прекрасную руку, которая, однако, была сильной, как клещи. - Ты? Но ты же
дитя, обыкновенный мальчишка! В твоих жилах, я сразу увидела, нет ни
королевской, ни даже благородной крови. Как ты осмелился проникнуть в этот
дом?
что королеве пора заметить и ее.
никакого внимания на девочку.
мальчика, чтобы к нему присмотреться. Дигори, сколько ни силился, так и не
сумел выдержать ее взгляда. Что-то в ней было такое, слишком могучее.
Королева отпустила его не раньше, чем через минуту с лишним.
Ты, верно, слуга волшебника. Тебя принесло сюда чужое волшебство.
затрещало, раздался грохот падающих камней, и пол закачался.
рухнет, и мы погибнем под развалинами. - Она говорила так спокойно, словно
речь шла о времени суток или о погоде. - Вперед, - добавила она,
протягивая руки обоим детям. Полли, между прочим, королева была совсем не
по душе, и руки ей она давать не собиралась. Но та, несмотря на все
спокойствие, двигалась с быстротой мысли. Не успела Полли опомниться, как
ее левую руку уже сжимала другая рука, куда крупнее и сильнее, чем ее
собственная.
руку. С нее станется. И руку-то она сграбастала левую, так что желтого
колечка я достать не смогу. Можно правой попробовать дотянуться до левого
кармана... нет, не получится, она меня спросит, что это я делаю. Ей ни в
коем случае нельзя про колечки говорить. Ой, лишь бы Дигори не выболтал.
Хорошо бы ему шепнуть пару слов..."
целый лабиринт гостиных, лестниц и двориков. Где-то продолжали рушиться
куски стен и потолка, порою грохот раздавался совсем близко, и одна арка
упала сразу после того, как они под ней прошли. Королева шла так быстро,
что детям приходилось семенить за нею, но она не выказывала никакого
страха.
бы она рассказала историю этого места..."
камеру пыток. Тут был старый пиршественный зал, куда мой прадед пригласил
как-то раз семьсот дворян, и перебил их прежде, чем они приступили к
ужину. Они были виновны в мятежных мыслях.
дальнем конце. Дигори подумал, что здесь раньше был главный вход в замок,
и он был совершенно прав. Двери были не то черного дерева, не то черного
металла, неизвестного в нашем мире, и закрыты на засовы, тяжелые и
расположенные слишком высоко. "Как же нам выбраться?" - подумал Дигори.
простертой вверх рукой, а потом произнесла какие-то угрожающие непонятные
слова и словно бы что-то кинула в двери. Двери дрогнули, словно шелковые
занавески, и принялись распадаться, покуда от них не осталась горстка пыли
на пороге.
королева снова крепко сжала руку Дигори. - Я еще узнаю об этом. А ты тем
временем помни. Вот что я делаю с теми, кто стоит на моем пути.
свет, и когда королева вывела детей из замка, они уже догадались, что
окажутся на открытом воздухе. В лицо им дул холодный, но какой-то затхлый
ветер. С высокой террасы открывался удивительный вид.
нашего. Дигори сразу почувствовал, что оно к тому же куда древнее, чем
наше. Это было умирающее солнце, усталое от долгого взгляда на этот мир.
Слева от солнца, чуть повыше его, сверкала огромная одинокая звезда. Кроме
этой зловещей пары, в темном небе не было больше ничего. А по земле во
всех направлениях до самого горизонта простирался обширный город без
единой живой души. От всех храмов, башен, дворцов, пирамид и мостов города
в свете увядающего солнца ложились длинные мрачные тени. Когда-то
протекавшая через город река давно высохла, оставив лишь широкую канаву,
заполненную пылью.
королева. - Таким был Чарн, великий град, столица Короля Королей, чудо
этого света, а может быть, и всех остальных. Есть ли у твоего дяди столь
богатые владения?
владений, но королева его перебила.
полон звуками, что издавал Чарн. Здесь грохотали шаги и скрипели колеса,
щелкали бичи и стенали невольники, гремели колесницы и барабанный бой
возвещал жертвоприношения в храмах. Я стояла здесь перед гибелью города,
когда со всех улиц раздавался боевой клич и кровь струилась рекою... - Она
на мгновение замолкла. - И сразу, в единый миг, по слову
одной-единственной женщины Чарн погиб!
ответ.
всего мира!
такого, и будь она вовеки проклята всеми волшебными силами! Не было
минуты, когда я не пошла бы на мир, пощадив ее жизнь, если б она отреклась
ради меня от трона. Но она отказалась, и гордыня ее разрушила целый мир.
Даже после начала войны мы обе торжественно обещали не призывать на помощь
волшебства. Но что мне оставалось, когда она нарушила свою клятву?
Безумная! Или не знала она, что у меня во власти было больше волшебства?
Или не знала она, что мне доступна тайна Недоброго Слова? Или сомневалась
она, что я не устрашусь произнести его?
нашего народа испокон веков знали, что есть слово, и есть обряд, которые
убьют все живое в мире, кроме самого чародея. Но древние короли были слабы
и мягкосердечны, да и те, кто всходил на трон вслед за ними, никогда даже
не пытались узнать этого слова. Но я узнала его в одном тайном месте, и
заплатила за это знание страшной ценой. И я молчала, пока меня не
заставили. Я сражалась с ней до конца, всем, что было в моей власти. Кровь
рекой лилась из жил моих врагов...
дня я созерцала его с этой террасы. Я молчала, покуда не погиб мой
последний солдат, покуда эта проклятая женщина, моя сестра, не поднялась
со своими разбойниками до середины этой лестницы, ведущей из города к
дворцу. Я дождалась, когда мы стали лицом к лицу, когда она, сверкнув
своими злобными глазами, не выкрикнула: "Победа!" "Победа, - отвечала я, -
только твоя ли?" И уста мои произнесли Недоброе Слово. И спустя мгновение
я осталась единственным живым существом под солнцем.
сделали. И женщины, и дети, и звери...
обращалась к Дигори. - Ведь я была королевой. И это был мой народ, живший,
чтобы исполнять мою волю.
понять интересы государства. Затверди, отрок, что великой королеве
позволяется много больше, чем черни. Ибо на наших плечах - тяжесть всего
мира. Для нас нет законов, и мы одиноки в своем высоком уделе.
же словами. Правда, в устах королевы Джадис они звучали куда внушительней.
И то сказать, ведь в дядюшке не было двух с лишним метров росту, да и
красотой он не отличался.
моих предшественников. Сила этих заклинаний погрузила и меня в сон среди
них, чтобы я не нуждалась ни в тепле, ни в пище, покуда, будь то хоть
через тысячу лет, не пришел бы кто-то, дабы разбудить меня звоном
колокола.
тысячелетий. Что за солнце сияет в вашем мире, мальчик?
той же жадностью, какую он недавно видел на физиономии дядюшки Эндрью.