сделано все, что для него могли сделать, а остальное будет зависеть от
него самого.
свернутые листы бумаги, много листов, а под ними - книги, десятки книг, и
в одном из углов - стеклянная капсула, заключавшая в себе какой-то
механизм. Он знал, что это не что иное, как пистолет, хотя никогда еще не
видел пистолета. Он поднял капсулу, и под ней был конверт с надписью:
"КЛЮЧИ". Он разорвал конверт. Там было два ключа. На одном было написано:
"Рубка управления", на другом: "Машинное отделение".
разломил ее пополам. Раздался слабый хлопок: в капсулу ворвался воздух. В
руках Джона был пистолет.
власть. Он показался Джону сильным, мрачным и жестоким. Джон взял его за
рукоятку, поднял, прицелился и почувствовал прилив древней недоброй силы -
силы человека, который может убивать, - и ему стало стыдно.
Осторожно разворачивая его, он услышал слабое протестующее потрескивание.
Это был какой-то чертеж, и Джон склонился над ним, пытаясь понять, что бы
это могло быть, разобрать слова, написанные печатными буквами вдоль линий.
трубу, как живой.
Корабля. Еще и еще один - это тоже были секции Корабля, с коридорами и
эскалаторами, рубками и каютами.
всеми каютами и гидропонными оранжереями. В переднем его конце была рубка
управления, в заднем - машинное отделение.
Но потом он сообразил, что если отбросить рубку и машинное отделение, то
все правильно. И он подумал, что так и должно было быть, что много лет
назад кто-то запер рубку и машинное отделение, чтобы уберечь их от вреда,
- специально для этого дня. Для людей на Корабле ни рубки, ни машинного
отделения просто не существовало, и поэтому чертеж казался неправильным.
Он изучал его, наморщив лоб, пытаясь сообразить, что там изображено, и
хотя о назначении некоторых устройств он догадывался, но были и такие,
которых он вообще не понимал. Джон нашел конвертор и удивился, как он мог
быть в запертом помещении, ведь все эти годы им пользовались. Но потом он
увидел, что конвертор имел два выхода: один в самом машинном отделении, а
другой - за гидропонными оранжереями.
Он продолжал сидеть на корточках около ящика, чуть покачиваясь взад и
вперед и глядя на чертежи, и думал: если мне были нужны еще
доказательства, то вот они.
о звездах, воплощенные в листах бумаги. Никакого божественного
вмешательства. Никакого Мифа. Просто обычное человеческое планирование.
тоже были ложью, как и Миф? Жаль, если это так. Потому что они были
утешением. И Вера тоже. Она тоже была утешением.
машиной, кроватью и ящиком, он съежился и обхватил себя руками, чувствуя
почти жалость к себе.
Чтобы он по-прежнему был невеждой, уверенным в своей безопасности. Чтобы
он по-прежнему продолжал играть с Джо в шахматы.
лицо, на котором застыла полуулыбка.
слово. Как будто человека поймали за каким-то постыдным делом, уличили в
грязных мыслях.
Еще бы!
куда-то направляется. Я знаю теперь, что такое Конец.
Лицо судьи. Оно возвышалось над ним, и в нем не было пощады. В нем не было
даже жалости.
приведет его на жилые этажи.
охотиться за Джоном Хоффом. И когда они поймают Джона Хоффа...
неизвестный Конец, о котором говорят в церкви. Потому что уже не будет
никого - никого, кто знал бы цель, основание и назначение.
гений, и мечты тех, кто построил Корабль, пропали зря.
Нельзя расточать. Нельзя выбрасывать. И не только пищу и воду, но и
человеческие жизни и мечты.
рукоятку, а ярость все росла в нем, ярость отчаяния, последней надежды,
моментальная, слепая ярость человека, у которого намеренно отнимают жизнь.
и Луизы, и Джошуа.
направо по коридору. Он помчался к эскалатору. В темноте неожиданно
наткнулся на ступеньки и подумал: как хорошо, что он много раз бывал
здесь, нащупывая дорогу в темноте. Теперь он чувствовал себя как дома, и в
этом было его преимущество перед Джо.
следующий пролет - и впереди услышал торопливые, неверные шаги того, за
кем гнался.
самом конце. Если бы поспеть вовремя...
касаясь ногами ступеней.
свете лампочки увидел бегущую темную фигуру. Он поднял пистолет и нажал
кнопку; пистолет дернулся у него в руке, и коридор осветила яркая вспышка.
голове у него билась мысль: я убил Джо, своего друга.
не человек, сидевший против него по ту сторону шахматной доски. Это был не
Джо - его друг. Это был кто-то другой - человек с лицом судьи, человек,
побежавший созвать толпу, человек, который всех обрекал на неведомый
Конец.
всем теле.
были и такие законы, о которых даже никогда не упоминалось, потому что в
этом не было необходимости. Не говорили, что нельзя украсть чужую жену,
что нельзя лжесвидетельствовать, что нельзя убивать, потому что эти
преступления исчезли задолго до того, как звездный Корабль оторвался от
Земли.
нарушил один из них. Он убил человека. Убил своего друга.
всем нам.
сунул пистолет за пояс и на негнущихся ногах пошел по коридору к темной
массе на полу.
Тело лежало ничком, и лица не было видно. Было бы хуже, если б лицо было
обращено вверх, к нему.
они не должны его найти. Не должны узнать, что произошло. Самое понятие
убийства давно исчезло, и оно не должно появиться вновь. Потому что если
убил один человек - неважно, почему и зачем, - то могут найтись и другие,
которые будут убивать. Если согрешил один, его грех должен быть скрыт,
потому что один грех приведет к другому греху, а когда они достигнут
нового мира, новой планеты (если они ее достигнут), им понадобится вся
внутренняя сила, вся сила товарищества, на которую они способны.
не нашли. И не мог спустить его в конвертор, потому что для этого нужно
было пройти через гидропонные оранжереи.