В том ужасном положении, в котором я находилась, я никак не могла вспомнить, что же такого должна ему сказать. Но когда я поняла, что сознание уже начинает оставлять меня, я услышала собственный крик:
— Клара тоже похожа на белую жабу! Прости меня!
Собака мгновенно перестала рычать и отошла от меня. Клара помогла мне встать и сесть на диван. Собака шла рядом с нами, будто помогая ей. Клара дала мне выпить теплой воды, от чего меня затошнило еще больше. Едва я успела выскочить на улицу, как меня сильно вырвало.
Позже, когда я отдыхала в гостиной, Клара еще раз предложила посмотреть книгу о лягушках в присутствии Манфреда для того, чтобы я могла повторить при нем еще раз, что она выглядит как белая жаба. Она сказала, что я должна устранить все недоразумения, которые могли появиться в его уме.
— Он очень несчастен потому, что должен быть собакой, — объяснила она. — Бедняжка! Это ему очень не нравится, но он ничего не может поделать. Поэтому он приходит в ярость, когда кто-то насмехается над ним.
Я сказала, что в том состоянии, в котором я нахожусь, дальнейшие эксперименты по собачьей психологии едва ли целесообразны. Но Клара настаивала на том, чтобы я доиграла эту игру до конца. Как только она открыла книгу, Манфред подошел, чтобы смотреть на картинки. Клара все восхищалась и шутила по поводу того, какими причудливыми бывают лягушки, и что среди них есть даже такие, которые выглядят довольно отвратительно. Я тоже вступила в игру со своей стороны. Я произносила слово «жаба» и испанское слово заре как можно чаще и как можно громче в течение всего нашего наигранного разговора. Но Манфред на это никак не реагировал. Он выглядел таким же скучающим, как и в первый раз, когда мои глаза увидели его.
Но когда, как было условленно, я громко заметила, что Клара определенно похожа на белую жабу, Манфред сразу же начал вилять хвостом, заметно оживившись. Я повторила ключевую фразу несколько раз, и чем больше я ее повторяла, тем более возбужденной становилась собака. Тут я неожиданно решила проявить инициативу и сказала, что сама похожа на неприглядную жабу, которая старается стать такой же, как Клара. Услышав это, собака так обрадовалась, что подскочила на месте, как ужаленная. Клара сказала:
— Ну, здесь ты перегнула палку в своей заботе о нем, Тайша.
Я заметила, что Манфред пришел в такое возбуждение, что не мог этого больше переносить. Он выбежал из комнаты. В изумлении я откинулась на спинку дивана. Несмотря на все свидетельства, которые подтверждали, что собака может так реагировать на обидное прозвище, я все же в глубине души не могла поверить в это.
— Скажи, Клара, — произнесла я, — в чем здесь фокус? Как ты научила его так себя вести?
— То, свидетельством чего ты была, не является фокусом, — ответила она. — Манфред — таинственное, неизвестное существо. Во всем мире есть только один человек, который может называть его заро или зарио, маленькая жабка, и при этом не привести его в бешенство. Скоро ты встретишься с этим человеком. Он ответственен за тайну Манфреда. Только он может объяснить тебе, что все это значит.
Внезапно Клара встала.
— Сегодня у тебя был нелегкий день, — сказала она, вручая мне керосиновую лампу. — Думаю, сейчас самое время отправиться спать.
Она провела меня в отведенную мне комнату.
Все что тебе может понадобиться, ты найдешь внутри, — сказала она. — Ночной горшок находится под кроватью, если ты боишься выходить во двор. Надеюсь, тебе будет уютно.
Коснувшись моей руки, она пошла по коридору, пока не исчезла во тьме. Я так и не поняла, где находится ее спальня. Возможно, подумала я, ее спальня находится в том крыле дома, в которое мне нельзя было заходить. Клара так загадочно пожелала мне спокойной ночи, что некоторое время я просто стояла и держалась за дверную ручку, теряясь в догадках.
Затем я все же вошла в комнату. Керосиновая лампа освещала веши, которые отбрасывали причудливые тени. На полу красовался узор из отблесков, которые давала ваза с цветами, стоявшая на столе. Должно быть, Клара принесла эти цветы из гостиной и оставила их здесь. Большой резной деревянный сундук, казалось, излучал серебристое сияние, а спинки кровати отбрасывали на стены тени, похожие на змей. Внезапно я поняла, почему в моей комнате стояла этажерка из красного дерева, на которой находились статуэтки и другие эмалированные предметы. Свет лампы полностью преображал их, создавая вокруг фантастический мир. Статуэтки из фарфора не предназначены для помещений, освещаемых электрическим светом, подумала я в этот момент.
Мне хотелось осмотреть комнату, но я чувствовала смертельную усталость. Я поставила лампу на небольшой прикроватный столик и разделась. На спинке стула лежала муслиновая ночная рубашка, которую я и надела. Казалось, она была мне впору, по крайней мере, не волочилась по земле.
Я взобралась на мягкую кровать и улеглась на подушку. Тени в комнате так заворожили меня, что я не погасила лампу сразу. Я вспомнила, что еще ребенком играла перед тем, как уснуть, в такую игру: сколько разных предметов я смогу узнать по их теням на стенах.
Сквозняк из полуоткрытого окна привел тени на стенах в движение. Несмотря на усталость, я вообразила, что вижу перед собой очертания животных, деревьев и летящих птиц. Затем в расплывах серого света я увидела смутное очертание морды собаки. У нее были закругленные уши, притупленный, покрытый морщинами нос. Казалось, она моргает мне. Я знала, что это Манфред.
Странные чувства и мысли наполнили мой ум. Что я вообще могу сказать о событиях этого дня? Ни одно из них мне не удавалось объяснить удовлетворительно. Но самой замечательной вещью было то, что я вне всяких сомнений поняла, что мое последнее замечание — о том, что я похожа на неприглядную жабу, которая старается стать похожей на Клару, — положило начало нашей с Манфредом взаимной симпатии. Я также ясно понимала, что не могу думать о нем как об обычном псе и что я больше не боюсь его. Несмотря на то, что мне было очень трудно в это поверить, я чувствовала, что он наделен каким-то особым разумом и может понимать то, о чем мы с Кларой разговариваем.
Внезапно порыв ветра растворил окно полностью, и тени замельтешили по стенам множеством причудливо мерцающих очертаний. Морда собаки слилась с другими рисунками на стене, и я подумала, что в действие вступили чары, которые дадут мне силу при встрече с ночью.
Как удивительно то, думала я, что ум может наполнять бесформенные рисунки на стене осмысленным содержанием так, будто является проекционным аппаратом, в который заряжена кассета с бесконечным фильмом.
Тени задрожали, когда я опустила пониже фитиль керосиновой лампы. Когда последний блик света угас, я осталась в кромешной тьме. Но я не боялась ее. Тот факт, что я нахожусь в чужом доме, лежу в незнакомой кровати, ничуть не смущал меня. Ранее Клара сказала, что это моя комната, и, побыв в ней так недолго, я почувствовала себя как дома. У меня было какое-то странное чувство, что я нахожусь под защитой.
Глядя в пустоту перед собой, я заметила, что воздух в комнате начинает отсвечивать. Я вспомнила слова Клары о том, что весь этот дом заряжен невидимой энергией, которая течет по нему, как ток по проводу. Я не чувствовала ее раньше потому, что мое внимание было занято другими вещами. Но сейчас, в абсолютной тишине я отчетливо расслышала ее тихий жужжащий звук. Затем мне показалось, что я вижу, как по комнате на большой скорости летают едва заметные пузырьки. Они часто сталкивались друг с другом и гудели, как многотысячный пчелиный рой. Комната и весь дом, казалось, были пронизаны тонкой электрической энергией, которая заполняла все мое существо.
ГЛАВА 4
Как тебе спалось? — спросила меня Клара, когда я зашла на кухню.
Она как раз собиралась сесть за стол, чтобы приняться за еду. Я заметила, что стол накрыт на двоих, хотя она и не говорила мне накануне, в котором часу будет завтрак.
— Я спала как медведь, — сказала я, и мои слова были недалеки от истины.
