Чтение 6–й страницы книги ~Чародей фараона~

- Не согласен! То, что ты предлагаешь, - это мифотворчество какое-то, богостроительство. Смотрите все: смертельный номер, на арене Джеди - великий и ужасный! Так вы из меня, чего доброго, тоже бога сделаете. Возведут в мою честь храм со статуей и будут поклоняться!..

- Не преувеличивай! - отмахнулся хвостом Открыватель Путей. - В лучшем случае сложат сказку и все. Ты не сделаешь ничего, выходящего за рамки обычного фокуса. Наведение иллюзии, которую частенько практикуют местные жрецы, и в первую очередь херихебы. Не стоит разочаровывать двор. Покажи им класс!

- Да я уже вроде бы показал его, когда спас наследника престола. Разве нет? По-моему, фараон мне обязан...

Волчок пренебрежительно скривился и сплюнул:

- Ничем, ровным счетом ничем. Забываешь, что Джедефхор - всего-то один из многочисленных отпрысков государя. Умрет он, что ж, такова воля богов. Наследником станет другой. Своим подвигом ты приобрел одного могущественного друга и десяток не менее могущественных врагов.

- Неужели?! - изумился парень.

- А вот увидишь... - туманно пообещал Упуат.

Четвероногий нетеру словно в воду глядел.

Едва они появились на пороге канцелярии Джедефхора, как голубоглазый с взволнованным видом налетел на Даньку и закричал:

- Где тебя демоны носят?! Я уже хотел отряд Рахотепа за тобой посылать!!

- А что такое? - не понял причины бури студент. - Или обнаружились какие-нибудь новые факты по делу Хемиуна?

Принц досадливо отмахнулся:

- Какой там Хемиун! Тебя желает видеть сам фараон, жизнь, здоровье, сила!

"Интересно, - промелькнуло в голове у Горового, - откуда это мохнатый все наперед знает? Словно в волшебное зеркало смотрит".

- Надо бы тебя приодеть как следует, - критически осмотрел Даньку царевич. - Все-таки в первый раз будешь официально представлен Владыке Двух Земель.

- Что-нибудь не так?

По мнению самого Даниила, выглядел он вполне сносно. Еще вчера, узнав от наследника о предстоящем у него во дворце торжественном приеме по случаю чудесного избавления принца от зубов крокодила, Анх развернула бурную деятельность. Притащила из дома новую рубаху из тончайшего льна (подарок Неферкаптаха, пораженного свалившейся на Джеди небывалой удачей), новый же гофрированный передник (из того же источника) и богато отделанный пояс (это уже сама вышивала, намереваясь подарить парню после успешного окончания им школы писцов). Так что экипирован Данька был не хуже самого Джедефхора.

Однако голубоглазого этот наряд отчего-то не устраивал.

- Нужно бы что-нибудь соответствующее твоему новому чину, - нетерпеливо щелкал он пальцами, лихорадочно шаря взглядом по канцелярии.

Внезапно царевич хлопнул в ладоши:

- Ага! Вот оно!

- Чипсеска! - обратился наследник к начальнику своих писцов. - Иди-ка сюда.

Кисломордый жрец, опасливо косясь на Упуата и Даньку, приблизился и отвесил принцу почтительный поклон.

- Что это, ты никак себе обновку прикупил? - ткнул ему Джедефхор пальцем в грудь.

Бритый жрец осклабился. Сегодня он красовался в новенькой, переливающейся в лучах солнца леопардовой шкуре.

- Снимай немедленно! - категоричным тоном приказал царевич.

Улыбка сползла с лоснящейся довольством рожи Чипсески.

- Но к-как же... - попытался он возражать, но Джедефхор перешел к активным действиям.

Одним рывком сорвал со жреца ритуальное одеяние, явив присутствующим его жалкую, тщедушную фигуру с выпирающим животиком, и протянул пятнистую накидку Даньке.

- Одевайся!

- И-ик! - издал горловой звук Чипсеска и схватился за сердце.

- Что? - не понял Даниил, снимая рубаху и облачаясь в шкуру.

- Охальник! Богохульник! Еретик! - сыпанул оскорблениями жрец. - Да как ты смеешь рядиться в священные одежды!

Археолог отметил, что все упреки относятся лично к нему. Открыто критиковать поступки наследника кисломордый не осмелился.

Тут раздался угрожающий рык Упуата. Волчок подошел вплотную к жрецу и показал ему свои белоснежные клыки. Чипсеска поперхнулся и испуганно захлопнул рот. Инцидент был улажен.

