напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая
к груди свой 38-калиберный, словно священник - крест. Теперь можно было
расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже
- шум погони, которая топочет вовсю, не боясь быть обнаруженной.
пространстве. По всей видимости, дистанция между беглецом и
преследователем сокращалась, но на сколько, судить было трудно.
дыхание двоих. Видимо, беглеца настигли в нескольких метрах от меня. Кто
бы это ни был, его захватили молодчики Седого. Я пока что не замечен... А
не влезть ли мне назад в свой роскошный "Хамбер", пока не поздно? И не
укатить ли восвояси? Скоро вся история забудется, да и вообще покажется
немыслимым бредом. Если, конечно, сейчас я не сваляю дурака...
щупленькое существо в слишком длинном пальто. До этой "живой картины",
очерченной светом фонаря, было три моих прыжка. Я схватил детину за
шиворот и приложил своим револьвером. Он качнулся и отлетел к стене,
следующим ударом я угостил его в челюсть. Потеряв равновесие, детина осел;
я стукнул его еще раз, собрав всю силу, какую только мог, - он растянулся
на земле. Взглянув вверх - как раз вовремя, - я увидел огромный стальной
шар, из тех, которыми рушат старые дома; кто-то пустил его в стену склада,
прямо над моей головой.
самый настоящий фейерверк; все цвета радуги поплыли передо мной и я
кружился вместе с ними. Смутно, через пелену я услышал чей-то визг, потом
по моему распластанному телу прошлись чьи-то ноги, кто-то пнул меня в зад,
как упрямого осла. Цепляясь за шершавую стену и пытаясь подняться, я
смутно увидел какие-то две фигуры, сцепившиеся в странном, диком танце.
наткнулся на свой револьвер; схватил его, приподнялся на цыпочки и
шарахнул по голове детину, вложив в этот удар если не всю свою силу, то
всю массу. Удар пришелся по чему-то твердому, огромная спина наклонилась и
рухнула, открыв того, кого он загораживал. Я увидел худенькое, испуганное
лицо и огромные, черные, как антрацит, глаза. Это была женщина. Я схватил
ее за руку и потащил за собой.
поколебавшись, побежала.
оставил машину. Я все еще держал свою спутницу за мокрый рукав пальто,
другой сжимал револьвер, а в голове прокручивал возможную встречу с
мистером Сэтисом и его дружками, которые наверняка поджидают меня в конце
пути. Однако все было тихо. Усадив женщину, я влез на сиденье сам и
включил зажигание. "Хамбер" взвыл и моментально набрал скорость.
Стукнувшись сперва пару раз бамперами об ограждение, он быстро выровнял
ход и пошел плавно и горделиво, готовый на любые подвиги.
трех мужчин. Мокнут под дождем без головных уборов, подумал я, и проехал
мимо главного входа.
стоянке, усеянной опавшими пальмовыми ветвями. Женщина, сидевшая рядом,
огляделась вокруг, потом посмотрела на меня.
боль переросла в глухие удары, я качался, как подвыпивший матрос на
штормовом ветру. Помогая женщине выбраться из машины, я на минуту
задержался, чтобы стереть с подбородка кровь. Потом быстрым шагом повел ее
к освещенному ночному бару - огонек уютно светился сквозь туман.
живительной влаги. К столику подошел худой загорелый официант с маленькими
глазками в сетке морщин. Я заказал два двойных шотландских виски. Моя
прекрасная леди, с тех пор как я ее увидел, еще не проронила ни слова.
моей спутницы, то она, последовав моему примеру, тоже изрядно отхлебнула.
Видно, бедняжка пьянствовала впервые. Крепость напитка ее просто испугала
- она закашлялась и чуть не выронила бокал.
жадно схватила его, сперва недоверчиво понюхала, а потом выпила воду до
последней капли.
неся чистое полотенце.
приметил все: голодные глаза, мокрые от дождя волосы и не по росту пальто,
при свете оказавшееся и вовсе шинелью.
вопросов, нам явно с ним повезло. Уличив момент, пока толстый сосед из-за
соседнего столика отошел к кассе, я наклонился к спутнице и спросил, глядя
в ее встревоженные черные глаза:
была вся эта заваруха?
белые плотно стоят рядом, как солдаты в строю.
улыбаясь. - Любой враг Сэтиса - мой друг.
положил мою руку сверху и убедился, что они к тому же холодны, как лед.
"ты", - но теперь все позади. Отдыхай. У нас есть что рассказать
защитникам порядка. Тебя пытались убить - а этого даже сейчас хватит,
чтобы поднять среди ночи шефа полиции.
бутербродами. Девушка следила за тем, как он ставит перед ней тарелку,
потом внимательно осмотрела ложку, цепко схватила ее и набросилась на еду.
Размеренные движения ложки прекратились лишь тогда, когда тарелка
опустела. Потом она заглянула в мою тарелку. Я наблюдал за ней, буквально
открыв рот, - в последнее время это стало моим обычным выражением лица.
один из них перед ней - это были аппетитные куски хлеба с ветчиной, я
жестом пригласил ее не стесняться. Она сняла верхний ломтик хлеба,
понюхала его, потом стала методично поедать ветчину, отправляя ее в рот
руками. Покончив с бутербродом, она облизала пальцы, как ребенок.
сказала, кто ты такая.
и произнесла слова, прозвучавшие примерно так:
человек в этом безумном мире, который мог бы сказать, кто за тобой гнался.
А ты изъясняешься на южно-зулусском или еще каком-то наречии.
хетер ду?
стучало, глаза резало, словно туда насыпали песка.
скорее себе, чем ей. - Хорошо было бы уехать из Майами, но - черт с ним.
Мистеру Сэтису не удастся выжить меня из города. Мне здесь нравится.
стойки, слез с высокого стула и не спеша приблизился к нашему столику. Он
стоял метрах в трех и выбирал сигарету: автоматическая сигаретница
предлагала широкий ассортимент.
обыкновенно, волосы цвета соломы и подбородок чуть меньше, чем надо.
"Что-то уж слишком долго он выбирает сигарету", - подумал я.
встал, резко отодвинув стул. Парень метнул на меня взгляд, повернулся и
пошел к двери. Я последовал за ним на улицу, где все еще лил дождь и все
утонуло в тумане. Он шел так быстро, что оторвался от меня метров на
шесть. Догнав, я схватил его за плечо и развернул к себе лицом.
не пытайся стрелять, мое уже нацелено на вторую пуговицу твоего плаща.
словно хотел меня отодвинуть. Я не отставал.
моменты я слегка нервничаю.
отдам и бумажник, и часы. У меня приличные часы... - он начал их снимать.
монета? Что за люди преследовали моряка? И зачем, черт возьми, нужно было
нападать на девушку?
увернуться от меня, он прижимался к стене. Лицо было вялым и желтым.
Маркеев Олег
Ковальчук Вера
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Белогорский Евгений
Смоленский Вадим