Чтение 6–й страницы книги ~Срок авансом~

как-то избавиться от скверного привкуса во рту, который остался от
разговора с Полли.

Прежде чем выйти за дверь, он внимательно осмотрел коридор. Ничего
подозрительного. Но ему вспомнилась крохотная планетка вблизи Веги, где
они вот так же оглядывались по сторонам каждый раз, когда выбирались из
туннелей, образованных параллельными рядами высоких хвощей. А если не
оглядеться... неосторожных иногда подстерегал огромный пиявкообразный
моллюск, который умел метать куски своей раковины с большой силой и на
порядочное расстояние. Обломок только оглушал жертву, но за это время
пиявка успевала подобраться к ней. А эта пиявка могла высосать человека
досуха за десять минут.

Один раз такой обломок попал в него, но пока он валялся без сознания,
Хенк... старина Отто-Блотто! Крэндол улыбнулся. Неужели настанет день,
когда они будут вспоминать пережитые ужасы с ностальгической тоской? Так
старым солдатам бывает приятно за кружкой пива вспомнить даже самые
тяжелые испытания войны. Ну что ж - во всяком случае, они пережили эти
ужасы не ради жирных святош вроде мистера Эдварда Болласка, мечтающих
безнаказанно убивать чужими руками.

И уж если на то пошло, не ради подленьких трусливых потаскушек вроде
Полли.

"Фредерик Стоддард Стефансон. Фредерик Стоддард Стефансон..."

Кто-то положил руку ему на плечо, и, очнувшись, он увидел, что уже
прошел половину вестибюля.

- Ник!

Крэндол обернулся. Подстриженная бородка клинышком - у него не было
знакомых с такими бородками, но глаза были ему удивительно знакомы...

- Ник, - сказал человек с бородой, - я не смог.

Эти глаза... ну конечно же, это его младший брат!

- Дэн! - крикнул он.

- Да, это я. Вот!

Что-то со стуком упало на пол. Крэндол посмотрел вниз и увидел на
ковре бластер - большего калибра и значительно более дорогой, чем его
собственный. "Почему Дэн ходит со шпалером? Кто за ним охотится?"

Эта мысль принесла с собой смутную догадку. И страх - страх перед
тем, что может сказать брат, которого он не видел столько лет.

- Я мог бы убить тебя, как только ты вошел в вестибюль, - говорил
Дэн. - Я все время держал тебя под прицелом. Но я хочу, чтобы ты знал, что
я не нажал на спусковую кнопку не из-за срока, который дают за совершенное
убийство.

- Да? - сказал Крэндол на медленном выдохе протяжением во все вновь
пережитое прошлое.

- Я просто не мог вынести мысли, что буду еще больше виноват перед
тобой. Со времени этой истории с Полли я постоянно...

- С Полли? Да, конечно, с Полли, - казалось, к его подбородку
подвесили гирю, она оттягивала его голову вниз, мешала закрыть рот. - Этой
истории с Полли.

Дэн дважды ударил себя кулаком по ладони.

- Я знаю, что рано или поздно ты придешь рассчитаться со мной. Я чуть
с ума не сошел от ожидания - и от угрызений совести. Но я не думал, что ты
выберешь такой путь, Ник. Семь лет ожидания!

- Поэтому ты и не писал мне, Дэн?

- А что я мог написать? И сейчас - что я могу сказать? Мне казалось,
что я люблю ее, но все кончилось, как только вы развелись. Наверное, меня
всегда тянуло к тому, что было твоим, Ник, потому что ты мой старший брат.
Другого оправдания у меня нет, и я прекрасно понимаю, чего оно стоит. Ведь
я знаю, как было у вас с. Полли, и я разрушил все это просто из желания
сделать гадость. Но вот что, Ник: я не убью тебя, и я не буду защищаться.
Я слишком устал. И слишком виноват. Ты знаешь, где меня найти, Ник.
Приходи, когда захочешь.

Дэн повернулся и быстро зашагал к выходу. Металлические блестки на
его икрах - последний крик моды - сверкали и переливались. Он не
оглянулся, даже когда проходил за прозрачной стеной вестибюля.

Крэндол долго смотрел ему вслед, затем тоскливо пробормотал "Гм!",
нагнулся, поднял второй бластер и отправился искать ресторан.

Он сидел, рассеянно ковырял пряные деликатесы с Венеры, которые
оказались далеко не такими вкусными, какими представлялись ему в
воспоминаниях, и думал о Полли и Дэне. Всякие мелочи теперь, когда они
встали на свое место, всплывали в его памяти одна за другой. А он-то и не
подозревал... Но кто мог заподозрить Полли? Кто мог заподозрить Дэна?

Крэндол достал из кармана свое свидетельство об освобождении и начал
внимательно его изучать: "Полностью отбыв максимальный семилетний срок
тюремного заключения с предварительным зачетом, Никлас Крэндол
освобождается со всеми правами допреступника..."

...чтобы убить свою бывшую жену Полли Крэндол?

...чтобы убить своего младшего брата Дэниела Крэндола?

