Чтение 6–й страницы книги ~Летний рыцарь~

Мерлин вздохнул.

- При обычных обстоятельствах, Чародей Либерти, разумеется, требует. Но увы, у нас нету времени на обычные процедуры. Речь идет о самом нашем существовании. Посему, спрашиваю еще раз: все за?

- Чародей Шнайдер, - вмешался в их спор Индеец Джо, - замечательный заклинатель, славный своими мастерством и честностью. Однако он слишком молод для подобной ответственности. В зале присутствуют чародеи, превосходящие его опытом и мастерством. Они более заслуживают избрания Старейшинами.

Мерлин одарил Индейца Джо хмурым взглядом.

- Спасибо за напоминание, Чародей Слушающий Ветер. Однако, хотя твое замечание и уместно, к нему нет оснований. Здесь не присутствует ни одного чародея старше Чародея Шнайдера, которые не отказывались уже занять место в Совете Старейшин. Посему, дабы избежать лишенных смысла выдвижений кандидатур и последующих самоотводов, я намеревался...

- Ты намеревался, - вмешался Эбинизер по-английски негромко, но так, чтобы слышал Мерлин, - затолкать своего любимчика всем в глотки, пока все слишком встревожены, чтобы заметить это.

Мерлин осекся, уставив в Эбинизера пристальный взгляд. Потом заговорил - так же негромко, с сильным британским акцентом.

- Возвращайся к себе в горы, Эбинизер. К своим овцам. Ты нежеланный гость здесь, и никогда не был таким.

Эбинизер отозвался Мерлину ослепительной улыбкой.

- Ага, Альфред, парниша, - в голосе его зазвучал явственный шотландский акцент. - Сам знаю, - он снова перешел на латынь и повысил голос. - Каждый член Совета имеет право высказаться по этому поводу. Вам всем известно, насколько важным и ответственным мероприятием является назначение членом Совета Старейшин. Скажите, кто из вас согласен с тем, что это достаточно серьезное дело, чтобы вынести его на всеобщее голосование?

Зал откликнулся почти единогласным "Да", к которому я присоединил и свой голос. Эбинизер окинул собравшихся взглядом и вопросительно посмотрел на Мерлина.

Я увидел на лице старикана плохо скрытую досаду. Больше всему ему явно хотелось хлопнуть кулаком по трибуне, но он сдержался и кивнул.

- Очень хорошо. В таком случае, в соответствии с установленными правилами мы предложим этот пост старейшему из присутствующих здесь чародеев, - он покосился в сторону примостившегося в уголке сцены старичка-чародея сушеного вида с пером, чернильницей и кипой пергаментных листов. - Чародей Пибоди, будь добр, огласи список.

Тот кивнул, полез под стол и вынырнул оттуда с объемистым чемоданом. Потом буркнул что-то себе под нос, потер лоб пальцем, перепачкав его чернилами, и открыл чемодан. Он вытянул из стопки, как мне показалось, первый попавшийся лист, положил его перед собой на стол, удовлетворенно кивнул и дребезжащим голосом принялся зачитывать список.

- Чародей Монтрой.

- В научной экспедиции на Юкатане, - отозвалась Марта Либерти.

Пибоди кивнул.

- Чародей Гомес.

- Все еще не проснулся после приема того эликсира, - сообщил стоявший у стены Страж в сером плаще.

Пибоди кивнул.

- Чародей Лукоцци.

- В академическом отпуске, - сказал чернобородый, татуированный чародей, сидевший за нашим столом. Эбинизер нахмурился и нервно дернул щекой.

Так продолжалось примерно четверть часа. Наиболее любопытные причины отсутствия звучали вроде: "женился по любви", "живет под полярной ледяной шапкой" или "сидит на пирамиде".

Наконец Пибоди покосился на Мерлина.

- Чародей МакКой.

Эбинизер фыркнул и встал. Пибоди перечислил еще с полдюжины имен.

- Чародей Шнайдер, - возгласил он, наконец.

Маленький круглощекий человечек с седым пухом на голове и хорошо заметным даже под просторным балахоном округлым брюшком встал и коротко кивнул Эбинизеру. Потом он повернулся к Мерлину.

- Я благодарен вам за предложение, почтенный Мерлин, - объявил он на латыни, но с сильным немецким акцентом. - Однако при всем моем почтении я вынужден отказаться от него в пользу Чародея МакКоя. Он послужит Совету куда лучше, чем я.

Мерлин выглядел так, словно кто-то выжал ему в рот незрелый лимон.

- Очень хорошо, - сказал он. - Не желает ли кто-нибудь из старших чародеев предложить свою кандидатуру как альтернативу Чародею МакКою?

Я не сомневался, что таковых не найдется - об этом красноречиво говорили лица ближних к нам чародеев. Сам Эбинизер не спускал глаз с Мерлина. Он стоял, широко расставив ноги. В зале воцарилась тишина.

Сжав губы так, что они превратились в тонкую линию, Мерлин обвел зал взглядом и чуть заметно кивнул.

- Все за? - спросил он.

Зал снова откликнулся одобрением, на этот раз еще более единодушным.

- Очень хорошо, - повторил Мерлин, поджав нижнюю губу, от чего голос его сделался несколько кислее. - Раз так, пусть Чародей МакКой займет место в Совете Старейшин.

По залу пробежал вздох - как мне показалось, облегчения. Эбинизер оглянулся и подмигнул мне.

- Один есть. Осталось два, - прошептал он. - Держи ухо востро, - он подобрал балахон и поднялся на сцену, на пустующую трибуну между Мартой Либерти и Индейцем Джо. - Меньше слов, больше дела, - произнес он громче, так, чтобы слышал весь зал. - Идет война.

- Совершенно верно, - согласился Мерлин и кивнул куда-то в сторону. - Займемся делами военными. Страж Морган, будь добр, выйди и доложи соображения Совета Стражей насчет тактики Красной Коллегии.

В зале снова воцарилась такая тишина, что я отчетливо слышал стук подкованных башмаков Моргана, пока тот поднимался на сцену. Мерлин подвинулся, и Морган положил на трибуну переливающийся кристалл. Следом за этим он приладил за ним свечу, пробормотал себе под нос какое-то заклинание и зажег ее.

Свечной свет преломился в кристалле и расцвел над сценой подобием конуса, внутри которого повис вращающийся земной шар. Очертания континентов показались мне странно искаженными, словно их рисовали несколько веков назад.

По залу пробежал шепот, а Синяя Борода за моим столом пробормотал на латыни: "Впечатляюще".

- Тьфу, - возразил я по-английски. - Он украл это из "Возвращения Джедая".

Синяя Борода непонимающе оглянулся на меня. Я прикинул, не стоит ли мне попытаться перевести "Звездные Войны" на латынь, и решил, что, пожалуй, не стоит. Вот видите, порой и я бываю вполне разумным.

Своим низким голосом Морган бубнил на латыни - коряво, но более-менее понятно. Из чего следовало, что он владел латынью лучше меня. Ублюдок.

- Мигающие красные точки на глобусе обозначают места известных нам нападений Красной Коллегии и их союзников. Большая часть их сопровождалась теми или иными жертвами, - при этих его словах глобус начал переливаться мигающими красными огоньками, отчего сделался похожим на Рождественскую елку. - Как видите, наибольшую активность неприятель проявляет в Западной Европе.

По залу пробежал ропот. Старый Свет до сих пор остается вотчиной Старой Школы чародейства, придерживающейся заповеди: "блюди тайну и не привлекай к себе внимания". Пожалуй, у них есть на то основания - с учетом Инквизиции и всего такого. Я не отношу себя к Старой Школе. Мой телефон значится в "Желтых Страницах" в графе "Чародеи". Правда, он там один. Надо же мне оплачивать счета, верно?

Морган все бубнил бесцветным голосом.

- Нам давно известно, что основной центр Красной Коллегии расположен где-то в Южной Америке. Наши агенты там работают в чрезвычайно трудных условиях, так что информация оттуда поступает самая скудная. Мы получили предупреждения о нескольких готовившихся нападениях, и Стражам удалось свести потери к минимуму - везде за исключением последнего инцидента в Архангельске, - земной шар остановил вращение, и красный огонек на северо-западе России разгорелся ярче. - Хотя установлено, что смерть Чародея Петрова дорого обошлась нападавшим, все его домочадцы также погибли. Нам неизвестно, каким образом вампиры проникли в дом, минуя оборону и защитные пояса. Судя по всему, Красная Коллегия каким-то образом получила доступ к информации об обороне, каковой раньше не располагала.

