взглянула на аппарат, и тот отдал свою мелочь. На сей раз девочка точ-
но подставила пакет - монеты посыпались в него с легким мелодичным
звоном.
вошла в его. Сиденье все еще было теплым, и в воздухе, несмотря на
вентилятор, противно пахло сигаретным дымом.
ривал на потолок и курил. Стерва, думал он. В следующий раз пусть хо-
рошенько подумает, прежде чем откажет ему в постели. Эдди это, и Эдди
то, и, Эдди, я никогда не захочу видеть тебя снова, и, Эдди, как ты
можешь быть таким жесто-о-ким. Но он уже показал ей за это надоевшее
я-не-хочу-видеть-тебя-снова. Он был в тридцатидневной увольнительной и
теперь направлялся в Нью-Йорк поглазеть на виды Большого яблока и
пройтись по барам для одиночек. А когда он вернется, Салли сама будет
как большое спелое яблоко, спелое и готовое упасть. Никакое раз-
ве-ты-меня-совсем-не-уважаешь не пройдет с Эдди Делгардо из Марафона,
штат Флорида, и если она вправду верит бреду о том, что его стерилизо-
вали, так ей и надо. Пусть бежит, если хочет, к своему захолустному
братцу-учителю. Эдди Делгардо будет водить армейский грузовик в Запад-
ном Берлине. Он будет...
каким-то странным ощущением теплоты, поднимающейся от ног: словно пол
внезапно нагрелся на десять градусов. А вместе с этим ощущался ка-
кой-то странный, но вроде чем-то знакомый запах... не то чтобы что-то
горело... может, что-то тлело.
толкалась около телефонных будок, девчушка семи или восьми лет, выгля-
девшая порядком измочаленной. Теперь у нее в руках был большой бумаж-
ный пакет, она поддерживала его снизу, словно он был полон продуктов
или чего-то еще. Но все дело в его ногах.
мотрел вниз и закричал:
женщины в страхе завизжали. Двое охранников, болтавших с контролершей
у стойки "Аллегени эйрлайнз", обернулись посмотреть, что там происхо-
дит.
рочь вылетели у него из головы. Его армейские ботинки весело горели.
Начинали гореть обшлага зеленых форменных брюк. Он мчался по залу со
шлейфом дыма, словно им выстрелили из катапульты. Ближе всего был
женский туалет, и Эдди, обладавший поразительно развитым чувством са-
мосохранения, с ходу протянутыми руками толкнул дверь этого туалета и,
не поколебавшись, влетел внутрь.
юбку, она поправляла нижнее белье. Увидев Эдди, полыхавшего, как фа-
кел, она издала вопль, многократно усиленный кафельными стенами туале-
та. Из нескольких занятых кабинок раздались возгласы: "Что там такое?"
и "В чем дело?" Эдди ухватил дверь в платную кабинку, прежде чем она
захлопнулась, и ворвался внутрь. Он уцепился сверху за обе боковые пе-
регородки, вбросил ноги в унитаз. Раздался шипящий звук, поднялся
столб пара. Влетели двое охранников.
- Выходи оттуда, руки на голову!
был, был... солдат... я не могла удержаться...
дал себя знать.
но расстроило девочку. Она закрыла лицо руками, и, раскачиваясь
взад-вперед, беспомощно зарыдала.
тежь, но Энди не мог разглядеть... Затем он увидел. Двое охранников,
прежде пробежавших туда, вели крепкого молодца в армейской униформе из
туалета к своему отделению. Парень орал на них, и большая часть произ-
носимого была виртуозно непристойной.
невших предмета, которые раньше, вероятно, были ботинками, с них капа-
ла вода. Все трое вошли в отделение - дверь захлопнулась. В зале аэро-
вокзала стоял возбужденный гомон.
ряных рыбок, плавающих в огромном темном море пульсирующей боли. Одна-
ко ему необходимо было сделать все возможное. Если они хотят выбраться
из этой заварухи, ему нужна помощь Чарли.
цейский участок. Ну, так что случилось?
та по телефону. В связи с этим возникли какие-то беспорядочные мысли,
чувство, что он хочет обмануть девушку, с которой разговаривает.
остановиться... это случилось. Просто вырвалось... Я могла ему сделать
больно, папочка. Я могла причинить ему сильную боль. Я его подожгла.
чилось самое обнадеживающее событие за все последнее время.
слово. - Именно. Но не так, как прежде. Вырвалось лишь совсем немного.
Это - опасно, малышка, но... ты же могла сжечь ему волосы. Или лицо.
повернул ее к себе.
нравится, - сказал он. - Но... ты и вправду не повредила этому парню,
Чарли. Ты... - Все куда-то исчезло, и осталась одна боль. Разве он
продолжал говорить? На какое-то мгновение он перестал соображать.
голове, норовя вырваться снова, сотворить что-нибудь еще. Он как ма-
ленький, злобный и довольно глупый зверек. Стоит лишь выпустить его из
клетки, чтобы сделать что-нибудь, вроде добывания денег из телефонов,
и он может обернуться чем-то совсем ужасным,
прежде чем загонишь его назад. Но сейчас это не имело значения.
Сейчас она не будет думать об этом, она не будет думать об
этом совсем. Сейчас важно, что с папой. Он как-то обмяк в кресле
перед телевизором, лицо его искажено болью. Он бел, как бумага. Глаза
налились кровью.
местами. В тебе сидит что-то, оно причиняет боль, но никогда не выры-
вается из клетки. Во мне что-то большое, совсем не причиняет мне боли,
но, ой, иногда так страшно...
кет стал тяжелым, боялась - прорвется. - Она озабоченно взглянула на
него. - Что нам делать, папочка? Тебе нужно прилечь.
карманы своего вельветового пиджака. Он спрашивал себя: кончится ли
когда-нибудь сегодняшняя ночь. Ему хотелось поймать другое такси, отп-
равиться в город и попасть в первый попавшийся отель или мотель... Но
он боялся. Такси могут выследить. У него сильное ощущение, что зеленая
машина где-то поблизости.
всего это был аэропорт округа Олбани; по существу он находился не в
самом Олбани, а в городке Колони. Район секты трясунов - разве дедушка
не говорил ему когда-то, что это район трясунов? Может, они уже повы-
мерли? А как насчет шоссе? Автострад? Ответ приходил медленно. Была
тут одна дорога... какая-то Уэй. Нортуэй или Саутуэй, подумал он. Отк-
рыл глаза, взглянул на Чарли:
бодрой. - А ты?
дорогу и поймать машину, малышка.
Если повезет, кто-нибудь подхватит нас, а к утру уже домчит до Буффа-
ло. Если нет, мы будем стоять на обочине и голосовать, пока не появит-
ся зеленая машина.