бывшего кратера тихо начала распространяться по всей поверхности Луны.
непроизвольно повернулся. Он молчал. Это бесконечно малое бело-голубое
сияние там наверху, которое медленно разгоралось... Единство, тихий
восторг существования во Вселенной, с которой сливаешься плавно и
незаметно; слиться с великим бело-голубым драгоценным цветком,
распускающимся на небе, который не отличается от тебя самого...
реакция синтеза охватила весь небольшой диск, через четверть часа, не
более, его Медитация стала заканчиваться, как это обычно происходило у
Глена Тропайла.
причиняющей беспокойство возможности Перемещения. У него вовсе не было
желания однажды просто исчезнуть.
разорвать ее. В комнате уже становилось тепло. Гражданин Бойн, конечно,
осторожно разрывал каждый шов грациозными движениями.
мучился безмолвным "Почему?". С юности этот вопрос часто вставал перед
ним. Его можно было заглушить Восхищением или Медитацией. Тропайл был
настолько хорошим специалистом в своей области - Наблюдении за Водой, что
некоторые новички обращались к нему за советом в этом тонком искусстве,
несмотря на общеизвестные странности в его поведении и жизни. Он получал
огромное удовольствие от Наблюдений за Водой. Ему было почти жаль всякого,
кто был настолько ограничен, что посвятил себя, скажем, Облакам или
Запахам, даже не попытавшись испытать себя в Наблюдении за Водой. Хотя и
Облака и Запахи были очень важны. А после сеанса Наблюдения, если повезет
и увидишь Девять Стадий кипения в их классическом совершенстве, можно
погрузиться в Медитацию и ощутить себя гармоничным и значительным.
делать, если мысли разбегались, становились все менее напряженными? Что
было делать, если Медитацию можно было вызвать лишь очень важным событием,
таким, как обновление Солнца?
Бойн. Его же объявили Сыном Волка, обвинив в том, чего он не мог понять. И
в этом случае он не потерял рассудок.
незнакомый зуд, не внутренний непереносимый зуд, когда хочешь взять верх,
а реальное ощущение зуда в основании позвоночника. Наказание за все
страшные преступления - принадлежность к Волкам или сумасшествие - было
одинаково простым: Они делают Поясничную Пункцию. Он принесет Жидкость в
Дар.
- одобрительно на Бойна и с неодобрением на Тропайла. Считалось, что даже
Волки имеют право на приличное человеческое отношение в короткий период
между разоблачением и принесением Жидкости в Дар.
этому существу, если оно вдруг захочет предаться жалкому подобию
предсмертной Медитации. Однако он не смог заставить себя послать ему
приветственный знак.
глянул на Сторожа Хармейна, что старик чуть не убежал. Тропайл почти так
же сердито глянул на Гражданина Бойна. Как смеет этот убийца быть таким
спокойным!
и выкачают оттуда весь мозг. Это больно! Ты понимаешь, о чем я говорю? Они
собираются выкачать из нас всю спинномозговую жидкость, а потом выпьют ее,
а это будет очень больно.
Гражданам, поведение которых было преступным. Вот и все, - спокойно
промолвил Гражданин Бойн. - Разве Сын Волка не чувствует этой разницы?
воспринято как дружеская шутка, имеющая долю истины, а как же еще можно
высказать горькую правду? Иначе может произойти такое, чего и представить
нельзя. Они могут поссориться! Они даже до драки могут дойти! А в драке
человеку можно сделать больно!
резко стер ее. Они собирались воткнуть ему в позвоночник огромный катетер
и убить его. Он не будет им улыбаться! Это ему стоило большого усилия.
оправдывается перед человеком, которого это меньше всего волнует и
который, даже если бы это и волновало его, ничего не мог сделать. - Что за
идиотский разговор о Волках? Я не знаю, что такое Сын Волка, и думаю, что
этого не знаешь ни ты, ни кто-нибудь другой. Мне известно только то, что я
действовал разумно. А все подняли вой. Считается, что можно узнать Сына
Волка по отсутствию культуры, по невежеству, по его дикой ярости. Но ты
зарубил троих, а я лишь подобрал кусок хлеба. И считается, что именно я
представляю опасность!
Бойн. - Рыбы, наверное, думают, что они птицы, а ты, очевидно, думаешь,
что ты Гражданин. Стал бы Гражданин говорить такие вещи, которые ты сейчас
произносишь?
за что. Но то, что грызло его, не имело ничего общего со смертью.
над ним верх. Налитая кровью железа в надпочечниках Тропайла - у
Гражданина Бойна она была не больше булавочной головки - посылала
крошечные гормоны к нему в кровь. Он мог умереть, да - это рано или поздно
должно было произойти с каждым. Но пока он жив, он не мог вынести, если
над ним берут верх в стычке, споре, отношениях. Глену Тропайлу было
несвойственно дать себя победить без борьбы. Волк? Называйте его Волком,
Авантюристом, Спекулянтом, называйте его Крутым Парнем, называйте его
Игроком.
некоторые - сопоставляя факты. Метод Тропайла не походил ни на тот, ни на
другой, он скорее напоминал дзюдо. Он допускал в своем сопернике такие
качества, как Сила, Находчивость, Подготовка. Ему самому все это было не
нужно; в каждом споре этих качеств соперника хватало на них обоих. Тропайл
привык (и определенно это была привычка Волка, как он вынужден был
признать) использовать сильную сторону противника против самого
противника, разбивать противника о его же стальную броню.
станет дожидаться пункции, он уйдет отсюда. Но как?
Бойн был одним из препятствий. Другим препятствием был Хармейн, Охранник
Дома Пяти Правил. Где же тот шест, который даст ему возможность преодолеть
эти барьеры? Есть Гала, его жена, подумал он. Она принадлежит ему; она
сделает то, что он пожелает, если только он заставит ее захотеть сделать
это.
мне!
стихотворение готово, а мое - нет, не будешь ли так добр пойти первым,
когда они... когда они придут?
Снисходительной Улыбкой.
вершине пика, точно так же, как она сидела с тех пор, когда у Земли еще
было ее собственное настоящее Солнце.
тонкий катетер в позвоночник, чтобы выкачать из него жизненные силы;
Пирамиду не интересовало то, что затем спинной мозг будет выпит его
сородичами, или то, что поводом для казни был поступок, который в
человеческой истории не рассматривался обычно как уголовное преступление.
Пирамиде безразлично ритуальное жертвоприношение в любом его виде.
Пирамида видела, как они приходят и уходят, если о Пирамиде можно сказать
Шломо Вульф
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Лондон Джек
Панов Вадим
Соломатина Татьяна