явные признаки нетерпения. Наклонившись вперед, он прошептал:
начал свое повествование священник. Впоследствии, когда Консул решил
надиктовать этот рассказ на комлог, он всплыл в его памяти как единое
целое. В нем не было никаких "швов" - не считая, естественно, пауз, когда
рассказчик переводил дыхание, оговорок да неизбежных "это значит" и "так
сказать", которые всегда сопровождают живую человеческую речь.
сан. Он родился и вырос на католическом Пасеме и теперь впервые покидал
родную планету: ему поручили сопровождать отца Поля Дюре, почтенного члена
ордена иезуитов, в тихое изгнание на колониальную планету Гиперион.
папой. Это был высокий, худой человек с внешностью аскета. Короткие седые
волосы оставляли открытым высокий благородный лоб, а глаза, видевшие
слишком много страданий, смотрели на мир с глубокой грустью. Поль Дюре был
последователем Святого Тейяра [Пьер Тейяр де Шарден (1881-1955) -
французский палеонтолог, философ и теолог, создатель так называемого
"христианского эволюционизма"; Бог у Тейяра - "Христос эволюции" -
представлен в каждой частице "ткани универсума" в виде особой духовной
энергии, которая является движущей и направляющей силой эволюции], а также
археологом, этнологом и видным иезуитским теологом. Хотя католическая
церковь пребывала тогда в глубоком упадке, превратившись, по сути, в некий
полузабытый культ, который терпели просто потому, что он утратил всякое
значение и стоял в стороне от основного потока жизни Гегемонии, орден
иезуитов не изменил своего кредо. И отец Дюре был убежден, что святая
римско-католическая апостольская церковь остается последней и самой верной
надеждой человечества на бессмертие.
наведывавшегося к ним в церковную школу. Случалось им встречаться и позже,
во время редких посещений будущим семинаристом Нового Ватикана. В те годы,
когда Хойт учился в семинарии, Дюре руководил важными раскопками, которые
велись на средства церкви на Армагасте, соседней планете. Он вернулся
через несколько недель после того, как Хойта посвятили в сан, и над его
головой сразу стали сгущаться тучи. Никто, за исключением высших иерархов
Нового Ватикана, не знал точно, что произошло. Поговаривали об отлучении и
даже об инквизиционном процессе (хотя Святая Инквизиция бездействовала уже
более четырех веков - со времен смуты, начавшейся после гибели Земли).
просьбе перевели на Гиперион, известный большинству только со странным
культом Шрайка, а отцу Хойту поручили сопровождать его. То была
неблагодарная роль - ученик, конвоир и шпион в одном лица. Возможность
увидеть новый мир могла бы в известной степени скомпенсировать тяготы
поручения, но даже с этим Хойту не повезло: он должен был проводить отца
Дюре до космопорта Гипериона и сразу вернуться в Сеть тем же
спин-звездолетом. По воле епархиальной канцелярии Ленару Хойту предстояло
провести двадцать месяцев в криогенной фуге плюс несколько недель
субсветового полета и возвратиться потом на Пасем, где за это время
пройдет восемь лет; бывшие однокашники оставят его далеко позади: одни
сделают карьеру в Ватикане, другие добьются миссионерских постов.
безропотно принял поручение.
без искусственной гравитации, иллюминаторов и прогулочных палуб. Чтобы
удержать пассажиров в гамаках и на фуга-ложах, фантопликаторы подключили
прямо к информационной сети. Пробудившись из фуги, пассажиры (в
большинстве своем рабочие из других миров, небогатые туристы да еще
несколько потенциальных самоубийц - фанатиков культа Шрайка) спали в тех
же самых гамаках, ели безвкусную рециркулированную пищу в общих столовых,
а все остальное время проводили в борьбе с космической болезнью и скукой.
После того как корабль вышел из спин-режима, до Гипериона оставалось
двенадцать дней полета по инерции.
