Чтение 6–й страницы книги ~Пруд двух лун~

- Я боюсь, - захныкала Джоанна, обеими руками вцепившись в гребень.

- Я бою-ю-юсь, - передразнила ее Финн.

- Прекрати быть такой трусихой! - скомандовал Диллон.

- Солдаты! - внезапно сказал Йорг. - Пригнитесь, ребята, и не поднимайте головы!

Все девять детей приникли к гребню, вжавшись в твердые камни и слыша, как сильно стучат их сердца. Диллон слегка вытянул голову, оглядывая одним глазом солдат, скачущих внизу по долине. Обнаружив, что долина, по всей видимости, заканчивается тупиком, капитан приказал своим людям возвращаться, и солдаты ушли, не заметив созданной самой природой лестницы, ведущей к каменному мосту. Хотя они находились слишком далеко, чтобы можно было расслышать что-то из сказанного солдатами, Диллон заметил, что они не выказывают особого усердия, и улыбнулся про себя. Это были самые обычные учения - солдаты не знали, что беглецы находились наверху.

- Лучше бы еще немного полежать, - сказал Диллон. - Иначе они увидят нас, когда мы будем переходит гребень.

- Солнце низко? - поинтересовался Йорг. - Мне, разумеется, все равно - я не делаю различия между ночью и днем. Но вам, возможно, будет трудновато переходить в темноте.

Джоанна тихонько вскрикнула и еще сильнее прижала брата к себе. Даже Финн, казалось, слегка забеспокоилась; они все обернулись и принялись разглядывать западный край неба. Долину прочерчивали темные тени от остроконечных пиков.

- Ну, примерно час-другой у нас есть, - прикинул Диллон.

- Уйма времени, - заключил Йорг и радостно улыбнулся Иесайе, неторопливо подлетевшему к ним и казавшемуся совершенно черным на фоне яркого неба.

Оценка Йорга оказалась чересчур оптимистической. К тому времени, когда солнце зашло за горизонт, он давно пересек гребень, но большинство ребятишек еще оставалось на узкой перемычке. Наконец, вся Лига благополучно добралась до другой стороны, но переход так их вымотал, что они расположились на ночь там же, где упали. Их разбудил занимавшийся над горами рассвет, и они сбились в кучку на краю огромной скалы, потрясенные необъятностью расстилавшегося перед ними мира.

- Отсюда видны три страны, - сказала Джоанна. - Видите? Эта маленькая серебряная ниточка - река Вальфрам, а вон тот темный лес - Рурах.

- Рурах, - помедлив, проговорила Финн, подобравшись поближе к западному краю, чтобы лучше видеть густо поросшие лесом склоны. За ними на фоне светлеющего неба вздымался ввысь конический пик Клыка, вершина которого была скрыта клубящимися облаками.

- Дикая земля, - сказала она негромко. - Дикая и пустынная.

- Говорят, что в лесах Рураха до сих пор водится множество странных существ, которых здесь, в Рионнагане, почти не осталось. - Джоанна слегка поежилась. - Говорят, здесь очень опасно.

- Похоже, это место как раз для любителей приключений, - негромко сказала Финн.

После скудного завтрака они продолжили свой путь и к полудню спустились с гор в следующую долину. С каждым часом Йорг казался все более и более возбужденным, его ковыляющие шаги удлинились и стали более проворными. Наконец они добрались до стремительного ручья и пошли вдоль его русла вверх по крутому склону, поросшему серой колючкой и золотистым терновником. Над их головами возвышались огромные скалистые стены, одна из которых хранила следы оползня. Ручеек, весело журча, бежал по камням, образуя неглубокий пруд, где они смогли умыться и вдоволь напиться холодной свежей воды. Только после этого они огляделись вокруг и забеспокоились, не сбился ли их Учитель с дороги, ибо нигде не было видно никакого входа в долину, одни лишь огромные валуны громоздились повсюду.

- Сюда. - Ощупав поверхность скалы пальцами, Йорг обошел самый крупный валун и вдруг исчез.

Ребята проворно последовали за ним в узкий извилистый проход между утесами, скрытый валуном. Должно быть, в этой расселине некогда бежал ручей, но оползень перекрыл его русло, и ребятам пришлось протискиваться в щели между упавшими обломками скалы.

Наконец они добрались до выхода, ведущего в длинную и широкую котловину, со всех сторон окруженную красной скалой, похожей на застывшую кровавую волну. В дальнем конце виднелось небольшое озерцо, в которое с хрустального ледника на вершине скалы обрушивался водопад.

- Иесайя говорит, что в этих стенах множество пещер, но та, в которой я устроил свое жилище, вон в том направлении. - Йорг отправился в дальний конец долины. Озерцо под нависающим выступом скалы отливало темной зеленью, основание водопада слепило глаза сверкающей льдистой белизной. Там и сям темные отверстия вели в небольшие пещерки. Йорг завел своих спутников в одну из них и зажег на конце своего посоха колдовской огонь, чтобы они смогли рассмотреть ее уютное убранство.