Клара пригласила меня присоединиться к ней и положила в мою тарелку какое-то ароматное блюдо из нарезанного мяса. Я сказала ей, что пробуждение в незнакомом месте всегда было для меня неприятным мгновением. Мой отец очень часто менял работу, и семья должна была менять место жительства, когда он уезжал в другой город, чтобы занять там вакантную должность. Внезапное пробуждение утром на новом месте, когда я поначалу не могла понять, где я нахожусь, было невыносимым для меня. Но в это утро я не испытала никаких неприятных переживаний. Я проснулась с чувством, что комната и кровать, на которой я лежу, всегда были моими.
Клара выслушала меня внимательно и кивнула головой.
— Так произошло потому, что твой характер соответствует характеру того человека, кому принадлежит эта комната, — сказала она.
— А кому принадлежит эта комната? — спросила я с любопытством.
Когда-нибудь ты узнаешь это, — ответила она, положив на мою тарелку рядом с мясом огромную порцию риса. Затем она подала мне вилку. — Ешь, не стесняйся. Сегодня тебе понадобится вся твоя сила.
Она не стала продолжать беседу, пока я не съела все, что находилось на моей тарелке.
— И что же мы будем делать? — спросила я, когда она убирала со стола грязную посуду.
— Не мы, — поправила она меня. — Ты сама пойдешь в пещеру, чтобы начать занятия вспоминанием.
— Занятия чем, Клара?
— Вчера вечером я сказала тебе, что каждая вещь и каждый человек в этом доме появляется не случайно. Это касается и тебя.
— Зачем же тогда я оказалась здесь?
— Причина твоего появления здесь может быть объяснена тебе лишь в несколько этапов, — ответила она. — Рассуждая на самом простом уровне, можно сказать, что ты здесь потому, что тебе это нравится, что бы ты об этом ни думала. Вторая, и менее очевидная причина состоит в том, что ты приехала сюда для того, чтобы заниматься увлекательной практикой, которая называется вспоминанием.
— Что это за практика? Что она от меня требует?
— Об этом я скажу тебе, когда мы придем в пещеру.
— А почему ты не можешь сказать мне об этом здесь?
— Не возражай мне, Тайша. Сейчас я не могу ответить на все твои вопросы, потому что у тебя недостаточно энергии для того, чтобы понять мои ответы. Позже ты сама убедишься в том, что некоторые вещи бывает очень нелегко объяснить.
Надевай свои походные ботинки, нам пора уходить.
Мы вышли из дома и поднялись на невысокие холмы к востоку от долины, идя по той же тропинке, по которой мы шли в минувший вечер. Вскоре после начала нашего похода я заметила небольшую поляну на холме, где мы были вчера вечером и которую я собиралась посетить днем. Не ожидая, пока Клара предложит мне сделать это, я направилась туда, потому что мне не терпелось выяснить, виден ли оттуда дом в дневное время.
Моим глазам открылась чашеподобная долина между холмами, покрытая зарослями деревьев. Однако несмотря на то, что утро было солнечным и ясным, я не смогла различить никаких следов жилых строений. Мне стало очевидно лишь то, что в долине растет намного больше деревьев, чем я могла предположить, судя по вчерашним наблюдениям в сумерках.
— Ты, конечно, можешь заметить отсюда небольшой домик во дворе, — сказала Клара. — Видишь вон ту красноватую точку недалеко от зарослей мескитовых деревьев?
Я подпрыгнула от неожиданности, потому что была так поглощена созерцанием долины, что не услышала, как Клара подошла ко мне.
Для того, чтобы помочь мне сориентироваться, Клара указала на одну группу зеленых деревьев в долине. Я подумала, что могла бы из вежливости сказать ей, что вижу все, на что она мне показывает, но мне не хотелось начинать этот день с нечестности по отношению к ней. Я молчала. Кроме того, в этой скрытой долине было что-то столь изысканное, что у меня перехватило дыхание. Я смотрела на нее так увлеченно, что мне показалось, что я засыпаю. Прислонившись к камню, я дала возможность тому, что производило на меня такое сильное впечатление, унести себя. И меня действительно понесло. Я увидела себя среди людей, которые собрались на пикник. Все вокруг веселились, и я слышала смех…
Мое видение рассеялось, когда Клара подняла меня на ноги, взяв подмышки.
— Вот-те на, Тайша! — воскликнула она. — Такого я от тебя не ожидала. На какое-то мгновение мне показалось, что я тебя потеряла.
Я хотела было рассказать ей, что мне пригрезилось, потому что была уверена, что отключилась всего лишь на мгновение. Но Клара, казалось, не проявляла к этому никакого интереса и начала спускаться с холма.
Она шла уверенной и целенаправленной походкой так, будто точно знала, куда направляется. Что же касается меня, то я плелась бесцельно за ней, стараясь не отставать и не спотыкаться. Мы шли в полной тишине. Прошло уже более получаса, как мы снова вышли к нагромождению скал, о котором я могла с уверенностью сказать, что мы здесь уже были.
— Мы уже проходили здесь сегодня? — спросила я, прерывая молчание.
Она утвердительно кивнула.
— Мы ходим по кругу, — заметила она. — Что-то преследует тебя, и если мы не отделаемся от него, оно придет с нами в пещеру.
Я оглянулась, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь за нами. Но заметила я только кусты и переплетенные ветви деревьев. Я поспешила за Кларой, чтобы догнать ее, но споткнулась о пень. Падая вперед, я неожиданно вскрикнула. С невероятной скоростью Клара поймала меня за руку и не дала мне упасть, поставив передо мной свою ногу.
— Да, ходок из тебя не самый лучший, — заметила она.
Я сказала ей, что никогда не проводила много времени за пределами дома и с детства верила, что далекие прогулки и походы — удел сельских жителей, а не образованных горожан, ведь последние не привыкли жить в лесной глуши. Разгуливать по предгорьям — не самое приятное занятие для меня, и за исключением того вида на долину, в которой находится ее дом, я не нахожу ничего интересного в нашей прогулке, хотя кто-то другой, возможно, назвал бы ее увлекательной.
— Согласна с тобой, — ответила Клара. — Но ты здесь не для того, чтобы разглядывать по сторонам. Смотри себе под ноги. Здесь бывают змеи.
Действительно ли там водились змеи, осталось для меня загадкой, но ее совет, конечно, приковал мой взгляд к земле. По мере того как мы шли, я начала задыхаться. Ботинки, которые дала мне Клара, повисли у меня на ногах, как пудовые гири. Мне становилось все труднее поднимать ногу для того, чтобы поставить ее впереди другой.
— Нужна ли на самом деле эта прогулка по горам? — спросила я в конце концов.
Клара остановилась и повернулась ко мне.
— Прежде чем мы сможем поговорить о чем-то осмысленном, было бы неплохо, если бы ты по крайней мере немного почувствовала свое окружение, — сказала она. — Я делаю все что в моих силах для того, чтобы помочь тебе в этом.
— О чем ты говоришь? — настаивала я. — Какое окружение?
Меня вновь охватила моя обычная подозрительность.
— Я имею в виду скопление твоих обычных чувств и мыслей, твою личную историю, — объяснила Клара. — Все то, что делает тебя тем, кем ты себя считаешь, единственной и неповторимой личностью.
— Что плохого в моих обычных чувствах и мыслях? — спросила я.
Ее непонятные высказывания определенно начинали меня раздражать.
— Эти обычные чувства и мысли — источник всех твоих проблем, — заявила она.
Чем больше она говорила загадками, тем сильнее во мне росло разочарование. В это мгновение мне захотелось ударить себя за то, что согласилась принять предложение этой женщины посетить ее дом. Но моя реакция была запоздавшей. Опасения, которые все время теплились во мне, теперь разгорелись в полную силу. Я подумала, что она очень похожа на психопатку, которая может в любое мгновение выхватить нож и убить меня. Затем я подумала о том, что, судя по тому, что она хорошо владеет боевыми искусствами, нож ей не понадобится. Один хороший удар ее сильной ноги будет последним для меня. Я не смогу противостоять ей. Она была старше меня и очевидно намного сильнее. Я вообразила себе, что моя смерть станет еще одним случаем пропадания без вести, как об этом пишут в статистических сводках.
— Выбрось из головы все свои нездоровые мысли — сказала Клара, явно имея представление о том, что я подумала. — Я привела тебя сюда лишь для того, чтобы подготовить к тому, чтобы ты смогла взглянуть на жизнь немного более трезво. Но кажется, вместо этого мне удалось лишь вызвать в тебе лавину дурацких подозрений и страхов.
Эриксон Стивен
Русанов Владислав
Березин Федор
Грабб Джеф
Контровский Владимир
Андреев Николай