они восстанавливали тела и могли сделать людей бессмертными. Кроме того, они
уже обещали значительно улучшить мое тело. Но боль нарастала, и заманчивость
этого обещания померкла. Тем более что с некоторым запозданием возник
вопрос: почему это вдруг исполинский механический богомол пытался уничтожить
меня в собственном саду истоми? Что-то неладно в "королевстве истоми".
попал. Куда полз - я не знал. Где находился механический богомол,
преследующий меня, не знал. Собственного оружия у меня не было, а от Сюзармы
Лир я был отрезан. Насекомые не особенно приветствовали мое вторжение в их
мир и не желали убираться с дороги, чтобы облегчить мне путь. По счастью,
были основания полагать, что они не кусались и не жалили, хотя их
прикосновения были невыразимо противны. Я думал, что они, наверное,
существовали здесь, поскольку опыляли цветы, и в то же время не мог
отделаться от мысли, что со вкусом сделанный и подходящим образом
запрограммированный робот мог справиться с этим не хуже.
вышедших на поверхность корней, - протискиваться дальше было невозможно.
Корни расходились веером от главного стебля, и я забрался в пространство
между ними. Теперь можно было встать. Хорошо, что листья над моей головой,
напоминавшие папоротник, легко раздвигались. Их изящность восполнялась
изобилием - даже когда я выпрямился в полный рост, они не шелохнулись и
по-прежнему закрывали обзор. Глянув вверх, я заметил проблеск света,
проникший сквозь полупрозрачную листву, но больше не увидел ничего.
Насекомые, которых я потревожил своим ползанием, постепенно прекратили свое
пронзительное верещание. Очевидно, они решили, что угроза их благополучию
миновала. Наконец-то можно было распрямиться и прислушаться.
сад, но, полагая, что его передвижение вызвало бы новый переполох, я
заключил, что нахожусь и относительной безопасности.
дерево. Легко сказать - на дерево, когда вокруг тебя - лишь
кустарники-переростки с мягкими ветвями. Тем не менее самая верхняя часть
зеленого навеса, поднимавшаяся вверх на десять метров под пятнадцатиметровым
потолком, держалась на сравнительно крепких стволах. Пробравшись сквозь
"папоротники", я дошел до ствола с особенно плотной листвой.
тому же он стал угрожающе раскачиваться, как только я доверил ему свой вес.
Боль от порезов в спине тоже не служила подспорьем, да к тому же от ударной
волны и воплей насекомых у меня раскалывалась голова. Тем не менее я кое-как
лез вверх, выжимая из своего организма те ресурсы, которые он приберегает
для подобных моментов.
огляделся, стараясь изо всех сил сохранять равновесие. Огляделся - и тут же
пожалел об этом.
простирались во всех направлениях - теперь, когда я видел чудовище во всем
его устрашающем великолепии, я насчитал по крайней мере десять конечностей.
Он передвигался на трех-четырех ногах одновременно, находя точку опоры где
угодно. Протискиваясь сквозь зеленый навес, он разворачивался, направляясь
прямо ко мне. Он увидел меня своими тремя оставшимися глазами в тот момент,
когда я высунул голову.
скользя по толстому слою растительности. Потом воровато изогнулся, пытаясь
снопа нырнуть в мир негостеприимных насекомых.
звук разрываемой листвы - это чудище другой клешней раздирало растения,
пытаясь разыскать свою жертву. Я вильнул влево, потом вправо, пытаясь сбить
механический мозг со следа. Но меня все же заметили - загребущая рука
просунулась сквозь листву и цапнула наугад воздух в десяти сантиметрах от
моего левого уха.
который не смог бы извлечь из инструмента самый никудышный трубач.
Клешня потянулась за мной - и вновь неудачно, а затем я вдруг обнаружил, что
стою у лужайки, покрытой растительностью не выше моего ботинка. По форме эта
лужайка напоминала звезду двадцати - тридцати метров в ширину. Когда я
заметил это, мое сердце подпрыгнуло от радости, что уж здесь-то я побегу, а
потом снова упало, ибо здесь наш Бармаглот заметит меня и не преминет
"пылкнуть огнем" <Поскольку Майкл постоянно повторяет, что попал в
кэрроловскпй мир Зазеркалья, я взяла на себя смелость иногда называть
механического монстра Бармаглотом, "пылкаюшего огнем", чтобы было больше
совпадений.>.