Мерлин вернулся на свое место; Морган забрал кристалл, и глобус исчез.

- Спасибо, Страж, - произнес Мерлин. - И еще одно: пути наших перемещений по Небывальщине находятся под угрозой. Мягко говоря, леди и джентльмены, Красная Коллегия получает дополнительное преимущество, заперев нас в материальном мире. Современная же техника так часто отказывает в нашем присутствии, что перемещения здесь также затруднительны, а в условиях военного времени на них просто нельзя положиться. Нам жизненно необходимы коридоры сквозь Небывальщину, иначе мы рискуем во всем проигрывать неприятелю, способному перемещаться и перебрасывать силы быстрее нас. В этой связи мы послали гонцов к обеим Королевам Сидхе. Старейшина Мэй, прошу.

Я покосился на трибуну слева от Мерлина, за которой стояла еще одна из членов Совета Старейшин - судя по всему, та самая Мэй. Это была миниатюрная женщина восточного происхождения с бледной, гладкой кожей и волосами цвета серого гранита, заплетенными в длинную, смотанную в пучок и заколотую двумя нефритовыми гребнями косу. Изящные черты ее лица остались почти нетронуты возрастом, если не считать воспаленных глаз. Она развернула лист пергамента и чуть надтреснутым, но уверенным голосом обратилась к Совету:

- Мы получили следующий ответ от Лета: "Королева Титания не желает принимать чью-либо сторону в распрях смертных и антрофагов. Она обращается равно к Совету и Коллегии с требованием держаться подальше от владений Лета. Она сохраняет нейтралитет".

Эбинизер нахмурился и подался вперед.

- А что Зима? - спросил он.

Я поежился.

Мэй склонила голову набок и несколько секунд молча смотрела на Эбинизера, явно выражая ему неодобрение тем, что ее перебили.

- Наш посланник не вернулся. Однако история показывает, что Королева Мэб принимает ту или иную сторону в конфликте, однако сама выбирает для этого время и форму.

Я поежился еще сильнее. На столе стоял графин с водой и несколько стаканов. Я налил себе воды, ухитрившись почти не звякнуть горлышком о стакан. Покосившись на Синюю Бороду, я увидел, что тот внимательно наблюдает за мной.

Эбинизер нахмурился еще сильнее.

- И что это должно означать?

- Это означает, - ответил за Мэй Мерлин, - что нам придется вести с Зимой дипломатическую игру. Нам жизненно необходимо любой ценой сохранить дружественные отношения хоть с одной из Королев Сидхе - или по крайней мере не допустить, чтобы подобные отношения установила Красная Коллегия. До тех пор, пока имеющий место конфликт не будет разрешен.

Марта Либерти удивленно приподняла брови.

- Разрешен? - переспросила она. - Я бы выбрала иное слово. Например, "завершен".

Мерлин покачал головой.

- Чародей Либерти, нам нет необходимости усугублять конфликт. Если имеется хоть малейший шанс достичь перемирия...

- Спросите Семена Петрова, насколько заинтересованы в мирном решении вампиры, - ледяной, чуть хрипловатый голос чернокожей женщины словно бичевал Мерлина.

- Придержи свои эмоции, Чародей Либерти, - невозмутимо возразил ей Мерлин. - Смерть Петрова глубоко ранила нас всех, но мы не можем позволить, чтобы она ослепила нас, мешая принять разумное решение.

- Семен хорошо их знал, Мерлин, - ровным голосом сказала Марта. - Знал их лучше любого из нас, и они убили его. Неужели ты считаешь, что они согласятся на мир с нами теперь, когда они убили чародея, лучше других способного защититься от них? С какой стати им вообще желать мира, а, Мерлин? Они же побеждают.

Мерлин отмахнулся от нее.

- Твой гнев мешает тебе рассуждать здраво. Они будут искать мира, потому что даже победа может обойтись им слишком дорого.

- Не будь глупцом. Они никогда не предложат мира.

- Собственно говоря, - возразил Мерлин, - они его уже предложили, - он кивнул в сторону второй слева от него трибуны. - Чародей Ле Фортье.

Ле Фортье оказался изящного сложения мужчиной среднего роста с гротескно выступающими скулами и выпученными глазами, словно позаимствованными им у кого-то раза в два больше его. Он был совершенно лыс; на лице не росло даже бровей, что придавало ему сходство со скелетом. Однако голос его, когда он заговорил, звучал на удивление сочно:

- Спасибо, Мерлин, - он помахал в воздухе зажатым в тонких, длинных пальцах конвертом. - В этом конверте находится послание Графа Ортеги, военачальника Красной Коллегии, полученное нами сегодня утром. В нем он излагает причины, побудившие Красную Коллегию начать войну, и условия, на которых они готовы пойти на мир. Также он предлагает в знак доброй воли временно, начиная с сегодняшнего утра, воздержаться от враждебных действий, дабы дать Совету время обдумать эти условия.

- Дерьмо собачье! - слова эти сорвались у меня с языка прежде, чем я осознал, что говорю. По залу прокатились смешки - преимущественно со стороны школяров в коричневых балахонах, и я услышал шорох одежд, когда все до единого чародеи повернулись посмотреть на меня. Я почувствовал, что снова краснею, и прокашлялся. - То есть, я хотел сказать, - начал я и остановился, давая Эбинизеру возможность перевести мои слова, - что убийцы Красной Коллегии покушались на мою жизнь всего несколько часов назад.

Ле Фортье улыбнулся мне. При этом губы его раздвинулись, обнажая зубы как на высушенном лице тысячелетней мумии.

- Даже если вы не лжете, Чародей Дрезден, я не ожидал бы стопроцентного контроля Красной Коллегии над своими подчиненными - с учетом лично вашей роли в развязывании этой войны.

- Развязывании? - возмутился я. - Да вы хоть знаете, что делали они?

Ле Фортье пожал плечами.

- Они лишь оборонялись, Чародей, защищая свой суверенитет. Вы, выступая не лично от себя, а - я особо обращаю на это внимание - в качестве представителя Белого Совета, напали на нобля Красной Коллегии, нанесли ущерб ее имуществу и убили домочадцев означенного нобля а также ее саму. Кроме того в прессе и официальных заявлениях по поводу этого инцидента говорится о том, что при нем погибло несколько молодых мужчин и женщин - насколько я понял, погибли при пожаре. Не напоминает ли это вам кое-что, а, Чародей Дрезден?

Я стиснул зубы. У меня даже в глазах помутнело от злости, так что говорить я даже не пытался. Впервые в своей жизни я присутствовал на Совете, когда меня судили за нарушение Первого Закона Магии: Не Убий. В тот раз я сжег своего старого наставника, Джастина. Год назад, во время столкновения с Бьянкой, местной предводительницей Красной Коллегии, я устроил пожар - в ту минуту все шло к тому, что ни мне, ни моим спутникам уже все равно не выбраться оттуда живыми. Сгорело довольно много вампиров. Позже на пожарище нашли и человеческие останки. Трудно сказать, кто из них стал жертвой вампиров и умер прежде, чем огонь добрался до них, а кто еще был жив к тому моменту. Меня до сих пор мучают из-за этого кошмары. Я, конечно, далеко не подарок, но и не хладнокровный убийца.

К своему потрясению я вдруг сообразил, что накапливаю энергию, готовясь разрядить ее в Ле Фортье с его ухмылкой скелета. Эбинизер перехватил мой взгляд, глаза его чуть расширились, и он быстро мотнул головой. Вместо того, чтобы выбросить руки вперед, высвобождая смертоносный заряд, я сжал их в кулаки и сел, прежде чем ответить ему. Вот какой я дисциплинированный.

- Я уже подробно описал события в доме Бьянки в своем отчете Совету. Так все и было. Любой, кто утверждает, что все было не так, как там написано - лжец.

Ле Фортье закатил глаза.

- Как это, должно быть, приятно - жить в столь прямолинейном мире, Чародей Дрезден. Но мы платим цену за ваши действия не потраченными впустую часами - мы платим кровью. Чародеи гибнут в результате того, что вы натворили, действуя от имени Совета, - Ле Фортье перевел взгляд на зал. - Честно говоря, мне кажется, что со стороны Совета было бы разумно заключить, что мы занимаем в нынешнем конфликте неразумную позицию, и что нам стоило бы внимательно изучить условия, предлагаемые нам Красной Коллегией в качестве платы за мир.

- И чего же они от нас хотят? - фыркнул я и помолчал, дав Эбинизеру перевести. - По пинте крови в месяц от каждого из нас? Или права охотиться там и тогда, когда они пожелают? Или амулетов, способных защитить их от солнечного света?

Ле Фортье улыбнулся мне и сложил руки на обрезе трибуны.

- Что вы, Дрезден. Ничего, столь драматичного. Они хотят только того, чего в такой ситуации желал бы любой из нас. Они хотят справедливости, - он чуть подался в мою сторону, и выпуклые глаза его возбужденно блеснули. - Они хотят вас.

Глава шестая

А...

- Меня? - переспросил я. Et la, Ле Фортье. Подавись моим красноречием.

- Вот именно. Граф Ортега написал, что Красная Коллегия считает вас, Чародей Дрезден, преступником. В качестве условия прекращения конфликта они требуют вашей выдачи для суда. Согласен, этот выход из сложившейся ситуации не отличается высоким вкусом, но, возможно, другого у нас нет.

Не успел он произнести последнее слово, как несколько десятков чародеев, вскочив с места, возмущенно закричали что-то. Другие, также с криком, возражали им, а третьи кричали, похоже, просто так, за компанию. В общем, в зале воцарилась настоящая какофония криков, угроз и ругани (но не проклятий, потому что, согласитесь, проклятие чародея может плохо кончиться), и все это на дюжине языков.

Мерлин дал им покричать с минуту, после чего звонким голосом призвал всех к порядку. Никто не обратил на него ни малейшего внимания. Он сделал еще одну попытку, после чего поднял свой посох и с силой стукнул им по сцене.

Последовали вспышка, грохот и сотрясение, от которого вода у меня в стакане расплескалась, забрызгав мне халат, а пара наиболее хрупких чародеев так и вовсе попадала с ног. Так или иначе, крик стих.

- К порядку! - вновь потребовал Мерлин точно тем же тоном. - Я прекрасно осознаю сложность данной ситуации и ее возможные последствия. Однако на кону жизни. Как ваши, так и моя собственная. Мы должны обдумать выбор со всей возможной серьезностью.

- Какой выбор? - возмутился Эбинизер. - Мы чародеи, а не стадо перепуганных баранов. Неужели мы отдадим вампирам одного из нас и притворимся, что ничего не произошло?

- Вы читали отчет Дрездена, - огрызнулся Ле Фортье. - По его собственному признанию все, в чем обвиняет его Красная Коллегия - правда. Они являются пострадавшей стороной.

- Вся та ситуация была подстроена с целью спровоцировать Дрездена на действия, после чего убить его.

- Значит, он должен был действовать умнее, - хладнокровно отпарировал Ле Фортье. - Политика - это не детская игра. Дрезден ввязался в нее и потерпел поражение. Теперь ему настало время заплатить за это, чтобы мы, остальные, жили в мире.

Индеец Джо положил руку на локоть Эбинизеру.

- Мира нельзя купить, Алерон, - тихо сказал он, обращаясь к Ле Фортье. - История неоднократно учила нас этому. Я выучил этот урок, чего и тебе советую.

В ответ Ле Фортье оскалился.

- Не знаю, о чем ты там лепечешь, но...

Я закатил глаза и все-таки снова встал с места.

- Он говорит об индейских племенах, потерявших свои земли, болван, - подозреваю, Эбинизер опустил в своем переводе последнее слово, что не отменило, однако, приглушенного фырканья со стороны коричневых балахонов. - И о попытках Европы ублажить Гитлера накануне Второй Мировой. И те, и другие пытались купить мир ценой уступок, и в результате и тех, и других скушали по кускам.