Дворец Джедефхора, находившийся неподалеку от резиденции фараона, был почти точной ее копией, только в миниатюре. В этом Данька смог воочию убедиться, очутившись уже в саду, окружавшем обитель повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Те же квадраты и прямоугольники, разделенные перекрещивающимися тенистыми аллеями из деревьев и виноградных шпалер с цветниками. Масса фруктовых деревьев, среди которых прятались изящные беседки и павильоны. И даже облицованный камнем пруд с плавающими в нем лилиями. Правда, не в пример водоему царевича, овальной, а не прямоугольной формы.

Вдали возвышалась громада дворца. Но Джедефхор, к удивлению Даниила, туда не пошел, а свернул к пруду, на берегу которого стояла толпа зевак в дорогих одеждах. Один или двое со скучающим выражением лиц обернулись на подходивших к ним молодых людей и черного пса, похожего на волка, поприветствовали наследника и опять повернули головы к пруду. Глянул и Данька, заинтересовавшийся, что же они там нашли любопытного.

По зеркальной глади плыла длинная ладья. Гребцами на ней были двадцать девушек, усевшихся в два ряда вдоль бортов. Позади них, на кормовой части лодки сидели еще две красавицы, каждая из которых руководила греблей "своего" ряда. Эти девушки что-то пели в такт взмахам весел, вероятно задавая ритм.

"Эх, меня бы в этот цветник", - вздохнул Данька.

Девчонки и впрямь были как на подбор: что руководительницы, что их подчиненные. Все молоденькие, не старше четырнадцати-пятнадцати лет, с красивыми стройными телами и густыми волосами, заплетенными в косы. Присмотревшись, москвич заметил, что девушки были практически обнаженными. То, что он сначала принял за блестящие одежды, было всего лишь расшитыми бисером сетками, надетыми прямо на голое тело.

На корме также стояло кресло под балдахином, в котором расположился мужчина средних лет. Голова его была покрыта царским платком-немесом.

"Фараон Хуфу", - без труда догадался археолог.

Государь, склонившись к одной из певиц, говорил ей нечто ласковое. Зарумянившаяся красавица смущенно улыбалась.

"Вот старый развратник!" - чуть не сплюнул в сердцах Горовой.

- Держи себя в руках, - услышал он негромкое рычание Упуата.

Джедефхор, положив руку на плечо Даниила, увлек его за собой.

Парни подошли к невысокому коренастому юноше с резкими чертами лица. Что-то неуловимо знакомое померещилось археологу в его облике. Что именно, он понял после того, как наследник назвал молодого человека по имени.

- Хафра, позволь познакомить тебя с моим вчерашним спасителем.

Точно! Как же это он сразу не узнал знаменитого строителя второй пирамиды? Ведь Данька неоднократно встречал репродукции скульптурных портретов этого человека в литературе, да и имел случай лицезреть "живьем" в Каирском музее его статую из черного диорита. Конечно, стоявший перед ним подросток мало походил на надменного, с презрительно сжатыми губами властителя огромной державы, облик которого запечатлеют ваятели лет этак через пятнадцать. Но кое-какие из черт будущих портретов в Хафре просматривались уже сейчас - непомерно раздутое самомнение и гордыня, холодный взгляд.

Этот леденящий душу холод, исходивший из стального цвета глаз царевича, Данька тут же почувствовал на себе и невольно поежился.

Хафра не произнес ни слова. Лишь вперил глаза в археолога и, казалось, чего-то ожидал. У Горового непроизвольно подогнулись ноги. Он встал на колени и произнес традиционное приветствие, с которым было принято обращаться к принцам:

- С миром, с миром, Хафра, царский сын, любимый отцом своим! Да отличит тебя отец твой Хуфу, да выдвинет он тебя среди старших! Да одолеет твой двойник Ка твоего противника, да ведает твоя душа Ба пути, ведущие к вратам "Того, кто укрывает усталого"!

Царевич кивнул и отвернулся к брату. Данька заметил, как дернулся уголок рта Хафры, когда тот услышал пожелание "быть выдвинутым среди старших". Еще бы! Ведь он был всего лишь третьим сыном (если не считать самого старшего, Хемиуна, не имевшего права наследования). Как это, должно быть, невыносимо - быть третьим, а не первым или хотя бы вторым. Насколько ты далек от вожделенной двойной Короны Та-Мери.

Братья обменялись несколькими ничего не значащими фразами общего характера: о погоде, о здоровье, о предстоящем празднестве. Потом Джедефхора отвлек какой-то жрец, и Хафра отошел в тень финиковой пальмы. Данька готов был поклясться, что оттуда так и сыпались льдинки, испускаемые очами-холодильниками принца.

От дальнейшего конструирования психологического портрета Хафры его отвлек громкий шум, доносящийся со стороны пруда. Юноша посмотрел на ладью. Что это там за сумятица?

Одна из певиц горько рыдала, закрыв лицо руками. Фараон пытался ее утешить, поглаживая то по плечу, то по волосам, отчего-то вдруг распустившимся. Помогало, как видно, слабовато. Девушка заливалась все пуще. Ее плач перешел в настоящую истерику.

Хуфу нервно махнул рукой, и лодка устремилась к берегу.

- Ну вот, - удовлетворенно пробурчал над ухом археолога Упуат, - кажется, начинается. Вставай, хему-нечер, а то колени протрешь. Чай, не казенные.

Археолог удивился. Как это он не заметил, что до сих пор стоит на коленях. Нет, точно этот Хафра обладает даром гипнотизера. Вон как лихо его обработал. А ведь Данька всегда считал себя неподатливым к постороннему внушению.

А вдруг прыткий парнишка и до трона дойдет тем же способом? Внушит Джедефхору, что тот должен отречься от престола в его пользу, потом те же мысли навеет Джедефра. И дело в шляпе. Впрочем, Джедефра будет править сразу же после своего отца, обойдя законного наследника престола.

"Почему?" - в очередной раз задумался юноша над загадкой голубоглазого.

Царская ладья причалила к берегу. К ней тотчас же устремились невольники и царедворцы. Рабы бросились под ноги повелителю, соорудив из собственных тел своеобразный мост, по которому живой бог сошел на землю. Вслед за ним тем же путем прошла и всхлипывающая певица. Затем "мост" распался, и невольники дружно принялись помогать выбираться из челна и остальным девушкам.

На полянке поднялся такой шум и гам, что Данька немного растерялся. Ему уже давно не приходилось видеть и слышать столько возбужденных девушек сразу. Ну, разве что в стрип-баре во время его достопамятного дебюта в качестве исполнителя эротических танцев.

- Молча-ать! - рявкнул Хуфу, и сутолока вмиг улеглась.

Пройдя, как ледокол, сквозь людскую толпу, государь приблизился к резному трону, стоявшему в богато украшенной беседке, и уселся, грозно буравя окружающих колючим взглядом. Поймав на себе этот взгляд, Горовой понял, в кого пошел ледяной человек Хафра. Не врет народная мудрость насчет того, что яблочко от яблоньки недалеко падает.

- Аида, - скрипучим голосом обратился фараон к расстроенной девушке, - подойди сюда, дитя мое.

Плавно, как будто не касаясь ногами земли, мимо Даньки проплыла стройная темноволосая красавица. Она была до того хороша, что парень чуть не присвистнул от удивления и восторга. Певица это заметила. Ее черные, подрисованные сурьмой глаза на неуловимый миг остановились на стройном мускулистом теле археолога, и парню показалось, что во взгляде девушки промелькнула искра живого интереса.

- Не строй иллюзий! - охладил его пыл Упуат. - Новая любимая игрушка фараона.

Певица подошла к трону, поклонилась владыке и уселась у царских ног на услужливо подставленную ей кем-то из придворных раскладную скамеечку. Хуфу положил ей на голову свою левую руку и начал задумчиво перебирать пальцами длинные густые локоны девушки.

- Кто она?

Волчок не успел ответить, так как к ним подошел Джедефхор.

- Не повезло же нам с твоим первым представлением государю! - с досадой крякнул наследник.

- Что так? - совсем не расстроился Данька, которому и так уже по горло хватало впечатлений от сегодняшнего дня.

Побывать при дворе самого фараона Хеопса, видеть его, познакомиться с Хефреном - об этом не мог и мечтать никто из археологов грядущего.

- Видишь ли, - шутовским тоном пояснил голубоглазый, - папенькина рабыня потеряла новую заколку. Горе-то какое! Впору всему двору облачиться в траурные одежды. Или того лучше - всем сразу утонуть в пруду, разыскивая пропажу. Великая жертва во славу фараона!

В голосе парня слышалась плохо скрываемая досада. Он, по всей видимости, не одобрял поведения отца.

- А кто эта девушка?

- Дочь эфиопского царя. Наложница.

- Эфиопка? Почему же тогда она такая светлокожая?

Принц поморщился. Тема, затронутая Даниилом, ему не импонировала.