На деревянных полках, пугающе непрочно прикрепленных к сводчатым стенам, громоздились книги, свитки и всевозможные пузырьки. С грубой подставки свисали сушеные травы, а пол украшало гнездо из шкур и шерстяных одеял. Деревянный брус наверху, покрытый глубокими царапинами, явно служил ночлегом ворону.

- А теперь кыш отсюда! Здесь слишком мало места для вас всех. Вам придется найти себе другие пещеры, ибо эта крошечная щель еле вмещает нас с Иесайей!

Ребятишки возбужденно высыпали наружу. Следующие несколько часов их веселые крики не замолкали, звонко разносясь по всей долине. Они обнаружили пещеры, более просторные, чем любой купеческий дом, и столь же роскошно украшенные, пусть и колоннами и арками из камня, а не подушками и занавесями. Они носились в зарослях кустов и деревьев, вспугивая древесных ласточек в их гнездах. Они даже переругались из-за того, кому в какой пещере жить, но, наконец, Финн с Джоанной торжествующе завладели самой лучшей из них - небольшой, но глубокой, с родничком, бьющим у входа, и закопченной трещиной в дальнем ее конце, которая служила свидетельством того, что здесь уже разводили костры.

Мальчики устроились в пещере на противоположном конце от жилища Йорга. Она была гораздо больше девчоночьей, и в ней был мягкий песчаный пол и высокий замысловатый потолок. Хотя там и не оказалось естественного дымохода, сквозь который мог бы выходить дым от их костра, в дальнем ее конце нашлось крошечное озерцо с ледяной водой и галереи, ведущие в другие пещеры, поэтому все, кто хотел, могли ночевать в отдельных спальнях. Они нарезали папоротника, чтобы сделать себе матрасы, а Джоанна решила приготовить пир, чтобы отпраздновать окончание их путешествия. Долина изобиловала растениями и животными, а Диллон не сомневался, что сможет наловить в озере рыбы.

Солнце уже почти село, когда они послали Коннора на другой конец долины позвать Йорга на пир. Вернулся мальчик притихший, ибо старик, шагавший за ним, больше не был тем грязным и оборванным нищим, которого все они знали. Он искупался в озере, и его снежно-белые волосы и борода струились вниз по длинному одеянию из бледно-голубого тонкого полотна. Вдоль подола, по воротнику и рукавам вился замысловатый золотой узор, а темно-синий плед был сколот на груди брошью с драгоценным камнем. Он стал казаться выше и держался с величавым достоинством, почти не опираясь на свой посох.

Они поприветствовали его с необычайным почтением и усадили у костра. Улыбнувшись им, он серьезно проговорил:

- Я, наконец, поговорил с Мегэн, и она подала одну идею, которая пришлась мне очень по душе. Она хочет, чтобы я основал здесь Теургию, первую подобную школу за шестнадцать лет. Все вы можете остаться здесь, со мной, и учиться всему, чему я смогу научить вас.

- Я никогда раньше не слышал о Теургии, - осторожно сказал Диллон, не уверенный, что ему понравилось это слово.

- Это школа, ребята. Школа для начинающих ведьм и колдунов. Да не пугайтесь вы так! Я чувствую ваш испуг даже отсюда. Вам больше по душе жизнь впроголодь на улицах Лукерсирея или здесь, в этой тихой долине, со мной и Томасом?

Ребятишки послушно забормотали, что они, разумеется, лучше будут жить здесь.

- Во всех Башнях были школы, а детей посылали в ту, которая больше всего подходила для его Таланта. Те, у кого не было явного Таланта, или чьи наставники считали, что их подопечным необходимо более широкое и общее образование, отправлялись в Теургию Башни Двух Лун. Это была самая большая и считавшаяся самой лучшей школа, потому что там помощников учили многим различным Умениям.

Говоря это, старый колдун жадно ел, в то время как здоровый аппетит его маленьких спутников, казалось, изрядно испортился. Когда Йорг описал им все те вещи, которым им предстояло научиться, они постепенно перестали есть вовсе, испуганно переглядываясь.

Потом, точно внезапно что-то припомнив, слепой провидец добавил:

- Да, еще одна новость, которая может заинтересовать вас. Мегэн попросила меня выяснить у Иесайи как можно больше о расположении этой долины. Когда я описал ей, что он видит, она сказала, что, возможно, пришлет нам компанию. Похоже, она ищет место, где можно устроить лагерь повстанцев....

Мальчики немедленно вскочили на ноги, возбужденно загалдев.

- Сюда идут повстанцы? Они будут стоять здесь, в этой долине? - закричал Диллон. - Может, они научат нас драться на мечах? А может быть, сюда придет и сам Калека! Ведь он же предводитель всех повстанцев , в стране? Ура! Похоже, скучно здесь не будет!

И ребятишки пустились в пляс вокруг костра, тут же забыв о злосчастной Теургии.

В грязном мешке было темно и душно. В глазах щипало от пота, и он крутился в своих путах, хотя и знал, что бежать невозможно. Он испытывал свои веревки на прочность уже несколько недель, и все, чего ему удалось добиться, это лишь в кровь стереть запястья. Те, кто поймали его, позаботились о том, чтобы он не смог сбежать.

Дуглас Мак-Синн не мог точно сказать, сколько дней прошло с тех пор, как его подкараулили и поймали в лесу, окружающем Риссмадилл. Ему казалось - целая вечность. Он ехал по лесу, когда его кобыла неожиданно встала на дыбы и тревожно заржала, а из зарослей наперерез ему метнулось что-то непонятное. Все, что он успел запомнить - это какое-то серое мерцание да странный запах сырости, точно из открытой могилы. Потом над ним навис огромный крылатый серый призрак, и мальчик утонул во взгляде его мерцающих глаз. Мир покачнулся и опрокинулся, замедляя свое движение, земля черным пятном понеслась на него, а потом все померкло.

Очнулся он очень нескоро, в мешке и связанный, голова у него болела, все чувства были странно притупленными. Изредка мешок с него снимали, и он мог попить воды или с отвращением проглотить несколько ложек холодной клейкой каши. Еще реже его развязывали, и он, пошатываясь, брел в кусты, чтобы облегчиться. Он почти ничего не видел, потому что в глазах у него было темно, но зато слышал какой-то низкий гудящий шум. Этот странный звук вместе с воспоминанием о когтистых лапах его похитителей убедили его в том, что его захватили не люди. Но кто же тогда? Или что?

Дуглас содрогался от страха при мысли, что стал пленником какого-то дьявольского ули-биста, и без конца ломал голову, пытаясь выяснить, почему это произошло именно с ним. Несмотря на то что он был единственным сыном и наследником прионнса Каррига, Линли Мак-Синна, их страна вот уже пять лет находилась под властью Фэйргов. Некогда одни из самых богатых и гордых правителей, теперь Мак-Синны были беженцами из собственной страны, зависящими от Ри. Похищение Дугласа в надежде на выкуп было совершенно бессмысленным, поскольку его отец, Мак-Синн, просто не смог бы заплатить.

Вокруг него раздавался плеск воды, а сквозь сырую вонь мешковины пробивался запах болота. Где же я могу находиться? - подумал он, пытаясь унять панику, сжимавшую горло.

Его швырнули в воздух и потащили вперед так, что веревки глубоко впились ему в живот, потом без предупреждения бросили на очень холодный и очень твердый пол. Он не смог удержаться, чтобы не вскрикнуть от боли, и услышал властный женский голос, произнесший:

- Я же велела вам не причинять ему вреда! Несите его в тронный зал!

Кто-то потащил его по полу, и он скорчился в своих путах, чувствуя, как страх леденит его кровь. Его тряхнули, потом милосердно перерезали веревки. Дуглас выбрался из вонючего мешка, жадно глотая свежий воздух и пытаясь стереть грязь со своих слипшихся ресниц, и с трудом поднялся на ноги, глядя на своих похитителей со смятением и ужасом. Это были высокие крылатые существа с огромными фасетчатыми глазами, выдающимися хоботками и тремя парами многочленистых когтистых лап.

- О, еще один ученик для нашей Теургии, - сказал женский голос. - И - талантливый притом!

Дуглас обернулся, зашатался и чуть не упал. Сжав челюсти, он вызывающе уставился на женщину, сидящую на огромном троне перед ним. На ней был вересково-лиловый плед, накинутый поверх черного шелкового платья и сколотый на груди серебряной брошью в форме цветущего чертополоха.

- Кто вы такая? - срывающимся голосом спросил Дуглас. - Как вы осмелились привезти меня сюда против моей воли! Вы не имеете права!

Она рассмеялась мелодичным серебристым смехом, от которого у него по венам пробежали колючие льдинки.

- Я - банприоннса Эррана и могу делать все, что пожелаю, мой маленький петушок. Сейчас мы находимся в Башне Туманов, окруженной со всех сторон Муркмайрскими болотами. Не пытайся бежать, все равно не сможешь.

- Как вы осмелились похитить меня! Мой отец будет вне себя! Я - Прионнса Дуглас Мак-Синн, и вы не имеете права держать меня здесь против моей воли. Немедленно отвезите меня домой!

- В Карриг, мой шумный маленький лорд? У меня нет никакого желания отдавать еще один блестящий Талант этим мерзким кровожадным Фэйргам. Нет-нет, здесь ты будешь в гораздо большей безопасности, чем в Карриге.

- Я хочу домой, к отцу! - закричал Дуглас, сжав кулаки.

- Ну, Дуглас, - улыбнулась банприоннса, - где твои манеры? Ты что, не понимаешь, что попал в последнюю Теургию в стране? Здесь тебя научат использовать тот Талант, который я чувствую в тебе. Ты действительно из хорошего и благородного рода и должен обладать необыкновенными способностями к колдовству. У меня самые лучшие учителя во всей стране и несравненная библиотека. Ты станешь великим колдуном и научишься обращаться с Единой Силой...

- Нет! - воскликнул Дуглас. - Я не могу остаться здесь, я нужен отцу.

- Для такого малыша ты успел нажить себе опасных врагов, - улыбнулась Маргрит мальчику, и у Дугласа тут же упало сердце. Вздрогнув, он вспомнил опрометчивые слова, которые вырвались у него за высоким столом Ри. Не их ли банприоннса Эррана имела в виду? Он неодобрительно отозвался об Указе Ри Против Колдовства, который привел к гибели стольких ведьм, в том числе и Морских Ведьм Каррига. Ведь многие из них обладали способностью околдовывать Фэйргов своими песнями, и их смерть означала потерю самого могущественного оружия против морского народа. Он знал, что его необдуманные слова вызвали небольшой скандал, поскольку шепот побежал по большому залу быстрее, чем летящий шмель. Его собственный отец потом нещадно выбранил его, напомнив, что Ри дал им кров и стол, и глупо и невежливо было поносить хозяина, живя под его крышей. Дуглас покраснел, извинился и больше об этом не думал, но теперь в его душу закрался червячок сомнения.

- Вы должны отвезти меня домой, мой бедный отец будет вне себя от отчаяния! Я не хочу учиться в вашей Теургии. Я требую, чтобы меня отправили обратно в Риссмадилл!

Банприоннса Эррана откинула голову назад и рассмеялась, отчего у него по спине поползли мурашки. Молодой человек, нерешительно переминающийся с ноги на ногу у стены, принялся отчаянно делать ему какие-то молчаливые знаки. Дуглас рассерженно взглянул на него. Тот был убого одет, а его пальцы были перемазаны чернилами, поэтому Дуглас решил, что он, должно быть, кто-то вроде секретаря. Юноша снова приложил палец к губам, устремив на него такой умоляющий взгляд, что Дуглас проглотил возмущенную речь, готовую сорваться у него с языка.

- Я научу тебя, глупыш, что не стоит ничего требовать от Маргрит Эрранской, - ласково сказала банприоннса. - Хан'тирелл! Возьми его и хорошенько выпори за дерзость, а потом держи под замком на хлебе и воде до тех пор, пока я не сочту нужным его выпустить.

Дуглас, разумеется, пытался бежать. За следующие несколько дней он дважды умудрялся ускользнуть от беспрестанного надзора слуг банприоннса, и оба раза месмерд возвращал его с болот обратно, грязного, замерзшего и, хотя Дуглас ни за что не признался бы в этом, перепуганного. В первый раз Маргрит показала ему три маленьких скелета, свисающих с притолоки башни Теургии. Управляющий банприоннса казнил их за то, что они подняли бунт.

- Сколь бы блестящим твой Талант ни был, я не потерплю неповиновения, - сказала она, ласково улыбаясь. - Не пытайся бежать еще раз.

Вероятно, именно эта улыбка и ввела его в заблуждение. Дуглас сделал новую попытку сразу же, как только его выпустили из камеры. На этот раз Маргрит сутки продержала его в подземной темнице темной норе, находившейся в двадцати футах под землей. Прежде чем его опустили в эту вонючую и пугающую тьму, она кивнула Хан'тиреллу. Рогатый управляющий вытащил кинжал и одним легким движением перерезал горло одной из учениц, пухлой фермерской дочке. Она была из тех, кто обладал не слишком большим Талантом.

- Попробуй еще раз ослушаться меня, и умрет следующий, - пообещала Маргрит. - Видишь ли, мой мальчик, я чувствую в тебе Силу и не позволю тебе ускользнуть из моих пальцев.

На этот раз улыбка, которой сопровождались эти слова, не обманула Дугласа. Когда, мальчика вытащили наконец из тесной и темной тюрьмы, его лицо было неподвижным и бледным, точно высеченное из белого мрамора. Обе руки были в капельках крови в тех местах, где в них впились его ногти. И все же Хан'тирелл свел свои треугольные брови и сказал банприоннса:

- Он всего лишь юноша, ему от силы лет пятнадцать. Или ему помогли, или он действительно опасный малый. Эта яма ломала и куда более старших и сильных мужчин.

Маргрит схватила Дугласа за густые черные волосы и потянула его голову назад до тех пор, пока он не рухнул на колени с выгнутой спиной и глазами, повернутыми на нее. Она заглянула в эти сине-зеленые глаза и увидела там достаточно боли, чтобы быть довольной. Она свела свои тонкие брови, презрительно изогнула губы и отпустила его.

- Он - Мак-Синн, - пожала она плечами. - Вполне логично ожидать, что у него есть много скрытых резервов. Его ученичество уже началось. Накормите его, вымойте и пусть немного отдохнет. Когда он проснется, напомните ему, что по болотам летают месмерды, трясины охраняют болотники, золотая богиня несет сверкающую смерть, а мои глаза проникают всюду. Ему придется покориться моей воле.