что узнал от него, а о событиях на Армагасте, послуживших причиной
изгнания, вообще ничего. Между тем молодой священник запрограммировал свой
имплантированный комлог на поиск любой информации о Гиперионе, и к тому
времени, когда до посадки оставалось всего три дня, отец Хойт уже считал
себя чем-то вроде эксперта по этому миру.
никаких упоминаний о тамошней епархии, - сказал Хойт как-то вечером, когда
они беседовали, лежа в гамаках, точнее, паря в невесомости. (Почти все их
попутчики тем временем созерцали эротические видения, созданные
фантопликаторами). - Полагаю, вы направляетесь туда с миссионерской целью?
навязывали мне свои религиозные взгляды, так вправе ли я задевать их
чувства, пытаясь обратить их в свою веру? Мой план таков: я надеюсь
достичь южного континента, Аквилы, затем отправлюсь из города
Порт-Романтик в центральную его часть, но ни в коем случае не как
миссионер. Я собираюсь основать в районе Разлома этнографическую станцию.
глаза, чтобы связаться с комлогом. - Эта часть плато Пиньон необитаема,
отец мой. Огненные леса делают ее абсолютно недоступной большую часть
года.
комлог он так и не достал из багажа.
вполне обитаемая. Там живут бикура.
лишь легенда, - сказал он наконец.
указателе ссылку на Мамета Спеллинга.
Мамет Спеллинг был независимым исследователем, работавшим на Шеклтоновский
институт Малого Возрождения. Почти полтора стандартных века назад он
представил в институт краткое сообщение о своем путешествии вглубь
материка от только что основанного в те годы Порт-Романтика. Он преодолел
болота (впоследствии их осушили под фибропластовые плантации), а затем,
выбрав редкий период затишья, проскочил через огненные леса и забрался
достаточно высоко на плато Пиньон, где исследовал Разлом и живущее вблизи
него небольшое племя, по ряду признаков напоминавшее легендарных бикура.
люди были потомками колонистов с корабля-"ковчега", пропавшего тремя
веками ранее. Судя по его описаниям, это племя являлось классическим
образчиком культурного регресса и вырождения в условиях полной изоляции.
Спеллинг не выбирал выражений: "...достаточно двух дней, чтобы со всей
очевидностью понять: бикура настолько глупы, пассивны и неинтересны, что
терять время на их детальное изучение просто бессмысленно". Тем временем
огненные леса начали проявлять признаки активности, и Спеллинг, не теряя
времени, поспешил вернуться к побережью. Он провел в пути три месяца и
потерял в "спокойном" лесу четырех туземных носильщиков, все свое
оборудование, записи и левую руку.
почему именно бикура?
почти ничего не известно.
возразил молодой священник. - Разве вы не слышали о Гробницах Времени и
легендарном Шрайке? Вот это загадка!
посвящено Гробницам и сущности Шрайка? Сотни? Тысячи? - Пожилой священник
набил трубку и закурил (в условиях невесомости это требовало немалых
усилий). - Кроме того, - добавил он, - даже если Шрайк и существует на
самом деле, к роду человеческому он уж точно не принадлежит. А меня
интересуют люди.
поисках весомых аргументов, - но ведь тайна бикура так незначительна...
Самое большее, что вы обнаружите, это несколько десятков туземцев, живущих
в районе, закрытом дымом и облаками и столь... незначительном, что даже
картографические спутники их проглядели. Зачем они вам, если на Гиперионе
есть настоящие тайны! Возьмите хоть лабиринт! - Хойт оживился. - Знаете ли
вы, отец мой, что на Гиперионе находится один из девяти известных
лабиринтов?
медленно растекалось ручейками. - Но у лабиринтов, Ленар, есть поклонники
и исследователи по всей Сети, и на всех девяти планетах возраст туннелей
превышает полмиллиона стандартных лет. Я полагаю, он даже ближе к трем
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Орловский Гай Юлий
Глуховский Дмитрий
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн