тридцать метров подъема. За ним тянулась струйка крови.
ним. С самого Клюзо Мари-Жанна сидела, высунувшись в окно машины.
всего два километра.
уличкам. Я потерял Бюзара из виду. Мимо меня проехали Ленуар, лионец и
брессанец. Нагнал я их только на бульваре, в восьмистах метрах от
стадиона. Бюзар еще вел, но просвет сократился до ста пятидесяти метров.
Ленуар был во главе погони.
ударился головой о мостовую, но немедленно вскочил на ноги. Лоб у него был
рассечен, кровь заливала глаза.
его.
метров.
приносил он.
лионец отстали на два колеса. Бюзар закончил гонку четвертым, дав себя
опередить на десять метров.
победителю.
него не обнаружили.
2
Его должны были выписать к концу дня, после того как сделают последнюю
перевязку. Корделия пошла провожать Мари-Жанну в поселок Мореля.
покрытого клетчатой клеенкой. Вначале разговор зашел о работе Мари-Жанны и
ее матери.
промышленность; одних - и таких большинство - потому, что они работают на
фабриках, других - потому, что они жены или любовницы хозяев.
по двенадцать часов в день, склеивая из двух кусков пластмассы - салатного
цвета и бутылочного - кувшин для воды, небьющийся, недеформирующийся,
подскакивающий, как мячик, если бросить его на пол. Мари-Жанна
продемонстрировала эти его свойства Корделии, потом заговорила о разных
сортах клея для пластмассы.
экзема проходила, но кожа приобретала свинцовый цвет. А вскоре после того,
как начали применять какой-то новый химический препарат, у многих женщин
стали портиться зубы.
сказала во время гонок: "Как я рада, что Бюзар не виноват" или даже когда
попросила Корделию: "Зайдемте ко мне", потом внезапно голос ее становился
жестким, сухим, как вот сейчас, когда она произнесла: "Это не для меня",
будто мертвую ветку отсекла.
в городе, лишенном старых традиций, где женщины носят трикотажные
комбинации и нейлоновые трусики. Но без работы Мари-Жанна не сидела:
несколько жен бывших ремесленников, ставших промышленниками после
изобретения пресса для литья под давлением и внезапно разбогатевших,
поверили журналу "Плезир де Франс", что женщина, которая носит белье
ручной работы, доказывает, что наделена превосходным вкусом. Мари-Жанна
прославилась своей ажурной вышивкой. Все это она изложила Корделии и дала
подробный отчет о своем заработке.
скрывать, подобно менструациям, о которых все время думают и никогда не
говорят. Мари-Жанна прямодушна, черта, свойственная теперь только людям из
народа. Она совершенно откровенно рассказала Корделии, которая впервые
была у нее в доме, о своем заработке и о своей личной жизни.
подсчитала, что зарабатывает около ста франков в час; другими словами, не
намного меньше, чем ей платили бы на фабрике. Она проводила за рукоделием
по десять часов в день, но зато не работала ни в воскресенье, ни в
понедельник в тех случаях, когда накануне поздно возвращалась с танцев. В
общей сложности она зарабатывала тысяч двадцать пять в месяц. Ее мать
приносила домой столько же. Жили они вдвоем, отца придавило прессом,
штамповавшим целлулоидные изделия.
подносик из бледно-голубого металла, а на подносик ликерные рюмки с
наперсток величиной.
одной живет Мари-Жанна, в другой - ее мать, между ними помещается кухня.
Вход в квартиру через кухню.
три ягодки.
Мари-Жанна.
заговорила возмущенно. - Их останавливаешь: "Разве я дала вам право быть
со мной на "ты"?" А они в ответ: "Нечего корчить из себя недотрогу... Все
знают, что не так уж ты строга". Ну, были у меня романы, но им-то какое
дело? К тому же все это длилось так недолго.
меня любит.
Корделия часто заходила к ней. Я думаю, Корделия не могла противиться
желанию послушать рассуждения Мари-Жанны о мужчинах; так рассуждал бы
заяц, будь у него дар речи, о собаках и охотниках; быть все время начеку
казалось ей таким же естественным рефлексом, как сужение зрачка при ярком
свете. Ей были ведомы и уловки, помогающие зверю, которого травят,
привести охотников туда, куда хочет он; но она была убеждена, что в
конечном счете в этой игре всегда проигрывает женщина (и заяц). Все это
она излагала афоризмами, ни на минуту не сомневаясь в их бесспорности. Раб
считает неколебимой ту невеселую мудрость, которая выработалась в нем
долгими веками сосуществования с хозяином.
шоколадные конфеты с ликером. Мари-Жанна засовывала конфету целиком в рот,
медленно раздавливала, закрывала глаза и долго прижимала ее языком к небу,
смакуя шоколад, смешанный с ликером. Потом она с улыбкой говорила
Корделии:
прошлом, о настоящем, о будущем. Вечером я узнавал от Корделии все тайны
ее новой подруги. Вот почему я смог восстановить все, что произошло между
Бюзаром и Мари-Жанной, когда тот пришел к ней в первый раз после гонок.
вторник и в четверг. Он прятал свой велосипед за кустами гортензии, у
Сенклодского шоссе, перед бараком. Входил Бюзар в дверь, а выходил - в
полночь, иногда даже около двух или трех часов ночи - через окно, благо
оно было низко над землей.
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Мацумото Сэйте
Круз Андрей
Орловский Гай Юлий
Майер Стефани