Между тем Дуглас перенес эту ночь вовсе не в одиночестве. Скорчившись, он лежал в безмолвной тишине, когда до него донесся еле слышный лязг отодвигаемой крышки люка. Он подобрался и взглянул вверх - через еле видный далеко вверху край ямы кто-то наклонился.

Не бойся... Слова сами проникли в его мозг, а в его яму на веревке спустили объемистый сверток. Он ощупал его торопливыми пальцами и обнаружил толстую восковую свечу. Дуглас продолжил поиски, но, к его разочарованию, трутницы там не оказалось.

В тот же миг свеча загорелась голубым огнем, напугав его так, что он выронил ее. Он выругался, и в его мозгу тут же возникли слова:

Прости. Я не подумал, что ты можешь не знать, как вызывать огонь. Держи свечу спокойно, я зажгу ее снова.

На фитильке снова заплясал огонек, и при его свете Дуглас разглядел толстый ломоть хлеба, немного рыбы, свежий бельфрут и, что было самым приятным, бутылку тернового вина. Все было завернуто в толстый, но вылинявший плед.

- Кто ты такой? - прошептал он.

Человек, склонившийся над люком, никак не мог услышать его, но он ответил:

Тише. Поговорим потом. Я не мог оставить тебя здесь в таком положении. Если кто-то придет, постарайся спрятать плед, потому что любой сразу поймет, что он мой...

Люк захлопнулся, оставив Дугласа в неверном мерцании свечи. Он неуверенно сел и глотнул вина, потом закутался в плед. Чуть позже он смог поесть, а каждый глоточек вина грел его душу, точно летнее солнце. Свеча быстро догорела, но после того, как она погасла, он заснул. Когда он проснулся, вернулись обратно оцепенение, страх и боль, но воспоминание о голосе дало ему надежду.

Его неизвестный друг вернулся позже, чтобы вытащить сверток.

Не выказывай открытого неповиновения банприоннса, прошептал мысленный голос. Разговаривай учтиво, а свои мысли держи при себе. Это единственный способ...

У Дугласа было множество долгих дней на то, чтобы раздумывать о личности его тайного друга. Уроки шли с рассвета до заката, с единственным перерывом на скудный обед в полдень. Двадцать семь студентов Теургии держали в одной Башне - четырех комнатах, расположенных одна над другой и соединенных между собой шаткими деревянными лестницами, которые поднимали наверх, когда в них не было нужды. В комнатах было сыро и холодно, а туман, поднимающийся от Муркфэйна, проникал, казалось, до самых костей. Банприоннса частенько заявлялась в башню без предупреждения и экзаменовала учеников; их учителя были попеременно то мрачными, то саркастичными, то сердитыми, а еды всегда недоставало.

Дуглас был самым старшим из всех, и мужество, с которым он осмелился бросить вызов банприоннса, сделали его в их глазах героем, так что он без труда подчинил их себе с того самого момента, как влился в их ряды. Ближе всех по возрасту к нему была Гиллиан Ник-Эйслин, которую вместе с ее младшей сестрой Гислен похитили по пути в Дан-Иден, в замок прионнса. Они были племянницами самого Мак-Танаха Блессемского и могли проследить свою родословную на тысячу лет назад, от дочери к матери, вплоть до Эйслинны Грезящей.

Был там и мальчик из Равеншо, чьей бабкой была Ник-Бренн; была дочь Тигернана, похищенная с побережья Тирейча пиратами; трое ребятишек из Рионнагана, чья тетка, ученица ведьмы, погибла на костре. Еще одна ученица происходила из Эслинна, и ее угловатое лицо и длинные суставчатые пальцы выдавали в ней явные признаки присутствия крови волшебных существ. Еще у одного был всего один глаз, находившийся в центре такого угловатого лица, что оно казалось вырубленным из камня и было все покрыто серебристыми чешуйками лишайника. Он родился от изнасилованной в День Расплаты солдатами корриганки, которую те сочли мертвой и бросили. Из всех детей он выражал свою благодарность наиболее искренне, поскольку, если бы не месмерды, он окаменел бы насмерть.

Большинство же учеников было из Блессема - дети мелких лордов и баронов, богатых купцов и ремесленников. Один был сыном фермера, потомком старого рода знахарей и деревенских колдунов. Это его сестра погибла под ножом управляющего банприоннса, и он до сих пор не мог выйти из оцепенения, горя и ужаса.

Немало народу было и из Тирсолера, где колдовство было под запретом столь долго, что казалось просто чудом, как это Маргрит Эрранской удалось разыскать там кого-то, наделенного Талантом. Все они были подозрительными и угрюмыми детьми, скорыми на обиду и постоянно дразнящими других за их язычество.

Лишь редкие мысленные разговоры с тайным другом помогали Дугласу не поддаться тоске по дому и страху да еще уроки Мастерства и Знаний, которые оказались неожиданно интересными. Он учился даже быстрее, чем подозревали его учителя, побуждаемый мысленным голосом неизвестного друга.

