его косичка была воплощением наглости, не говоря уж об изгибе его
плоских голых ягодиц и легкости его поступи по острым камням.
сложил в сумку, выданную Орозией, где лежали запасная рубашка, бинты и
пара свертков с дорожным хлебом. Перекинув сумку через плечо как
перевязь, он обернул плечи грубым шерстяным одеялом. Сареван ушел уже
довольно далеко и не оглядывался назад. Хирел поднял камень, взвесил его
в руке и уронил на землю. Слишком мелко для мести и слишком грубо.
Осторожно, но вовсе не медленно он ступил на тропу, избранную Сареваном.
***
кожа его обгорела и стала красной. Ему пришлось вытерпеть прикосновения
рук Саревана, который смазал его бальзамом, приготовленным жрецами из
каких-то трав и масел. Но в конце концов оказалось, что его кожа
потеряла свою белизну и он загорел.
неподходящее слово. - Теперь подходящее.
обратил лицо к великолепию звезд и лун, - существо, созданное из тени и
огня.
Сареван был прекрасен. Он был совсем другим, и это мешало воспринимать
его красоту. Хирел привык видеть ее в белизне кожи, в полноте гладкого
тела и правильных чертах округлого лица с прямым носом. Однако Сареван,
который с точки зрения художника и поэта мог считаться ничтожным
созданием природы, был так же великолепен, как и огромный юл-кот, сонно
мурлыкавший рядом с ним.
до этого никакого дела.
"Так скоро?" - пронеслось у него в голове. Слишком большая
неожиданность, чтобы сохранять душевное спокойствие. Однако все его
существо было охвачено ликованием.
***
менее местность переменилась. Перед ними раскинулись зеленые равнины
Ковруена, пропитанные теплом и светом лета, с богатыми пастбищами и
обильными полями, пересеченные широкими мощеными дорогами,
предназначенными для императоров, и усеянные святилищами тысяч
разнообразных богов. Саревану пришлось уступить требованиям цивилизации:
он обернул свои чресла тряпицей. Хирел натянул штаны и самую легкую
рубашку, ненавидя самого себя за испытываемое неудобство при
прикосновении ткани к телу. Но кое-чего он добился: он мог идти по
дороге босиком, а его обувь лежала в мешке. Ему было бы еще приятнее,
если бы рядом не шагал босоногий и почти нагой Сареван, превосходно
чувствовавший себя.
варвара. В этой стране, да и во всем мире, не было ничего подобного ему.
Никто не заговаривал с ним; те, к кому он приближался, отворачивались и
поспешно удалялись.
своей напоминающей язык пламени косичкой и отливающей на солнце смуглой
кожей.
лишь один из тысячи, если ему вдруг взбредет такое в голову, может
пожелать стать похожим на тебя.
сказал. И не сделал ни малейшего движения, чтобы прикрыться. Ни одна
вещь в мире не могла бы сделать его меньше или бледнее либо лишить его
гриву этой призывной яркости.
Сареван перекинул через плечо свой мешок и продолжал путь. - Я никогда
ни на что не полагаюсь, я надеюсь только на бога. - То есть на суеверие
и ложь.
то, что говоришь?
наделили именами и лицами. Любой мудрый человек это знает, да и любой
священник тоже. Идея божества выгодна, когда простые люди не находят
ничего лучшего, чем поклонение ему.
Бедное дитя, пойманное в ловушку этого скучного мира, такого логичного и
такого слепого. Губы Хирела искривились.
оскорбить какое-то божество.
просто не знаешь Аварьяна.
ему поклонялись как единственному богу. Его жрецы не имеют права
прикасаться к женщине, а жрицы не должны знать мужчин, иначе они сгорят
в пламени. И если это не наказание за оскорбление бога, то как ты сам
назовешь это?
помогает миру увидеть свое истинное лицо. Мы поклоняемся лишь ему,
потому что он единственный, он великий властелин всего, что движется в
его свете, точно так же, как его сестра - королева ночи. Наши клятвы
перед ним - это тайна и святыня, а нарушение клятв - слабость, низость и
предательство веры. Бог держит свое слово; мы можем по крайней мере
пытаться следовать его примеру. - Значит, ты девственник?
настоящий ли я мужчина. А просто глядя на меня, ты этого понять не
можешь? - Ты - мужчина.
представить себе, что этот взрослый мужчина никогда, ни единого раза не
упражнялся в высочайшем и приятнейшем из искусств. Это изумляло и
приводило в ужас. Это до крайности противоречило самой природе. Хирел
немного расслабился.
мальчики.
глаза. Насмешливые. Бесстыдные. И он гордился тем, что он именно таков.
Он чужак во всем. При виде его и при мысли о нем у Хирела вставал ком в
горле.
в его присутствии. И я знаком с его сыном.
чем прежде. - Могущественный король. Человек, завоевавший мир с помощью
умной легенды. Говорят, он маг, великий мастер иллюзии.
сказал Хирел. - Все знают правду. Князь Хан-Гилена прижил его от жрицы
из Янона, а потом устроил его брак с принцессой, то есть его
единокровной сестрой, в результате чего и появилась империя, которой
управляют из-за трона.
Солнцерожденного есть кое-что общее: оба они женились на своих сестрах.
Но он все-таки правит своей империей, хотя злопыхатели и пытаются
преуменьшить его величие, утверждая, что он - марионетка Красного князя.
- Ледяная ирония Саревана обжигала. - Дитя, ты знаешь много слов и много
сказок, но до истины так и не добрался. Если бы ты видел господина
Ан-Ш'Эндора и взглянул на моего бога, то тогда, и только тогда, ты смог
бы верно судить о них.
склонять голову перед твоим богом. - Меня бесит, что ты не способен
видеть очевидное. Сареван резко развернулся, и косичка хлестнула его по
боку. Хирел наслаждался вкусом победы: наконец-то эта невыносимая маска
сорвана. Но всю радость убивал страх, что он прогнал этого варвара,
этого чужака и насмешника, которого по крайней мере знал в лицо. А кому
еще он мог довериться в этом чужом краю, где оказался один и без оружия
и где за любым камнем мог скрываться враг. Хирел пустился вдогонку за
быстро удаляющейся фигурой.
словом, ни взглядом. На его лице застыло угрюмое и дикое выражение. Как
ни странно, от этого он стал казаться моложе, хотя по-прежнему напоминал
пантеру перед прыжком.
как способ понять Первопричину, о которой говорят философы.
Но Сареван пропустил его слова мимо ушей. Проклятый надменный варвар!
Ему нужно все или ничего. Аварьян с его диском, лучами и палящим жаром и
то, как ему удалось зачать ребенка, не превратив его мать в пепел, - все
это, по мнению жреца, выше понимания обычных людей. Хирел всплеснул
руками от возмущения. Возможно, этой паутины из лжи и легенд достаточно
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Посняков Андрей
Шилова Юлия