- Сразу видно, что тебя воспитывали не при царском дворе. Мне с детства вдалбливали в голову родословные наших соседей - врагов и друзей. Так вот, эфиопские цари из нынешней правящей династии все светлокожие и ужасно этим гордятся. Предание гласит, что основателем их рода был белокожий рыжий варвар, пришедший откуда-то с севера и мечом завоевавший себе престол. К тому же матерью Аиды была критянка...

- Сын наш, Джедефхор, - внезапно повернулся к ним лицом владыка. - Подойди сюда.

Царевич пошел на зов, а к Даньке вновь подскочил Путеводитель и еле слышно заворчал:

- Приготовься! Сейчас начнется! Что бы ни происходило - не удивляйся и не трусь...

- Джеди, приблизься! - торжественно и громко провозгласил наследник. - Его величество желает лицезреть тебя у своих ног!

Парень размеренной, полной достоинства походкой подошел к трону. Его путь сопровождался завистливыми взглядами и язвительными комментариями обойденных царским вниманием царедворцев:

- Откуда он?

- Кто его знает? Говорят, бывший неджес.

- Выскочка! Грязный простолюдин.

- А держится, словно принц по крови!

Даньку так и подмывало сунуть кому-нибудь кулак в зубы, чтоб неповадно было зубоскалить на чужой счет. Но он стойко держался.

"Желает лицезреть у ног? Это как же понимать? В буквальном смысле, что ли?"

С сожалением посмотрев на новенькую леопардовую шкуру, снятую с плеча бедолаги Чипсески, молодой человек растянулся в пыли у подножия трона. Полежал так недолго, пока его плеча не коснулась нога в металлической сандалии. Студент поднял голову и увидел, что рамена его попираются не чьей-нибудь наглой лапищей, а стопой самого владыки Двух Земель. Обувка на ней была из чистого золота.

"Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички на ногах ваших? - вспомнилось из Николая Васильевича Гоголя. - Я думаю, ни один швец ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать..."

- Встань, неджес! - проскрипела несмазанная дверь. - Покажи свое лицо.

Данька поднялся и инстинктивно отряхнул одежду, подняв клуб пыли.

Фараон сморщил нос и громко чихнул. Роящиеся вокруг трона, словно мухи у блюдца с вареньем, вельможи в ужасе шарахнулись в разные стороны. Два гигантских негра-нубийца схватились за свои острые бронзовые мечи. Красавица же эфиопка сначала улыбнулась, а когда его величество изволило чихнуть еще три раза кряду, так и вовсе захихикала. Хуфу покосился на нее и расплылся в сладострастно-медовой улыбке. Потом снова обратился к Даниилу.

- Хе-хе! А ты дерзок, неджес. Хотя что с тебя, мужика неотесанного, взять? Ты хоть немес на себя надень, а не леопардовую шкуру, все равно хамом и останешься.

Царедворцы угодливо закивали головами.

Джедефхор покраснел от распиравшей его обиды за своего спасителя. Прекратила смеяться и певица. Закусив тонкие губы, она исподлобья рассматривала неловко переминающегося с ноги на ногу парня.

- Сын поведал нам о твоем благом поступке и о чудесных способностях, проявившихся в тебе по воле святых богов. За первое хвалу в твою честь возносит вся Земля Возлюбленная, а за второе ты сам должен быть благодарен всеблагим нетеру...

Пафос государевой речи был нагло прерван очередным "апчхи".

- Мы уже дали поручение казначею, чтобы он выплатил тебе определенное вознаграждение. Небольшое, - поспешил оговориться фараон, - но ощутимое.

Кроме того, наследник уже одарил тебя чином. Так что твоя душа Ба должна радоваться.

- Она радуется! - заверил повелителя Данька и легонько поиграл мускулами, как это делают культуристы.

Не для царя, конечно, а для прекрасной певицы, продолжавшей пожирать статного парня очами.

- Не хочешь пойти в нашу гвардию? - по достоинству оценив его богатырское сложение, бухнул вдруг фараон, чем несказанно озадачил археолога.

Парень опешил, не зная, что сказать.

- Государь! - поспешно вмешался Джедефхор. - Я докладывал, что возлагаю на хему-нечера Джеди особые надежды. По очень важному делу!

- Да, правда, - легко согласился Хуфу. - Но одно другому не мешает. Можно и в гвардии служить, и важными делами заниматься. Как, неджес?

"Вот же попал, как кур в ощип!" Переносить тяготы и лишения гвардейской службы Даньке не хотелось.

