Альбион, картину которого можно оценить в такую сумму?
картину в 350 тысяч кредитов, даже больше, и прежде, чем участвовать в
дальнейших торгах за произведения из скопления Альбион, я хотел бы
знать, почему их оценка так отличается от вашей. Возможно, мистер
Аберкромби - коллекционер, который просто влюбился именно в эту картину,
но Венциа - владелец галереи, и я повторяю свой вопрос: есть ли хоть
какое-то сходство между этой работой и любым другим произведением из
скопления Альбион, которое может быть продано за шестизначную сумму?
эта картина просто не стоит таких денег. Единственное, чем она может
напоминать более достойную работу - это поразительное сходство объекта с
изображением на голограмме с Байндера X, которая была продана около двух
лет назад, за 150 тысяч кредитов.
Аберкромби развернулся в мою сторону.
подобие натуры на этой картине и на голограмме с Байндера X. Но я видел
сходное изображение и на патагонской картине, а Патагония IV была
покинута за 308 лет до рождения Килкуллена.
Аберкромби, и мне показалось, что он напряженно следит за моей реакцией.
вполне различимыми. Иначе я не выбрал бы искусство скопления Альбион
своей специальностью.
Он задержал на мне долгий взгляд. Я чувствовал его внутреннюю
неприязнь, хотя не мог найти ей логическое объяснение. Наконец он
обратился к Рейберну.
пойти ли вам к мадам Чонг, Леонардо? Я вернусь через пару минут.
радуясь, что наконец избавился от малоприятного присутствия Аберкромби.
глубокую неприязнь, - объяснил я. - Но право, я ничем не оскорбил его,
Достойная Леди.
не станете судить обо всех людях по сегодняшнему вечеру.
Она замолчала, рассеянно глядя, как уходит по умеренной цене маленький
трехмерный космический пейзаж с Тамаалики II, и как продают раннего
Камати, несколько дороже, чем я предполагал, ибо он не отличался
изяществом линий. Затем вернулся Рейберн, с забавным выражением на лице.
мне приходилось слышать!
правду, и немедленно: что вы думаете о Малькольме Аберкромби?
значительного нервного напряжения, друг Гектор.
знанием современных цен на рынке искусств, - произнес я, почувствовав,
как приобретаю Оттенок Абсолютной Честности.
вас думает еще хуже.
Аберкромби только что предложил галерее Клейборн на выбор: набросок
тушью раннего Сабаи либо пятьдесят тысяч кредитов.
Рейберн довольно ухмыльнулся.
Я сидел один в кабинете Малькольма Аберкромби и чувствовал себя очень
неловко.
Я прибыл почти на десять минут раньше назначенного времени и девять
минут ждал на оживленной, шумной улице, рассматривая четкие очертания
его огромного дома, математическую точность газонов, любуясь изяществом
двух больших, красивых каменных фонтанов у западного и восточного
крыльев здания.
Наконец, будучи уверен, что уже не принесу никаких хлопот, явившись
раньше назначенного срока, я ступил на движущуюся дорожку, приготовился
к тому, что она мгновенно доставит меня к парадным дверям и - ничего не
произошло.
Меня охватило чувство нарастающей паники. Дом отстоял от улицы почти на
пятьсот футов, а при моем физическом строении и довольно большой силе
тяжести на Дальнем Лондоне я просто не мог преодолеть это расстояние за
оставшуюся минуту. У меня было три дня, чтобы подготовиться к встрече, и
все-таки я опаздываю.
Мне не оставалось ничего другого, как пойти пешком, но не успел я
сделать и шага, как механический голос спросил, куда меня доставить - к
парадной двери, служебному входу или входу в крыло для гостей.
произнес я.
программа не позволяет мне транспортировать представителей
нечеловеческих рас к парадной двери. Будьте добры сделать другой выбор.
знаю, буду ли я принят в качестве гостя или слуги.
нечеловеческих рас к входу в крыло для гостей. Вы хотите войти через
служебный вход?
через тридцать секунд.
приготовьтесь, транспортировка начнется через 10 секунд.
Я вздохнул, расставил ноги поустойчивее, и дорожка медленно и плавно
поползла к дому.
дверь, и повторила свой запрет минуту спустя, когда мы огибали восточное
крыло дома. Наконец дорожка остановилась у более скромной двери и
попросила меня войти в дом.
Я вошел, и ко мне подкатился сверкающий, обтекаемый робот. Это был
всего третий робот, увиденный мной на Дальнем Лондоне.
Робот развернулся кругом и покатился по обшитому панелями коридору,
затем остановился и подождал меня.
- Мистер Аберкромби скоро присоединится к вам.
Я прошел в кабинет, настолько обрадованный тем, что мое опоздание
прошло относительно незамеченным, что сначала почти не почувствовал
инстинктивного беспокойства, охватившего меня, когда закрылась дверь и я
остался совершенно один в замкнутом пространстве. Я принялся
разглядывать все, что меня окружало, и приготовился к немедленному
появлению Малькольма Аберкромби.
Прошло сорок пять минут, и теперь я чувствовал себя очень одиноким и
заброшенным.
Кабинет в точности подтверждал мое представление об этом человеке:
холодный, богатый, надменный. Он был велик, даже слишком велик, с
несколькими дверями и удивительно пустыми стенами - ни картин, ни
голограмм. Против двери, в которую я вошел, стоял полированный
письменный стол, но на нем, кроме пепельницы и не бывшего в употреблении
письменного прибора, не было ничего: ни бумаг, ни компьютера -
совершенно ничего. Стул за столом был высоким и узким; обойдя стол, я
заметил на сидении стула подушечку. Вдоль одной стены стояли три кожаных
стула с высокими спинками, дорогие, но неудобные. Между двумя из них на
ониксовой подставке - небольшая хрустальная чаша альтаирской работы.
Окна за столом выходили в сад - акр зеленого лабиринта из тщательно
подстриженных кустарников.
Чтобы постоянно не возвращаться мыслями к собственной изолированности,
я еще раз обдумал, как же лучше заговорить с хозяином, когда он,
наконец, явится. Он уже выразил некое недовольство диалектом Дружбы и
Симпатии, а от Просительного диалекта я отказался сам, поскольку не я
просил об этой встрече. Дело в том, что я не знал, кто я: гость, который
заговорит на диалекте Почетных Гостей, или платный консультант, который
прибегнет к диалекту Равных. И, конечно, была возможность того, что я
Семенова Мария
Конюшевский Владислав
Дальский Алекс
Афанасьев Роман
Василенко Иван
Рыбаков Вячеслав