официанта, который получил от Мартина доллар и удалился, явно борясь с
тошнотой.
Глорию и сохранить этого сценариста: хотя он никуда не годится, но я уже
потратил три месяца, чтобы выдрессировать его в сен-сировском подходе.
Предоставьте это мне. В Миксо-Лидии мы...
заглушал ее голос. А в Голливуде было всем известно, что Сен-Сир может
реветь так часами без передышки.
попятился к своему креслу. Когда его каблук коснулся полированной ножки,
он грациозно споткнулся и с необыкновенной ловкостью опрокинул "Елену
Глинскую" - пиво, мед, мятный ликер и лед - на обширную грудь Сен-Сира.
тщанием. Тошнотворное пойло соединяло максимум элементов сырости, холода,
липкости и вонючести.
его ноги, и, выхватив платок, попробовал вытереться, но безуспешно.
Носовой платок намертво прилип к брюкам, приклеенный к ним двенадцатью
мерками меда. От режиссера разило мятой.
нос. - Там, в отдельном кабинете, мы могли бы продолжить наш разговор
вдали от этого... этого немножко слишком сильного благоухания мяты.
башмаками, - в Миксо-Лидии мы бросали собакам... мы варили в масле, мы...
меня под локоть, когда я держу в руках "Елену Глинскую". Право же, это
весьма неприятно.
гигантский рост... и снова поник. Он выглядел, как полицейский эпохи
немого кино после завершения очередной погони, - и знал это. Если бы он
сейчас убил Мартина, даже в такой развязке все равно отсутствовал бы
элемент классической трагедии. Он оказался бы в невообразимом положении
Гамлета, убивающего дядю кремовыми тортами.
Мартина последний свирепый взгляд и, оставляя за собой мокрые следы,
захлюпал к двери. Она с треском закрылась за ним, и на миг наступила
тишина, только с потолка лилась тихая музыка, так как Диди уже
распорядилась продолжать показ и теперь любовалась собственной прелестной
фигурой, которая нежилась в пастельных волнах, пока они с Дэном Дейли пели
дуэт о матросах, русалках и Атлантиде - ее далекой родине.
к Уотту, который растерянно смотрел на него, - я хотел бы поговорить с
вами.
возвращения Рауля, - быстро сказал Уотт.
диктовать вам ваши решения? Без вас он не сумел бы снять ни одного
кассового фильма, как бы ни старался. Нет, Эрика, не вмешивайся. Я сам
этим займусь, прелесть моя.
Сен-Сира приносят большие деньги, а вы неопыт...
беда в том, что вы проводите границу между артистическим гением и
финансовым гением. Вы даже не замечаете, насколько необыкновенно то, как
вы претворяете пластический материал человеческого сознания, создавая
Идеального Зрителя. Вы - экологический гений, Толливер Уотт. Истинный
художник контролирует свою среду, а вы с неподражаемым искусством
истинного мастера постепенно преображаете огромную массу живого, дышащего
человечества в единого Идеального Зрителя...
нет времени... Э-э...
Мартин, подпуская восхищения в свой золотой голос. - Вы считаете, что
Сен-Сир вам равен, и в титрах стоит только его имя, а не ваше, но в
глубине души должны же вы сознавать, что честь создания его картин
наполовину принадлежит вам! Разве Фидия не интересовал коммерческий успех?
А Микеланджело? Коммерческий успех - это просто другое название
функционализма, а все великие художники создают функциональное искусство.
Второстепенные детали на гениальных полотнах Рубенса дописывали его
ученики, не так ли? Однако хвалу за них получал Рубенс, а не его наемники.
Какой же из этого можно сделать вывод? Какой? - И тут Мартин, верно оценив
психологию своего слушателя, умолк.
Сен-Сира приносят доход, но именно вам они обязаны своей идеальной формой.
Это вы, налагая матрицу своего характера на все и вся в "Вершине"...
завораживающие взрывы дизраэлевского красноречия. Мартину удалось
подцепить его на крючок. С непогрешимой меткостью он с первого же раза
разгадал слабость Уотта: киномагнат вынужден был жить в среде
профессиональных художников, и его томило смутное ощущение, что
способность преумножать капиталы чем-то постыдном - приходилось решать
задачи потруднее. Он подчинял своей воле парламенты.
десять минут. Через десять минут, опьянев от звонких похвал своим
экономическим способностям, Уотт понял, что Сен-Сир - пусть и гений в
своей области - не имеет права вмешиваться в планы экономического гения.
безошибочно выбрать правильный путь, - убедительно доказывал Мартин. -
Прекрасно. Вам нужна Глория Иден. Вы чувствуете - не так ли? - что от меня
толку не добиться. Лишь гении умеют мгновенно менять свои планы... Когда
будет готов документ, аннулирующий мой контракт?
Конечно. Аннулировать ваш контракт...
"Вершина" не обанкротится, - указал Мартин. - Только гений, подобный
Толливеру Уотту, кует железо, пока оно горячо - когда ему представляется
шанс обменять провал на успех, какого-то Мартина на единственную Иден.
появилось деловитое выражение. - Хорошо. Ваш контракт будет аннулирован
после того, как мисс Иден подпишет свой.
вслух Мартин. - Мисс Иден еще ничего твердо не решила. Если вы
предоставите убеждать ее человеку вроде Сен-Сира, например, то все будет
испорчено. Эрика, твоя машина здесь? Как быстро сможешь ты отвезти
Толливера Уотта в "Лагуну"? Он - единственный человек, который сумеет
найти правильное решение для данной ситуации.
зазвенели стены. Златоуст играл на логике арпеджио и гаммы.
Да, да, конечно. Зайдите вечером ко мне домой, Мартин. Как только я получу
подпись Иден, я распоряжусь, чтобы подготовили документ об аннулировании
вашего контракта. Гм-м... Функциональный гений... - И, что-то блаженно
лепеча, он вышел из зала.
пока контракт не будет аннулирован. Ведь Сен-Сир легко перекричит меня. Но
он попался на крючок. Мы...
произошло?
донеслось отдаленное рыканье, которое, возможно, возвещало приближение
Сен-Сира. - Когда у меня выберется свободная минута, я ошеломлю тебя.
Знаешь ли ты, что я всю жизнь поклонялся тебе из почтительного далека? Но
теперь увози Уотта от греха подальше. Быстрее!
вытолкал ее из зала. Ему показалось, что к этому изумлению примешивается
некоторая радость.
поморщиться. Режиссер был недоволен, что брюки ему впору отыскались только
в костюмерной. Он счел это личным оскорблением. - Куда вы дели Толливера?
- вопил он.
расслышать.
которая по-прежнему восхищенно созерцала Диди на экране над своей головой.
- Где Толливер?