- Боги призвали меня к иной миссии! - начал он вдохновенно, вздев очи горе. - По воле Великой Девятки я должен стать ищейкой Ра-Атума! И не мне изменять святое предначертание!

У фараона от неожиданности отвисла челюсть. Как будто заговорила одна из статуй богов, во множестве стоявших в царском саду.

- Ты смеешь перечить своему государю? - растерянно проскрипел сверчок.

- Не я, о всемогущий, жизнь, здоровье, сила! Так велит небо!

- Тебе ли, грязному неджесу, толковать волю небес?! - задергался в нервном тике Хуфу. - Для этого есть специально обученные люди! Не тебе чета!!

Он вскочил с трона, гневно затопал ногами.

Джедефхор метался в панике, соображая, чем помочь новому другу. Принц отлично знал, каков бывает его отец во время таких вот внезапных вспышек ярости. Неожиданно выручила Аида.

Девушка схватила государя за руку и припала к ней губами, а свою прекрасную головку прижала к царскому бедру. Хуфу подавился уже готовой вырваться наружу бранью.

- Повелитель, - не давая ему опомниться, проворковала эфиопка. - Этот человек назвал себя ищейкой Ра-Атума. Испытай же его. Пусть он найдет мою заколку.

Фараон тупо посмотрел на нее, а потом рухнул в кресло и зашелся в приступе безудержного смеха.

- Ищейка! - вырывалось у него из груди во время коротких перерывов. - Пес! Орудие небес!

Веселье оборвалось столь же внезапно, как и началось.

- Слышал?! Найди заколку прекрасной Аиды! Не найдешь, пеняй на себя! Не сносить тебе головы, неджес!

Парень повертел головой, ища поддержки. Бледный Джедефхор, пряча от Даньки глаза, кусал губы. Хафра поигрывал толстой золотой цепью, висевшей у него на груди, и не скрывал злорадства. Юная певица с вызовом уставилась на молодого человека.

"Чтоб тебе..."

Рассерженный Горовой никак не мог придумать, что бы такого позловреднее пожелать вероломной красавице.

- Ну, как, неджес, найдешь подвеску? - скрипела рассохшаяся телега.

Притаившийся в тени финиковой пальмы Упуат кивнул и несколько раз повернул морду в сторону. Дескать, отойдем, потолкуем.

- Найду, Ваше Величество, жизнь, здоровье, сила! - глянул прямо в глаза царю археолог.

Хуфу потупился.

- Вот и славно. Начинай! И поторапливайся. Мы проголодались!

- Ты не можешь раздобыть акваланг? - скептически вопросил ушастого Даниил, когда они уединились для краткой медитации за облюбованной волчком пальмой. - Или, на худой конец, маски с дыхательной трубкой?

- Никак нырять собрался?

- А что?

- Гиблое дело. Тут глубина двенадцать локтей. Метров шесть-семь, прикинул Данька.

- Ничего, прорвемся. И не на таких глубинах бывали.

Путеводитель пригорюнился:

- И где ты только такой взялся на мою несчастную собачью голову? Жаль, некогда, а то поучил бы я тебя уму-разуму!

Из ближних кустов он выволок некий предмет, по виду напоминавший пульт дистанционного управления, но с меньшим количеством кнопок.

- Бери и слушай внимательно. Тебе нужно будет лишь поочередно нажимать эти кнопочки и ничего больше. Сначала белую, потом красную, после зеленую, дальше синюю, снова синюю, затем зеленую и наконец голубую. Запомнил? Главное, не перепутай. Впрочем, я прослежу. И повторяю: ничему не удивляйся. Что бы ни произошло - делай вид, что для тебя это сущие пустяки. А теперь попроси девчонку, пусть даст тебе вторую заколку. Мне нужно посмотреть, что конкретно мы ищем.

Певица слегка удивилась просьбе, но чиниться не стала. Подняв нежную руку к голове, она вытащила из волос заколку и протянула ее молодому человеку. При этом длинные волосы Аиды, лишившись последней поддержки, темными волнами рассыпались по ее плечам.

Беря украшение у нее с ладони, Данька невзначай коснулся тонких пальцев эфиопской царевны и почувствовал, что по нему словно разряд тока пробежал. Даже вздрогнул от неожиданности.

Неужели он так глубоко запал на эту красотку?

А как же Нюшка? Как же Анх?

- Эй, неджес! - прикрикнул фараон. - Не запачкай своими грязными лапами мой подарок!

Заколка была цвета морской волны, сделанная из бирюзы в форме рыбки. Упуат ткнулся в нее носом, хорошенечко обнюхал и тявкнул, подавая знак начинать представление.