Чтение 6–й страницы книги ~Время, точно нитка самоцветов~

- С удовольствием. - Алексис, отвесив церемонный поклон, удалился.
Минуту спустя по камням меж деревьев поднялся ухмыляющийся Ястреб. Увидев,
что я вовсе не улыбаюсь, он остановился.

- М-м-м-м... - начал я.

Он поднял голову.

Я покусал губу.

- ...Ястреб, - сказал я, - тебе известна такая штука под названием
Особый отдел полиции?

- Ну?

- Так вот, они вдруг заинтересовались мной.

- Вот это да! - воскликнул он с искренним удивлением. - Выходит, они
и впрямь неплохо работают.

- М-м-м-м, - повторил я.

- Слушай, - сообщил Ястреб, - как тебе это понравится? Сегодня здесь
в гостях мой тезка. Ну, дела!

- Алексис своего не упустит. А ты случаем не знаешь, _з_а_ч_е_м_ он
здесь?

- Кажется хочет заключить сделку с Аболафией. Завтра начинается ее
расследование.

- Ага. - Я еще раз прокрутил в голове некоторые из промелькнувших
ранее мыслей. - Ты знаешь Мод Хинкл?

Его озадаченный вид был убедительней всякого - "нет"!

- Она выдает себя за представителя высшего звена упомянутой тайной
организации.

- Вот как!

- Сегодняшнюю беседу она завершила проповедью о ястребах и о
вертолетах. Последовавшую за этим встречу с тобой я принял за случайное
совпадение. Но теперь я начинаю понимать, что сегодняшний вечер
подтверждает ее намеки на некое множество. - Я покачал головой. - Ястреб,
меня вдруг катапультировали в сумасшедший мир, где стены имеют не только
уши, но, кажется, и глаза, и длинные когтистые лапы. Любой из окружающих -
да, в том числе и ты, - может оказаться соглядатаем. Я шарахаюсь от
каждого люка, а за шторами второго этажа прячутся бинокли и автоматы, если
не кое-что похуже. Чего я никак не могу понять, так это каким образом эти
гады, какими бы вездесущими они не были, вынудили тебя заманить в эту
гнусную, дьявольскую...

- Что ты несешь! Брось! - Он откинул волосы со лба. - Никуда я тебя
не заманивал...

- Осознанно, быть может, и нет, но в Особом отделе есть Банк
голографической информации, а их методы, знаешь ли...

- Брось, я сказал! - И вновь просверк ледяных искорок. - Неужели ты
думаешь, что я... - Но тут до него дошло, как сильно я напуган. - Слушай,
тот Ястреб не какой-нибудь мелкий карманник. Он живет точно в таком же
безумном мире, в какой угодил сейчас ты, только он живет там постоянно.
Если уж он сюда явился, можешь быть уверен, его людей - глаз, ушей и
пальцев - здесь не меньше, чем парней Мод Хикенлупер.

- Хинкл.

- Какая разница, хрен редьки не слаще. Ни один Певец никогда...
Слушай, ты серьезно думаешь, что я мог бы...

И хотя я знал, что все эти ледяные искорки - всего лишь струпья на
зудящей ране, сказал:

- Да.

- Ты как-то кое-что для меня сделал, и я...

- Скажем, прибавил тебе несколько лишних шрамов, только и всего.

Все струпья упали.

- Ястреб, - сказал я. - Покажи.

Он вздохнул; затем принялся расстегивать медные пуговицы. Полы куртки
разошлись. Причудливые огоньки расцвечивали его грудь пастельными узорами.

Я почувствовал, как кривится губа, но отводить взгляд я не хотел.
Взамен я со свистом вздохнул, что ничуть не лучше.

Он посмотрел на меня.

- Их намного больше, чем в прошлый раз, верно?

- Ты убьешь себя, Ястреб.

Он пожал плечами.

- Я уже не могу определить, которые из них я нанес себе сам.

Он принялся их разглядывать.

- Прекрати! - излишне резко выпалил я. Это становилось все более
невыносимым, и наконец я увидел, как он потянулся к нижней пуговице. -
Малыш, - сказал я, стараясь не выдать голосом отчаяния, - зачем ты это
делаешь? - И в моем голосе ничего не прозвучало. Ничто так не приводит в
отчаяние как бесстрастие.