Очень скоро Дуглас понял, что он не единственный, кто получает утешение и надежду от его загадочного друга. Раз в несколько ночей, пока дети спали, кто-то пробирался в Башню, оставляя небольшие подарки - еду и игрушки. Подарки всегда были спрятаны так, чтобы никто, кроме ребят, не мог их обнаружить: в поленнице, под связкой лоскутков, с которой девочки играли вместо куклы, за атласом. Он был самой читаемой книгой в классе, и не только потому, что принадлежал к числу немногих фолиантов с яркими картинками, привлекавшими к себе малышей, ведь и старшие ребята часто рассматривали карты своих стран, мечтая о доме. Дугласу было ясно, что лишь кто-то, кто с симпатией наблюдал за ребятами, мог заметить такие вещи, и он был уверен, что это тот же человек, который спустил ему в яму свечу и вино.

Однажды ночью Дуглас дождался, пока в Башне не стало тихо и темно, потом прокрался в класс. Через час, когда он совсем уже решил было пойти спать, до него донесся слабый шум. Он затаился и услышал звук открывающейся двери. Кто-то бесшумно вошел внутрь. Раздумывая, стоит ли зажечь свечу или нет, Дуглас замялся. Тихие шаги замерли, потом в его мозгу раздался знакомый уже голос.

Тише, ни звука, она будет слушать...

Стараясь даже не дышать, Дуглас послушно замер в своем убежище. Раздался какой-то приглушенный звук, потом наступила тишина. Он уже был как на иголках, когда, наконец, в очаге замерцал маленький огонек.

Именно тогда он понял, что его тайным другом был тот самый худой, сутулый и заикающийся юноша со смущенным румянцем и нервно ходящим кадыком, который в первый день пребывания Дугласа здесь подавал ему знаки в тронном зале. Мальчик видел его гуляющим вокруг замка с книгой, зажатой под мышкой, и завидовал его свободе.

Он открыл рот, собираясь заговорить, но долговязый молодой человек предупреждающе поднял руку, перемазанным в золе пальцем быстро начертил вокруг очага какую-то фигуру и поманил Дугласа к себе. Еле передвигаясь на сведенных спазмом ногах, мальчик повиновался и сел, поджав ноги, там, куда ему указали, безмолвно следя за тем, как его товарищ нацарапал еще что-то в золе и рассыпал вокруг нечто, очень похожее на соль.

Наконец молодой человек обернулся, застенчиво улыбнулся, вытер свою перепачканную руку о рубаху и протянул ее Дугласу со словами:

- Т-теперь мы можем п-поговорить, к-круг закрыт, а зола, с-соль и земля надежно рассыпаны. Меня зовут Айен. П-постарай-ся, чтобы никакая часть т-твоего т-тела не вышла за границу к-круга и звезды, а то заклинание п-перестанет действовать.

В ту первую встречу они проговорили полночи. На следующий день, несмотря на то что от зевоты у него сводило челюсти, Дуглас с еще большим вниманием слушал высохшего от старости колдуна, учившего их. Он решил, что его единственным шансом на освобождение было слушаться Айена, который сказал, что ему придется узнать еще очень многое о магии и ее применениях, прежде чем он может хотя бы надеяться сбежать от Маргрит Эрранской.

Они встречались еще раз семь, прежде чем Дуглас заметил вересково-лиловый оттенок поношенного килта Айена и его приметную брошь с чертополохом. Только тогда он сообразил, что его призрачный полночный посетитель был Прионнса Айен Мак-Фоган Эрранский, наследник Башни Туманов.

Его первой реакцией были шок и подозрение, но, как заметил Айен, если бы он хотел спровоцировать Дугласа на какой-нибудь неосторожный поступок, разве он стал бы надевать свой килт? Или приносить ему терновое вино?

- На самом д-деле, - сказал Айен, - я хочу б-бежать из этого места т-так же, как и ты. - Он попытался описать Дугласу, что такое расти в одиночестве в сердце Муркмайра, совсем без товарищей, если не считать нескончаемую череду сменяющих друг друга наставников. Если бы не его книги и не таинственная красота болот, Айен попытался бы убить себя. Несколько раз он пытался бежать, но за ним пристально наблюдали и охраняли. Потом он рассказал Дугласу, что его мать подыскала ему невесту, против его воли, и уже настроила ее против него.

- Она - Н-ник-Хильд, - объяснил он. - Моя м-мать заключила с-союз с Яркими С-солдатами из Т-тирсолера. За разрешение п-пройти через Эрран мы получим новые земли, их запретную б-библиотеку и невесту для п-придурочного сынка б-банприон-нса. - В его голосе звучала горечь.

- Яркие Солдаты хотят пройти через Эрран? Зачем? - голос Дугласа зазвенел от напряжения. За последнюю тысячу лет его страна немало натерпелась от воинственных тирсолерцев.

