этом не было никакого сомнения, я был наполовину пьян и чувствовал себя
несчастным; все виделось мне как в тумане. Ничего удивительного, что я
окружил романтическим ореолом места обветшавшие или просто убогие, людей -
что ж, пусть весьма добросердечных, но неимущих, необразованных, простых и
грубых. Или, отбросив в сторону эвфемизмы, откровенно грубых и отсталых. Я
превратил нечто совершенно обычное в странное лихорадочное приключение.
Это и была правда, крывшаяся за мечтой. А тут все было реальным. Это была
повседневная жизнь, моя жизнь. Здесь была Клэр с чашкой кофе, как каждый
день; с той разницей, что раз в жизни не попыталась подсунуть мне сахарин
вместо сахара.
так много крови...
делишки, мой старый масса? Не может быть, чтобы так плохо, он же на ногах,
разве нет? Не на костылях, не в инвалидной коляске или еще что-нибудь!
яростно, что я был потрясен.
одно лицо... - Дэйв увернулся, когда Клэр нацелилась на его ухо. - О'кей,
о'кей, вид у него и вправду зеленоватый. Обычное дело - хорошая ночка вне
дома, да, Стив? И как же ее зовут? - В действительности, выговор Дэйва был
точно таким, каким и полагалось быть речи выпускника очень престижной
школы - лучше, чем мой, но он все время старался говорить как мальчишка из
Ист-энда.
все еще суетившейся вокруг меня, пытаясь выяснить, какой у меня бинт, от
чего у меня все глаза оказались залеплены длинными белокурыми волосами. -
Дай ему лучше кофе, солнышко, а то он будет невозможным все утро. Вместо
того, чтобы быть всего лишь невероятным. Да, и спроси Барри, он уже
говорил с "Розенблюмом"?..
в этой роли матери-наседки выводила меня из душевного равновесия. К тому
времени, когда она вернется, я уже спокойно погружусь в свою работу и буду
слишком занят, чтобы заниматься личными делами.
кенийскому контейнеру?
боковой ветке рядом с аэропортом и плесневел. Теперь они его отскребают -
с извинениями. Я выставил им демерреж до сегодняшнего дня, но сказал,
чтобы держали его, пока мы не выясним, не сможем ли мы организовать
какой-нибудь обратный груз.
- Я вызвал на компьютере кое-какие списки и просмотрел их: - Свяжусь для
начала с Хэмилтоном и узнаю, не надо ли ему еще полтонны лютиануса на этой
неделе. А ты пока не мог бы достать мне тот проект контракта на немецкое
растительное масло? И всю эту еэсовскую волынку с его отправкой?..
такая, какой была. Я с головой ушел в работу, твердо настроившись не
отвлекаться, не позволять себе бесцельно раздумывать о моих диких
блужданиях прошедшей ночью. Я загружал работой Дэйва и Клэр, так или иначе
стараясь уклониться от их поддразниванья и кудахтанья. Похоже, это дало
результаты. Я умудрился закончить все, что можно уладить в этот день, чуть
больше, чем за половину обычного времени. И все же я остался менее
спокойным, менее удовлетворенным, чем когда бы то ни было.
элегантно пристроившись на краешке моего стола и теребя пачку бланков так,
словно отрывал лепестки у розы. Он постучал по своему длинному тупому
носу: - Я хочу сказать, ты знаешь не хуже меня, как важен каждый из этих
проклятых контрактов, Стив. Я предпочел бы, чтобы ты лучше не спешил и,
как обычно, прочесал их, словно отточенной зубной щеткой, чем... проглядел
их одним духом и пропустил что-то важное.
контракты, - и вот сегодня мне раз в жизни повезло, а ты вдруг даешь мне
отбой! С ними все в порядке, Барри. Не беспокойся об этом.
золотистым кудрям:
ты их сам просмотрел, иначе не сидел бы здесь и не спрашивал. Давайте,
господин директор-распорядитель, сэр, убирайте свою полосатую задницу с
моего стола! Я доволен!
