продолжается.
сообщить командору.
городе, и его красота произвела на нее такое впечатление, что она решила
послать ему письмо. Но все это должно оставаться в тайне! - Жарвина
добавила в голос дрожь. - А теперь я выдал это, и она отдаст меня жрецам
Аргама, и тогда... О, я конченный человек! Я могу умирать прямо сейчас.
решение. - Командор определенно захочет узнать о поклонниках Дирилы. Я
полагал, только безумцы в пустыне поклоняются сейчас старой шлюхе... Э, а
что это у тебя на поясе? - он поднес узелок к свету. - Письменные
принадлежности, да?
ладно, полагаю, ты пользуешься ее доверием, не так ли?
подтверждение этой пословицы. Ладно, пошли!
жиром плохого качества, Нижару, не прибегая к помощи ординарца, перевернул
вверх дном содержимое шатра. Очистив два окованных медью деревянных
сундука, он приступил к третьему. Белье с походной парусиновой раскладушки
валялось на полу, дюжины мешочков и пакетов были распотрошены и их
содержимое разбросано.
чтобы его не беспокоили. Но Жарвина с одного взгляда уяснила положение и
ясным твердым голосом произнесла:
светловолосый человек, какого когда-либо видела Жарвина: у него были
волосы цвета отбеленной шерсти, а глаза напоминали клочки летнего неба.
Под носом, острым, как птичий клюв, губы обрамляли ухоженные ровные зубы с
единственным изъяном в виде сломанного верхнего правого клыка. Командор
был худощав и, судя по всему, очень силен, так как он держал сундук,
весивший фунтов сто, а его мышцы при этом едва вздулись.
сердце. Окружающий мир закачался. Ей пришлось обирать все силы, чтобы
сохранить равновесие. Где-то вдалеке она услышала слова сотника: "Нам он
не упоминал ни о каком свитке!"
людям, чтобы они не убили меня прежде, чем я попаду к вам. Извините.
хорошо снабжающих Мелилота информацией, что ложь прозвучала правдоподобно
даже для этих чужеземцев.
божество, она сделала бы жертвоприношение в знак признательности. Ибо эти
слова означали, что командор не узнал ее.
подождала, пока ошеломленный сотник и воин покинут шатер. Захлопнув крышку
сундука, который он собирался было перевернуть, Нижару уселся на него и
сказал:
хорошим.
заставил Жарвину десяток раз повторить. Обрамленное толикой правды, оно
звучало правдоподобно.
другой стражник, который мог быть полезен любому человеку богаче его).
Поэтому Мелилот - лояльнейший и законопослушный гражданин, который, как
клятвенно подтвердят все знающие его, во всеуслышание приветствовал
назначение Принца новым губернатором и выражал надежду на переустройство
городских порядков - так вот, Мелилот предположил, что, возможно,
происшедшее является частью плана. Трудно предположить, что
высокопоставленный начальник имперских войск так небрежно станет
обращаться - это очевидно - с документом особой важности.
пот.
сохранить в тайне само существование свитка. Теперь, зная, что документ
находится у Ай-Гофлана, он мог созвать своих людей, двинуться в казармы
стражи и обыскать их от подвала до чердака, ибо - по крайней мере, судя по
рассказанному Жарвиной - Ай-Гофлан был слишком осторожен, чтобы оставить
свиток на ночь под присмотром какого-то писца. Он якобы обещал вернуться в
следующий свободный от дежурства день, послезавтра или позже, в
зависимости от того, с кем из товарищей он сможет поменяться.
его при себе даже в обычном инспекторском обходе, значит он сугубо личный.
Судя по всему, писец оказался прав. Нижару выслушал предложенный ему план
с большим вниманием и периодически кивал головой.
Ай-Гофлана предпринять какие-то действия, за которые Нижару легко сможет
арестовать его, и никто не узнает, что документ, который по праву должен
принадлежать командору, временно находился в руках капитана стражников.
Пусть господин Нижару только определит конкретные условия, и можно будет
считать, что дело сделано.
была несказанно рада - закончила говорить, командор надолго задумался.
Затем он начал улыбаться, хотя улыбка так и не достигла его глаз, и в
четких твердых выражениях объяснил свои условия участия в деле,
предложенном Мелилотом. Свои слова он завершил вручением Жарвине двух
золотых монет неизвестного ей образца и обещанием надрать ему (ей)
задницу, если обе они не попадут в руки Мелилоту, а также крупной
серебряной монетой, имевшей хождение в Илсиге, для него самого.
перевести через Губернаторскую Аллею. Но девушка ускользнула от воина
сразу же, как только они вышли с территории дворца, и мимо Шелкового угла
бросилась к черному входу в контору.
вручил Жарвине тяжелый бронзовый ключ, который она спрятала в сумку с
письменными принадлежностями. Девушка с трудом засунула ключ в замочную
скважину, но не успела она повернуть его, как дверь широко распахнулась, и
она шагнула вперед, словно влекомая чьей-то волен.
над крыльцом. Снаружи все было в порядке.
достаточно воздуха. Непонятная безвольность разлилась по ее членам, словно
девушку покинули силы. Она поняла, что еще один шаг поставит ее на грань
физического истощения и собрала все оставшиеся силы лишь для того, чтобы
оглядеться, и уже через мгновение пожалела, что сделала это.
сторонам вырисовывались высокие стены, вымощенный каменными плитами пол
под ногами, и ничего вверху - кроме струящейся дымки, временами
приобретающей чарующие пастельные цвета: розоватый, голубоватый или
нездоровый фосфоресцирующий цвет умирающей рыбы. Впереди от Жарвины не
было ничего, кроме длинного стола, неестественно длинного, такого, за
которым мог бы расположиться целый отряд воинов.
зачарованного паралича, охватившего девушку. Ибо увиденное ею во всех
отношениях совпадало с рассказываемыми шепотом описаниями дома Инаса
Йорла. Во всем мире существовало только три Великих Колдуна, настолько
могущественных, что им не было нужды беспокоиться о том, чтобы их имена
были у всех на устах: один жил в Рэнке и служил при дворе, второй,
почитаемый самым опытным, находился в Илсиге, третий по причине какого-то
скандала перебивался в Санктуарии - это и был Инас Йорл.
улицы Храмов.
бороться с ней, но тщетно. Кто-то когда-то объяснял ей: ЕСЛИ ТОЛЬКО ОН НЕ
НАХОДИЛСЯ ГДЕ-ТО В ДРУГОМ МЕСТЕ.
приблизилось похожее на трон кресло с высокой спинкой, в котором сидел
удивительный человек. Он был укутан в невообразимо просторный плащ из