- Т-точно н-не знаю... Думаю, они хотят н-напасть на Мак-Кьюинна, поскольку Указ Против Колдовства лишил с-страну б-большей части ее силы. Моя мать г-говорит, что тирсолерцы устали м-мар-шировать по улицам Брайда, не имея в-возможности напасть на кого-нибудь. Она г-говорит, что лучше уж М-мак-Кьюинны, чем мы, ибо Яркие Солдаты жаждут напасть на кого-нибудь, а мы вполне м-можем направить их внимание на н-нашего с-старинного врага, Мак-Кьюиннов, а сами тем временем посмотрим, чем м-можно поживиться.

Дуглас был бледен как мел, его яркие сине-зеленые глаза сверкали.

- Мы должны бежать! - воскликнул он. - Надо предупредить Ри! Нельзя допустить нападения тирсолерцев. Они сожгут урожай и убьют людей - я видел, что они делают на марше. Должно быть, они собираются напасть на Дан-Иден, прежде чем идти на Дан-Горм... Мой отец находится в Риссмадилле, и весь клан тоже! Мы должны предупредить их!

Айен никогда особенно не задумывался об остальном Эйлианане, поскольку его страна уже тысячу лет была независимой. Его мать всегда говорила о Ри с пренебрежительным злорадством, и он знал историю их противостояния не хуже, чем собственное лицо. Он думал о последствиях договора своей матери лишь относительно самого себя, но слова Дугласа мгновенно разбудили в нем беспокойство. Он сразу же понял, что Дуглас прав. Если они смогут бежать и предупредить Ри о грядущем нашествии, возможно, удастся избежать большого кровопролития и горя, а древней вражде Мак-Кьюиннов и Мак-Фоганов, наконец, будет положен конец.

Так зародился союз между Мак-Фоганами и Мак-Синнами, и два заговорщика начали готовить побег из болот Эррана. Все, что им было необходимо, это подходящий случай...

НОЧЬ БЕЛЬТАЙНА

Через неделю после Дня Дураков Лахлан вернулся из леса, сияя, и, раскрыв кулак, показал Мегэн лунный камень.

- Я нашел его в ручье, - сказал он, и в его голосе послышалась тщательно скрываемая радость. Бросив взгляд на Изолт, он добавил: - Видишь, она не единственная, кому попадаются лунные камни!

- Ты ходил его искать? - строго спросила Мегэн, и он сморщил нос.

- Да, - признался он, - но клянусь, что сегодня даже и не думал о нем.

- Хорошо, - сказала старая ведьма, убирая молочно-белый камень.

На следующий же день она получила весточку от Йорга. Слепой провидец с отрядом ребятишек благополучно добрался до его убежища в горной долине. По просьбе Мегэн, Йорг послал своего хранителя Иесайю в разведку и рассказал ей о том, что видел ворон. К радости Изолт и Лахлана, долина, похоже, оказалась достаточно большой и уединенной, чтобы в ней могли скрыться около тысячи человек.

Возбужденно строя планы устройства лагеря повстанцев, они сначала не заметили внезапной молчаливости старой колдуньи, потом Лахлан резко спросил:

- Мегэн, в чем дело? Ты получила плохие новости?

- Да, Лахлан, в каком-то смысле. - Лицо Мегэн было белее мела, глаза поблескивали, точно осколки черного стекла.

- Чего мы должны бояться? - быстро спросила Изолт. - Нам нужно защищаться?

- Возможно... - Мегэн погладила коричневую бархатную шкурку донбега, свернувшегося калачиком между ее подбородком и плечом. - Тише, Гита, не шуми. Не надо бояться. - Ее голос внезапно сел, она прочистила горло, а потом мрачно сказала: - Прошу прощения, что испугала вас. У Йорга было видение, как будто по моему следу бежит черный волк.

- Волк? - недоумевающим эхом отозвалась Изолт. - Я убила не одного волка, старая матушка. Не надо бояться.

- Сомневаюсь, что ты убила хотя бы одного такого, как этот, - голос Мегэн был безрадостным. - Кроме того, я не позволю тебе сделать этого. В обычных обстоятельствах я была бы рада видеть этого волка, но... принимайтесь-ка за свои занятия. Вовсе незачем рвать на себе волосы и заламывать руки из-за какого-то сна. Время покажет, было ли это видение правдивым.

Она зашагала по поляне, одной рукой все так же поглаживая Гита, поглубже забравшегося ей под подбородок.

- Изолт, где та сломанная стрела, которую я вытащила из своей сумки?

Когда Изолт отыскала ее стрелу с белым оперением, колдунья снова уселась у костра, ее узкое лицо было задумчивым.

- Этой стреле около тысячи лет, - сказала она помедлив. - Ее сделал Оуэн Длинный Лук, мой предок и предок Лахлана. Я наблюдала за вами, дети, когда вы играли и боролись, и мне совершенно теперь ясно, что у Лахлана задатки превосходного лучника. Меньше чем через месяц он будет попадать в цель чаще, чем промахиваться.