них-то как раз я был уверен. Может, я и был на двадцать лет моложе Барри,
но работу свою я знал. Просто я не получал от нее того удовольствия, как
это бывало обычно. Мне не хотелось вникать в каждую мельчайшую подробность
бизнеса, стоявшего за каждой партией груза, как раньше; мне не хватало
прежнего стремления выяснить все о каждом товаре, который мы отгружали,
начиная с продуктов и кончая предметами искусства - стремления, которое
дало мне многие из очень полезных фундаментальных знаний. Я вдруг стал
более нетерпимо относиться ко всей этой липкой паутине формальностей,
стремиться поскорее от них отделаться. И Барри, будучи тонким бизнесменом,
что-то почувствовал. Но будучи также начальством, с которым можно было
пошутить, он был достаточно разумен, чтобы не выматывать своих работников.
отполирую стол Билла Роуза, посмотрю, может, бухгалтерия тоже подхватит
болезнь скорости и обработает счета в рекордное время. По-видимому, это
доконает всех наших постоянных клиентов - шок, понимаешь? Э-э... я бы
предложил тебе немедленно отправиться домой и дать руке отдых, но если ты
можешь поболтаться здесь еще с полчаса - просто на случай, вдруг
что-нибудь всплывет, знаешь ведь, как это бывает...
подсказывало мне, что там я буду не более счастлив, чем здесь. Я уже был
сыт по горло этим навязчивым полувоспоминанием, преследовавшим меня по
пятам, отбрасывая на все тень неудовлетворенности. Вчерашним вечером у
меня было жуткое пугающее приключение, так мне и надо - нечего связываться
с дном жизни. Но чем больше я старался думать об этом, тем меньше мог
вспомнить - теперь уже почти ничего, ничего отчетливого. Словно эта дымка
была вуалью фокусника, приоткрывавшейся, чтобы показать пустоту, словно
все это мне приснилось - все, с самого начала. Тогда почему от этого
переворачивалась вся моя обычная жизнь - мое тщательно скроенное и
пригнанное существование от Армани, жизнь, которой, как я знал, я мог
управлять?
вспомнить, чтобы потом спокойно забыть. Но тут была Клэр, она принесла мне
еще чашку кофе с сахаром и снова болталась поблизости, не давая
сосредоточиться. В качестве средства для отвлечения внимания у нее были
естественные преимущества. Обычно я не позволял им особенно меня
беспокоить: я принял решение обращаться с Клэр только как с компетентным
секретарем, каковой она и была, а не как с безмозглой куклой. Строго
говоря, на безмозглую куклу она была не похожа: если уж втискивать ее в
какой-то стереотип, Клэр скорее напоминала молочницу из рекламы масла. Ее
волосы и глаза наводили на мысль о полях пшеницы и летних небесах, и все
остальное - тоже: ее резковатые чувственные черты, молочно-белая кожа и
веснушки, стройная, но с тяжелой грудью фигурка, ее непринужденное
обаяние, живое, но искреннее. Большую часть времени я наслаждался им, не
позволяя принимать его близко к сердцу, хотя когда пытаешься изо всех сил
о чем-то думать, и еще больше - не думать, прикосновение волос к затылку
или грудь, небрежно задевающая твое плечо, может оказаться сильным
раздражителем. Естественно, что время от времени это порождало фантазии,
но я был не настолько глуп, чтобы мутить воду в офисе, затевая легкую
интрижку. А все остальное не имело смысла.
от чего-то отступил - так? Та девушка - как же ее звали? Как она
выглядела? Я словно выдумал ее из ничего; как будто весь этот безумный
вечер был одним из тех снов - достаточно живых и ярких, чтобы заставить
тебя проснуться, и в то же время таких, которые невозможно удержать в
памяти - они испаряются из нее, оставляя за собой только эмоциональные
ощущения, как пустое впечатление. Такая мысль должна была принести мне
облегчение; но это было не так. Думать, что ты пережил что-то яркое,
ошеломляющее, ЖИВОЕ, сильное настолько, чтобы оставить такие ноющие
воспоминания, - и при этом обнаружить, что подробности испаряются, как
утренняя изморозь...
раскаленной докрасна ракетой пронзила боль, взорвалась и расцвела сияющим
цветком образа - образа яркого, искрящегося, живого. Вот она! Катька,
вонзившая зубы в мою рану, я сам, трясущийся в агонии, только наполовину
слыша, как Мирко и Джип обсуждают...
только можно услышать. А ведь все эти дела у меня под кончиками пальцев.
Василенко Иван
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Белов Вольф
Прозоров Александр
Афанасьев Роман