менее сорока футов. Также
Шилова Юлия
Маркелов Олег
Ильин Андрей
Круз Андрей
Андреев Николай
Суворов Виктор