Он пожал плечами, увидел, что я хочу не этого, и на миг зеленые глаза
полыхнули гневом. Но этого я тоже не хотел. Поэтому он сказал:

- Слушай... допустим, ты прикасаешься к человеку, мягко, нежно -
возможно, даже с любовью. Так вот, мне кажется, что при этом в мозг
поступает информация, которую что-то там истолковывает как удовольствие.
Быть может, что-то в моей голове истолковывает информацию совершенно
неправильно...

Я покачал головой.

- Ты Певец. Певцы, конечно, люди экстравагантные, но...

Теперь головой покачал он. Очень медленно, почти незаметно. И не
сумел сдержать закипевший гнев. Скулы его закаменели и в глазах мелькнула
мысль, ясная, как боль, мелькнула - и исчезла, так и не излившись в
словах. И свидетельством муки вновь остались лишь шрамы, паутиной
опутавшие худое тело.

- Застегнись, малыш. И прости, если я чего-нибудь не так сказал.

Его руки замерли, поднявшись к первой пуговице.

- Ты и вправду думаешь, что я мог сдать тебя копам?

- Застегнись.

Он застегнулся. Потом сказал:

- Уже ведь полночь! Эдна только сообщила мне Слово.

- Какое же?

- Агат.

Я кивнул.

Он застегнул воротник.

- О чем ты думаешь?

- О коровах.

- О коровах? - переспросил Ястреб. - При чем тут коровы?

- Ты был когда-нибудь на молочной ферме?

Он покачал головой.

- Для того чтобы получить побольше молока, коров держат практически в
бесчувственном состоянии. Корм дают внутривенно, из автоклава; питательная
смесь перекачивается по трубам, сначала большим, потом - поменьше и совсем
маленькие, пока не попадает ко всем этим высокоудойным полутрупам.

- Я видел. В журналах.

- Люди...

- ...коровы?

- Ты сообщил мне Слово. И теперь оно начнет перекачиваться и
разветвляться, когда я сообщу его другим, а те будут передавать его еще
дальше, пока завтра к полуночи...

- Пойду, меня ждет тот...

- Ястреб!

Он обернулся.

- Что?

- Ты считаешь, нет резона опасаться удара со стороны таинственных
сил, более умелых и жестоких, чем мы с тобой... Ладно, будь по-твоему. Но
ты еще не был свидетелем такого умопомрачительного исчезновения человека,
какое я намерен устроить, как только избавлюсь от этого хлама.

Лоб Ястреба пересекли тоненькие морщинки.

- Ты уверен, что раньше я ничего подобного не видел?

- По правде говоря, совсем не уверен. - Я уже улыбался.

- Ага! - произнес Ястреб и издал звук, который был очень похож на
смех, но смехом не был. - Пойду приведу того Ястреба.

Он скрылся среди деревьев.

Я бросил взгляд вверх, на обрывки лунного света в листве.

И посмотрел вниз, на свой портфель.

Аккуратно обходя камни, ко мне поднимался - тот Ястреб. На нем был
серый вечерний костюм и серый свитер с высоким воротом. Голова над
мясистым лицом была чисто выбрита.

- Мистер Кадуолитер-Эриксон? - Он протянул руку.

Я пожал ее: острые костяшки, обтянутые рыхлой кожей.

- А ваше имя мистер...

- Арти.

- Арти Ястреб. - Я старался не подать виду, что наскоро оцениваю его
серый наряд.

Он усмехнулся.

- Арти Ястреб. Вот именно. Я взял себе это имя, когда был моложе
нашего оставшегося внизу друга. По словам Алексиса, у вас есть... э-э-э...
кое-какие вещи, так сказать, не совсем ваши. Которые вам не принадлежат.

Я кивнул.

- Покажите мне их.

- Вам сказали, что...

Он оборвал меня:

- Ну же, дайте взглянуть.

С любезной улыбкой клерка он протянул руку. Я провел большим пальцем
по застежке высокого давления. Щелчок.

- Вы не скажете, - спросил я, глядя, разглядывая то, чем я обладал, -
как улаживаются дела с Особым отделом? Кажется, они мною заинтересовались.

Он поднял голову. Удивление постепенно сменилось спокойным
бесстрастием.