Какая нелепость!

Но им-то это не показалось нелепостью! Оба они были так блаженно
уверены в своей вине, так самодовольно считали себя и только себя
единственным объектом ненависти, столь свирепой, что жажда мести не
отступила даже перед самым страшным из всего, чем располагает Галактика, -
оба они были так в этом уверены, что их проверенная на деле хитрость
изменила им и они неправильно истолковали радость в его глазах! И Полли и
Дэн легко могли бы оборвать уже начатую исповедь - и он ни о чем не
догадался бы! Если бы они только не были так заняты собой и вовремя
заметили его удивление, они могли бы и дальше обманывать его. Если не
обоим, то уж кому-нибудь одному-то из них это наверняка удалось бы!

Уголком глаза Крэндол заметил, что возле его столика стоит женщина.
Слегка наклонившись, она читала свидетельство через его плечо. Он
откинулся и оглядел ее с головы до ног, а она улыбнулась ему.

Незнакомка была сказочно красива. Она обладала не только тем, что
делает женщину красивой - идеальными фигурой, лицом, осанкой, волосами,
кожей и глазами, - но ко всему этому добавлялись и те завершающие штрихи,
которые, как и в любом виде искусства, отличают шедевр от просто
прекрасного произведения. Одним из этих штрихов было, конечно, богатство,
которое воплощалось в прическе и платье, достойно обрамлявших подобную
красоту, и в единственном пеаэа, бесценном камне с Сатурна, черным
пламенем горевшем на ее груди. Но к этим же штрихам можно было отнести и
светившийся в ее глазах ум, и породистость, пикантно дополнявшую это
великолепное творение, созданное из живой плоти.

- Вы позволите мне сесть с вами, мистер Крэндол? - спросила она
голосом, о котором достаточно будет сказать, что он вполне гармонировал с
ее обликом.

Эта просьба позабавила Крэндола, но и преисполнила его бодрящим
волнением. Он подвинулся, и незнакомка села рядом с ним на диванчике,
точно императрица, опускающаяся на трон под взглядами царей-данников.

Крэндол примерно догадывался, кто она такая и чего ищет. Это могла
быть либо одна из юных львиц высшего света, либо кинозвезда, совсем
недавно вспыхнувшая и еще сохраняющая статус Новой.

А он, только что освобожденный каторжник, владеющий правом жизни и
смерди, был редкостной новинкой, которую ей во что бы то ни стало
захотелось попробовать.

Конечно, такой интерес к нему был не слишком лестен, но, с другой
стороны, при обычных обстоятельствах простому смертному нечего и мечтать о
встрече с подобной женщиной, так почему бы ему и не извлечь пользы из
своего положения? Он удовлетворит ее каприз, а она в первый его вечер на
свободе...

- Это ваше свидетельство об освобождении, не так ли? - спросила она и
перечитала документ еще раз. Кожа на ее верхней губе слегка увлажнилась, и
Крэндол удивился, заметив подобный признак усталой пресыщенности у этого
живого воплощения победоносной юности и красоты.

- Скажите, мистер Крэндол, - заговорила, наконец, незнакомка и
повернулась к нему. Капельки пота на ее верхней губе заблестели еще ярче.
- Скажите, вы не отбыли срок за убийство как допреступник? Но ведь правда,
что наказание за убийство и наказание за самое зверское изнасилование
одинаковы?

После долгого молчания Крэндол потребовал у официанта счет и вышел из
ресторана.

Когда он подошел к своему отелю, он уже успокоился настолько, что не
забыл внимательно оглядеть вестибюль за прозрачной стеной. Никого похожего
на стефансоновского наемника. Впрочем, Стефансон - осторожный игрок и,
потерпев неудачу, пожалуй, не станет торопиться со следующей попыткой.

Но эта девица! И мистер Эдвард Болласк!

В его почтовом ящике лежала записка. Кто-то звонил ему и оставил свой
номер, но больше ничего передать не просил.

Поднимаясь к себе, Крэндол раздумывал, кому еще он мог понадобиться.
Может быть, Стефансон решил нащупать почву для примирения? Или
какая-нибудь глубоко несчастная мать попросит, чтобы он убил ее неизлечимо
больное дитя?

Он назвал номер и с любопытством уставился на экран.

Экран замерцал, и на нем появилось лицо. Крэндол еле удержался от
радостного возгласа. Нет, один друг в Нью-Порке у него все-таки есть.
Старина Ирв, всегда благоразумный и надежный. Его бывший компаньон.

Но в тот самый миг, когда Крэндол уже был готов выразить свою радость
вслух, он вдруг прикусил язык. Слишком много неожиданностей принес ему
этот день. А в выражении лица Ирва было что-то такое...

- Послушай, Ник, - сумрачно начал Ирв после неловкой паузы. - Я хотел
бы задать тебе сейчас только один вопрос.

- А именно, Ирв?

- Ты давно знаешь? Когда ты догадался?

Крэндол перебрал в уме несколько возможных ответов и выбрал наиболее