электричество, он ощутил внезапное чувство сосредоточения, прояснения
видения, словно наконец опознал своего врага. Это неожиданное благодеяние
ясно показало ему, что происходит. Горожане не только избегали его, но и
активно действовали с целью лишить его всякого предлога появляться в их
обществе.
было открыть окно и крикнуть так, чтобы его голос раскатился в зимнем
воздухе:
решить одной только бравадой. Когда зима постепенно рассеялась,
превратившись в раннюю мартовскую весну, Томас пришел к выводу, что ему
необходимо что-нибудь предпринять. Он был личностью, человеком, как и все
остальные: и у него было сердце, живое и поддерживающее жизнь в его теле.
И он не собирался покорно ждать, когда это сердце ампутируют.
тщательно побрился, облачился в одежду из плотной ткани, сунул ноги в
крепкие ботинки на высокой шнуровке и отправился в двухмильный поход в
город, чтобы лично уплатить по счету.
сомнениями, проносящимися у него в голове, словно грозовые тучи. Так
прошло уже немало времени, а он все стоял перед дверью с надписью
золочеными буквами, повторяя про себя: "...Это - медленное убийство", -
потом он собрался с духом, распахнул дверь с силой штормового ветра и
направился к девушке за стойкой с таким видом, словно она вызвала его на
единоборство.
мгновение лицо его исказила свирепая гримаса. Он сказал:
заставил себя посмотреть ей прямо в лицо. Он увидел ничего не выражающий,
направленный мимо него взгляд. И пока он выискивал в этом взгляде испуг
или отвращение, девушка направила взгляд в его сторону и сказала:
знает, просто не слышала обо мне".
проверить по картотеке.
как сжалось горло. Ему нужно было как-то отвлечься, чем-то занять свое
внимание. Внезапно вспомнив о встрече на улице, он сунул руку в карман и
извлек из него обрывок бумаги, который передал ему мальчик.
стойке и прочел полустертый печатный текст:
обнаруживает, что он абстрагирован от мира и помещен в физическую
ситуацию, которая не может существовать: звуки имеют запах, запахи
обладают цветом и глубиной, зрительные образы осязательно ощутимы,
прикосновения имеют высоту и тембр. Некий голос сообщает ему, что он был
доставлен сюда как защитник своего мира. Он должен сразиться в смертельном
поединке с защитником другого мира. Если он потерпит поражение, он умрет,
и его мир - реальный мир - будет разрушен, поскольку окажется лишен
внутренней способности к выживанию.
приходит к выводу, что либо спит, либо бредит, и отказывается стать частью
ложной ситуации сражения насмерть, поскольку никакой "реальной" опасности
не существует. Он непоколебим в своем решении не воспринимать всерьез
очевидно невозможную ситуацию и не обороняется, когда его атакует защитник
другого мира.
Это - фундаментальный вопрос этики".
такую чушь?
выражение.
вклад, который покрывает несколько месяцев. Разве вы недавно не присылали
нам чек на большую сумму?
внезапную боль, потом схватился за стойку, заваливаясь набок, словно
наскочивший на рифы галеон. Бессознательно он скомкал в кулаке клочок
бумаги. Голова кружилась, в ушах эхом отдавались слова:
себя - у тебя нет надежды.
сосредоточил внимание на похолодевших ступнях и ноющих лодыжках.
перед девушкой, Томас сказал, стараясь придать своему голосу выражение
доверительности:
вы ничего не подхватите. Это заразно разве только что для детей.
своих мыслей.
со всем достоинством, на какое был способен, и вышел на улицу, громко
хлопнув дверью.
прокляты!
был виден город во всем своем зловещем величии. В направлении Небесной
Фермы по обеим сторонам дороги теснились маленькие торговые лавки, словно
зубы готовых сомкнуться челюстей. Ослепительное солнце заставило Томаса
почувствовать себя беспомощным и одиноким. Быстро осмотрев руки на предмет
царапин или ссадин, он заспешил обратно. Онемевшие ноги едва держали его,
словно асфальт стал скользким от отчаяния. Томасу казалось, что он проявил
мужество, сдерживая желание пуститься бегом.
тротуаре перед ним стоял старик-нищий. Он не двигался, по-прежнему глядя
на солнце и что-то бессвязно бормоча. Его знак "БЕРЕГИСЬ!" был теперь
бесполезен, словно предупреждение, которое пришло слишком поздно.
и фанатики, святые и пророки апокалипсиса дисгармонировали с этой улицей,
залитой солнцем: нахмуренный приниженный взгляд каменных колонн не
допускал подобной доисторической экзальтации. А горстки пожертвованных ему
монет не хватило бы даже на скудный обед. Кавинант вдруг ощутил внезапную
острую боль сострадания. Почти против своей воли он остановился перед
стариком.
голос его изменился, и среди невнятного бормотания раздались ясные слова:
по команде, он снова опустил взгляд на чашу. Однако требование, попытка
принуждения вызвали в нем новый приступ гнева.
озарение, как интуитивное суммирование всех переживаний, испытанных им в
прошлом году. И решение мгновенно пробилось сквозь гнев. С перекошенным
лицом он стянул с пальца обручальное кольцо.
безжалостное молчание Джоан, он продолжал носить его. Кольцо было как бы
его самоутверждением. Оно напоминало ему, где он был прежде и где он
теперь, о разбитых надеждах, утраченной дружбе, о беспомощности - и его
исчезающей человечности.
побрел прочь.
остановился. Он стоял, не шевелясь, усмиряя свою ярость, как вдруг
почувствовал, что старик взял его за руку. Тогда он повернулся и посмотрел
в бледно-голубые глаза, такие пустые, будто они все еще разглядывали
слепящий пламень солнца. Старик буквально излучал невидимую силу.
его пониманию, встревожило Кавинанта. Но он только отмахнулся от этого.
было или глаза старика были незрячими; однако голос нищего был ясен и
тверд:
- основная характеристика жизни".