место, но тут, стараясь изменить направление, я подвернул ногу и упал.
Падая, я постарался перекатиться и определить, где же находилось чудовище;
оно было здесь, оно возвышалось надо мной, его голова казалась крошечной, а
лапы отыскивали точку опоры - укрепиться перед последним, роковым для меня
выпадом.
меня тремя неповрежденными глазами, как выдвинулся хоботок-ствол, как чудище
отвело назад "руки", готовясь выбросить их вперед...
по его телу пробежала странная дрожь, а потом оно враз повалилось, словно
нелепая, колоссальная кукла, у которой в один миг обрезали все нитки. Я
закрыл лицо, когда оно падало, испугавшись, что оно свалится прямиком на
меня и раздавит в лепешку, но его мерзкая голова грохнулась в метре от меня.
Я поднялся и огляделся, чувствуя себя несколько по-дурацки.
напоминающем базуку, на плече. Сюзарма Лир стояла рядом с ним, возмутительно
аккуратная и подтянутая. В руке у нее все еще был автомат. Им-то она и
поманила меня.
выбираться отсюда побыстрее!
наступили огромным ботинком, и захромал через лужайку. Опасность миновала, и
весь адреналин - вместе с ней. Я ковылял, спотыкаясь, как пьянчужка, словно
ноги были сделаны из резины. Вдруг я рухнул на землю, и затуманенный мозг
еще успел подумать, что я, должно быть, потерял порядочно крови.
куклу. Перебросив меня через плечо, он пустился бежать.
я с благодарностью потерял сознание.
Глава 6
следом. Словно кто-то во мне рос и развивался по собственным законам и ждал,
пока то, что составляет мое "я", ослабит бдительность. Когда я потерял
сознание, я словно провалился в огромный холодный пруд темноты. Он всосал,
пожрал меня, умял, словно механический монстр-богомол. Ощущение падения
длилось недолго, и не было резкой остановки <Здесь снова можно усмотреть
аналогии с Алисой Л.Кэррола, на этот раз - с "Алисой в стране чудес", с тем,
как она упала в кроличью нору, где была и банка с джемом, и внезапное
падение на кучу листьев.>, но внезапно я обнаружил себя стоящим посреди
бесконечной равнины, посреди простора столь же невыразительного, как и
поверхность Асгарда. В небе ярко светили звезды, и я знал, что дует холодный
ветер, хотя я не ощущал его, словно он дул сквозь меня.
мерцающим, прозрачным Нечто. Мои призрачные формы были облачены в призрачную
же тунику в древнегреческом стиле. Но ткань ее была порвана и запятнана
кровью, и я знал, что был смертельно ранен неким яростным острием - мечом
или копьем.
через все небо летела женщина, женщина в доспехах. Ее волосы были светлы, а
лицо бескровно, и я не мог разобрать цвета ее пронзительных глаз, не мог
сказать - были ли они голубыми. И я знал - что-то здесь не так, знал, что
это видение было чуждым, словно появилась валькирия, пришедшая за павшим
викингом, чтобы отнести его в Валгаллу, а я был убит в осажденной Трое, и
мне был уготован совсем другой рай.
на землю рядом со мной, а всадница протянула крепкую руку, чтобы помочь мне
сесть верхом, я протестующе поднял свою руку, словно предлагая ей улетать
прочь, но она сгребла мою руку и легко, без усилий, словно я ничего не
весил, усадила меня в седло позади себя.
устремилось в небо, унося нас в звездную ночь, где мы внезапно стали такими
огромными, что звезды казались лишь снежинками, летящими по воле холодного
ветра.
высоты. Я словно был Всевидящим оком, которое замечает любую тварь земную. Я
увидел то, что считал великим миром людей и что на деле оказалось не только
крошечной Землей да горсткой микромиров, а чем-то необъятным, неизмеримым,
растущим по мере того как я смотрел и тщетно пытался постичь бесконечность
вечности. Необъяснимо, но эта нерасчетливая безграничность совсем не тронула
меня. И пока я смотрел, крылатая лошадь взлетела над самой границей космоса,
и знаки перемен отозвались во мне приступами беспокойства и страха.
малости, ускользнувшей от моего понимания - я мог бы видеть, как рождается
воробышек, если бы меня не занимали другие вещи, если бы они не поглощали
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Гуревич Георгий
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Афанасьев Роман