Изолт с гордостью взглянула на своего ученика. Он и на самом деле обладал Талантом и Силой, чтобы далеко превзойти ее в умении обращаться с луком и стрелами.

- У Йорга было видение, как Лахлан стреляет из магического огненного лука. Он говорит, что Лахлан добился огромного успеха при помощи этого лука. Я тут же подумала о Луке Оуэна, который хранился в Башне Двух Лун вместе с множеством других важных магических предметов. Когда солдаты штурмовали Башню, я заперла зал реликвий, скрыв дверь и запечатав ее хитрым защитным заклятием. Лук Оуэна тоже был там. Я хочу найти его и отдать тебе, Лахлан. Этот лук Оуэн Мак-Кьюинн сделал собственными руками и не расставался с ним всю жизнь. Его магия должна была пропитать весь лук.

- Но ты же даже не знаешь, удалось ли луку избежать Сожжения, - возразил Лахлан.

- Что плохого в том, чтобы это выяснить? - рассердилась Мегэн.

- Но как? - Лахлан нетерпеливо забарабанил пальцами по книге.

- Если ты дашь мне закончить, я расскажу тебе об этом, - ответила Мегэн так же нетерпеливо. - Йорг собрал вокруг себя толпу ребятишек-нищих. Одна из них, похоже, обладает Талантом Поиска. Йорг говорит, что она на удивление сильна, и ей нужно всего лишь сконцентрироваться на том, что она хочет найти, и она тут же знает, в каком направлении это находится.

- Но разве ей для этого не нужно знать, что она ищет? Она никогда не видела Лук и не чувствовала его эманации, как она...

- Лахлан, почему ты вечно со мной споришь? Для этого она может воспользоваться стрелой, разумеется. Если она коснется его разумом, то сможет сказать, существует ли Лук до сих пор, я в этом уверена. Мы должны отправиться в Лукерсирей, чтобы спасти Лодестар; девочке сначала будет очень трудно обыскать развалины в поисках Лука, для того, чтобы он был у тебя к тому моменту, когда будет тебе нужен! Если видение Йорга правдиво, с ним в руке ты станешь непобедимым.

Эта идея явно понравилась Лахлану. Его топазовые глаза засверкали, смуглое лицо зажглось огнем возбуждения. Не в состоянии сидеть спокойно, он начал ходить по поляне, беспрестанно шевеля блестящими черными крыльями. Изолт глядела на него во все глаза, охваченная нежностью. Именно тогда, когда он бывал таким возбужденным, когда его неудержимая энергия перехлестывала через край, срывая все оковы, Изолт было труднее всего вспомнить, что ей нельзя думать о нем.

Мегэн пришлось шикнуть на него, со смехом добавив:

- Не распаляйся слишком, мой мальчик, может быть, он сгорел, или уничтожен, или ей не удастся найти его. Это всего лишь идея, причем такая, над которой стоит хорошенько поразмыслить. - Она повернулась к Изолт, все еще прикованной взглядом к Лахлану, и прокашлялась, чтобы напомнить ей о себе. Изолт покраснела как маков цвет и снова склонилась над Книгой Теней. Когда она заговорила, в ее голосе слышалась смешинка: - Я наблюдала и за тобой тоже, Изолт. Мне приходилось видеть только одного человека, который делал бы такие сумасшедшие прыжки, как ты. Все твои сородичи так умеют?

- Многие из Шрамолицых Воинов преуспели в подобных оборонительных маневрах, но я одна из лучших, - с напускной скромностью отозвалась Изолт.

- Ты делаешь их очень быстро и с такой силой, а не могла бы ты повторить помедленнее?

Изолт удивленно взглянула на нее.

- Думаю, да, - ответила она и, неторопливо и грациозно разбежавшись, взмыла в воздух.

- Великолепно! - зааплодировала Мегэн, а Лахлан что-то пробурчал и нахмурился, как делал всегда, когда Изолт демонстрировала легкость и грацию в движениях, так контрастировавшую с его собственной неуклюжестью.

- А ты могла бы спрыгнуть с того сука и не разбиться? - спросила Мегэн, указывая на огромную кривую ветку приблизительно в десяти футах от земли.

Изолт улыбнулась.

- С легкостью, - сказала она и, с непринужденным проворством забравшись на дерево, спрыгнула вниз.

- А вон с того?

Изолт наморщила лоб и пожала плечами.

- Я попробую, если ты так хочешь.

Лахлан нахмурился.

- Она же расшибется, глупая старуха, - непочтительно заявил он.

- Не думаю, - ответила Мегэн, и Изолт довольно уверенно справилась с прыжком с двадцатифутовой высоты. Мегэн показала на следующий, и, с усмешкой пожав плечами, Изолт снова взобралась на дерево. Отсюда был виден почти весь лес, и, взглянув вниз, она почувствовала, как сердце тяжело заколотилось о ребра.