Мерлин смерил меня свирепым взглядом.

- Я тебя не узнаю, Чародей Дрезден. До тех пор, пока тебе не дадут слова, будь добр воздержаться от подобных выступлений, иначе я удалю тебя из зала заседаний.

Я прикусил губу и сел.

- Прошу прощения. Я-то считал, что моей обязанностью является защищать людей. Или я ошибался?

- Мертвые мы никого не защитим, Чародей Дрезден, - рявкнул Мерлин. - Молчи или выйди.

Марта Либерти покачала головой.

- Мерлин, мне кажется, совершенно очевидно то, что мы не можем выдавать одного из нас Красной Коллегии по их требованию. Несмотря на былые расхождения с политикой Совета, Дрезден - полноценный чародей. И, с учетом его деятельности за последние годы, он полностью заслужил этот титул.

- Я не ставлю под сомнение его владение Искусством, - возразил Ле Фортье. - Я оспариваю его суждения, его выбор. Со времени смерти Джастина он неоднократно выказывал возмутительную беспечность и даже безрассудство, - лысый мерзавец устремил взгляд своих выпученных глаз в зал. - Чародей Гарри Дрезден. Подмастерье Чародея Джастина Дю Морне, подмастерья Чародея Семена Петрова. Скажите-ка, Дрезден, как вышло так, что Красная Коллегия так хорошо узнала устройство обороны дома Петрова, что без труда проникла в него?

Мгновение я потрясенно смотрел на Ле Фортье. Неужели этот гад действительно верил в то, что я мог узнать об обороне Петрова от Джастина? И мог продать чародея, члена Совета Старейшин, вампирам? Ведь до самого суда надо мной я вообще не знал о существовании Белого Совета - и, если уж на то пошло, о других чародеях. Я дал ему единственный возможный ответ. Я рассмеялся. Негромко, но рассмеялся и покачал головой.

Лицо Ле Фортье исказилось от злости.

- Вот видите? - вскричал он, обращаясь к залу. - Видите, сколько уважения питает он к нашему Совету? К своему положению чародея? Дрезден постоянно угрожал нам своей неразборчивостью в средствах, своим безрассудным пренебрежением требованиями секретности и безопасности. Даже если кто-то другой предал Петрова и его учеников, Дрезден так же виновен в их гибели, как если бы сам перерезал им горло. Так пусть последствия его решений падут на него самого.

Я вскочил и повернулся было к Ле Фортье, но вовремя опомнился и посмотрел на Мерлина, испрашивая разрешения заговорить. Он нехотя кивнул, давая мне слово.

- Это невозможно, - сказал я. - Или, по меньшей мере, непрактично. Я не нарушил в этом деле ни одного Закона Магии, из чего следует, что вправе ожидать полноценного суда. Я полноправный чародей. По правилам Совета дело подлежит всестороннему изучению и суду - боюсь только, ни то, ни другое не дадут нам скорого решения наших проблем.

Эбинизер перевел мои слова, и зал согласно загудел. Что ж, не могу сказать, чтобы это меня удивило. Стоило бы Совету Старейшин замять суд и бросить меня на съедение волкам - и это создало бы опасный прецедент: никто не мешал бы преследовать любого чародея из находившихся в зале, и они прекрасно понимали это.

Ле Фортье уставил в меня свой костлявый палец.

- Совершенно верно, - сказал он. - Если только исходить из того, что вы полноправный чародей. В этой связи я требую, чтобы Совет немедленно поставил на голосование вопрос, действителен ли еще статус Дрездена как полноправного чародея. Кстати, напоминаю Совету, что его производство в этот статус имело место де факто, основываясь на показаниях свидетелей. Он никогда не проходил Испытания, по которому единственно можно судить об уровне его мастерства.

- Черта с два не проходил, - возразил я. - Я победил Джастина Дю Морне в смертельной дуэли. Или такого Испытания вам недостаточно?

- Верно, Чародей Дю Морне погиб, - кивнул Ле Фортье. - Другой вопрос, действительно ли он погиб в честном поединке или сожжен во сне. Мерлин, вы слышали мое требование. Пусть же Совет проголосует по статусу этого безумца. Покончим с этой ерундой и вернемся к нормальной жизни.

Ох... Такого поворота я не ожидал. Если меня лишат тюрбана, это будет все равно как если средневекового дворянина лишили его титула. Я политической точки зрения я больше не буду считаться чародеем, и тогда по правилам Совета и по соглашениям, существующим между ним и другими сверхъестественными силами, меня просто обязаны будут выдать как беглого убийцу Красной Коллегии. Что будет означать жуткую смерть - если мне повезет, конечно. Если не повезет, все может обернуться значительно хуже.

С учетом того, как складывался этот день с самого начала, сердце у меня в груди начало пробуксовывать.

Мерлин хмуро кивнул.

- Что ж, очень хорошо. Ставлю на голосование вопрос о статусе означенного Гарри Дрездена. Пусть те, кто считают его достойным тюрбана чародея, голосуют "за", а те, кто считают, что статус его должен быть понижен до подмастерья, голосуют "против". Те же, кто счи...

- Погодите-ка, - перебил его Эбинизер. - Пользуясь правами Старейшины, я требую ограничить голосование рамками Совета Старейшин.

Мерлин испепелил Эбинизера взглядом.

- На каком основании?

- На основании того, что в деле этом имеется много информации, неизвестной совету. Доводить же ее до всех в этом зале было бы неразумной тратой времени.

- Поддерживаю, - буркнул Индеец Джо.

- И я, - добавила Марта Либерти. - Три голоса "за", почтенный Мерлин. Пусть решение принимает Совет Старейшин.

Сердце мое снова забилось в более-менее нормальном ритме. Эбинизер вмешался вовремя. В помещении, полном напуганных мужчин и женщин, я и охнуть бы не успел, как лишился тюрбана. При голосовании, ограниченном рамками Совета Старейшин, у меня появлялся небольшой, но шанс.

Я почти воочию видел, как Мерлин пытается повернуть решение вспять, однако правила Совета высказываются на этот счет совершенно однозначно. Члены Совета Старейшин всегда могут добиться закрытого голосования, если в поддержку этого выступит хоть трое Старейшин.

- Очень хорошо, - в очередной раз повторил Мерлин. В зале оживленно шептались. - Мои интересы заключаются в сохранении жизни и здоровья членов этого Совета, а также человечества в целом. Я голосую против сохранения Дрезденом статуса чародея.

- И я, я тоже против, и по тем же причинам - Ле Фортье только что не подпрыгивал от возбуждения, прищурив свои выпученные глаза.

Следующим высказывался Эбинизер.

- Я жил с этим юношей. Я знаю его. Он настоящий чародей. Я голосую за сохранение за ним его нынешнего статуса.

Маленький Брат пискнул что-то со своего места на плече у Индейца Джо, и старый волшебник погладил енота по хвосту.

- Мои инстинкты говорят мне, что он ведет себя, как подобает чародею, - он недобро покосился на Ле Фортье. - Я голосую за сохранение его статуса.

- Как и я, - кивнула Марта Либерти. - Это не решение проблем. Это всего лишь сведение счетов.

Что ж, три-два в пользу Гарри. Я перевел взгляд на старую Мэй.

С минуту миниатюрная женщина стояла, закрыв глаза и склонив голову.

- Чародей не может так легкомысленно относиться к своему статусу члена этого Совета, - произнесла она, наконец. - И не может вести себя так безответственно, как вел себя Гарри Дрезден по отношению к Искусству. Я голосую против сохранения им статуса.

Три-три. Я облизнул пересохшие губы и только теперь сообразил, что со всеми своими переживаниями совсем забыл про седьмого члена Совета Старейшин. Его трибуна стояла на сцене крайней слева. Подобно другим чародеям он был облачен в черный балахон, но лицо его совершенно закрывал темно-бордовый, почти черный тюрбан. Роста он был высокого, выше меня. Футов семь, и не растолстел. Он стоял, спрятав руки крест-накрест в просторные рукава балахона. Похоже, не один я обратил на него внимание; все взгляды обратились на него, и в зале воцарилась мертвая тишина.