Джона Леннона. - Сьюки состроила гримасу, изобразив серьезный печальный
взгляд и тонкие губы Джона Леннона. - "Я тумаю, мы мошем пить наш sprechen
Sie wass? [что вы говорите? (нем.)] - нойвый напьи-иток". - Грета Нефф
издавала варварский неамериканский дифтонг, словно расплющивая гласную о
небо.
"каморку", маленькую комнатушку, втиснутую под лестницей, ведущей на
мансарду. Выгоревшие обои с рисунком виноградной лозы и корзин с фруктами
местами отставали от стен, штукатурка на скошенном потолке облупилась.
Лишь забравшись на стул, можно было выглянуть в единственное окно с
ромбовидными рамами и выгнутыми, как донышки бутылок, освинцованными
стеклами с пузырьками воздуха.
серебристым стаканом в двойное кресло, покрытое тонкой шерстью, вышитой
огненно-красными завитками стилизованной лозы. - Этот запах пропитал его
одежду, - сказала она, подумав, что это так похоже на Монти с его цуккини
и что она этой интимной деталью, очевидно, намекает Сьюки, что сама тоже
спала с Неффом. Ну и что? Нечем хвастаться. И все-таки. Как он потел!
Именно поэтому она спала с Монти тоже, и от него никогда не пахло цуккини.
Удивительно, что, когда спишь с чужими мужьями, они дают тебе возможность
взглянуть на их жен под новым углом: они их видят, как никто другой. В
представлении Неффа, бедная некрасивая Грета была украшенной лентами
Хайди, нежным эдельвейсом, принесенным с заоблачных высот (они
познакомились в пивной в Западной Германии, где он служил, вместо того
чтобы воевать в Корее), а Монти... Александра искоса взглянула на Сьюки,
пытаясь вспомнить, что говорил о своей жене Монти. Считая себя
джентльменом, он рассказывал немного. Но однажды разговорился, придя в
постель к Александре прямо после какого-то неприятного разговора в банке и
все еще под его впечатлением: "Она милая женщина, но невезучая. Я хочу
сказать, приносит несчастье другим. Думаю, самой ей скорее везет". И
правда, женившись на Сьюки, Монти потерял значительную часть своих денег,
хотя все сваливали вину на его собственную глупость и нерасторопность. Уж
он-то никогда не потел. Но страдал от этого гормонального дефекта,
свойственного людям благородного происхождения, от невозможности
причислить себя к тем, кто способен заниматься тяжелым физическим трудом.
На его теле почти не росло волос, а зад был по-женски округлым.
Kinder [дети (нем.)]. Funf [пятеро (нем.)] все-таки.
нескоро кончает, но побуждает к этому. Из нее бы получилась беспощадная
ведьма. Ох уж эти кровожадные немцы.
возвращаясь к Джейн. - Вчера говорила с ней по телефону, и меня поразило,
как она была взвинчена. Эта женщина всегда так раздражена.
начиналась какая-то интрижка, появился новый мужчина. За эту секунду, пока
Сьюки отвлеклась, Хэнк высунул длинный серый язык и смел два крекера с
блюда с крабом, которое она поставила на старенький сосновый матросский
сундучок, переделанный в кофейный столик. Сьюки нравились ветхие старинные
вещи, в них чувствовалось какое-то благородство, как в живописных
лохмотьях певицы во втором действии оперы. Хэнк потянулся языком к сыру,
но Сьюки хлопнула его по морде; морда была твердая, как автомобильная
шина, и пальцам стало больно.
не раздражен? - имея в виду и себя. Она громко отхлебнула неразбавленного
бурбона. И зимой и летом Сьюки пила виски по той причине (правда, о ней
она уже позабыла), что один ее дружок в Корнелле сказал, что от виски в ее
зеленых глазах появляются золотые искорки. Она знала, что ей к лицу, и
обычно носила коричневую гамму и любила замшу с ее живым отливом.
женщин, переходя от иронии к предмету своей недавней беседы с Джейн. -
Новый мужчина в городе, в особняке Леноксов.
в авиалайнере, - оторвавшись от земли, испытывая страх, он смотрит вниз,
восхищаясь ее красотой: домики, словно четко выведенные на эмали, с
крышами и трубами, так прекрасны, а озера - настоящие зеркала, - все это
похоже на Рождество, когда родители украшали двор, пока мы спали; и все
это настоящее, и даже карта настоящая! Она отметила, как хорошо выглядит
Сьюки - все равно, везет ей или нет: пышные волосы растрепались, даже
ресницы слиплись после трудного дня, когда приходилось подыскивать
подходящее слово в резком свете ламп в редакции, но ее фигурка в
бледно-зеленом свитере и темной замшевой юбке - прямая и стройная, живот
плоский, высокие торчащие груди, плотные ягодицы. На обезьяньем личике
большой рот с полными губами, такой озорной, податливый и вызывающий.
- Могу рассказать кучу всего, но давай лучше подождем Джейн.
почувствовав сквозняк. Этот человек уже занял в ее душе место. - У тебя
новая юбка? - Ей захотелось потрогать, погладить мягкую оленью кожу на
худых твердых бедрах.
Сьюки, вылетая из комнаты.
отделанный мехом шотландский берет, на шее такой же яркий клетчатый шарф.
На ногах полосатые гольфы. У Джейн был не такой цветущий вид, как у Сьюки,
а телу недоставало симметрии, но она излучала свет, как изогнутые
проволочки в электрической лампе. У нее были темные волосы и аккуратный
решительный ротик. Она родилась в Бостоне и слыла модницей.
Он все заставлял нас повторять Гайдна еще и еще. Заявил, что у меня
жеманная интонация. Жеманная! Я разревелась и сказала ему, что он
отвратительный шовинист. - Она услышала себя и не удержалась от каламбура:
- Стоило сказать ему: "Подавись" [игра слов: "chauvinist" и "chaw" -
съесть с потрохами (англ. груб.)].
домогаются любви, чтоб их любили еще больше. Лекса, как всегда, пьет свою
диетическую воду "ви-энд-ти". Moi [я (фр.)], я, как обычно, увлеклась
бурбоном.
паинькой и попрошу мартини.
Может, найдется у тебя лимонная корочка?
ничего больше. Завтракала она в центре в ресторанчике "Немо", за три дома
от редакции, всего-то нужно было пройти мимо багетной мастерской,
парикмахерской и читальни приверженцев "Христианской Науки". Обедать она
привыкла тоже там, там же собирала сплетни, жизнь Иствика кипела вокруг. В
"Немо" встречались старожилы, полицейские, шоферы-дальнобойщики, рыбаки в
межсезонье, неожиданно обанкротившиеся бизнесмены.
холодильника два липких ящика из зеленого металла. - Но я купила персики в
киоске у шоссе N_4.
фланелевые брюки и погуляю по пляжу".
жилистая от постоянного перебирания струн, а другая - крепкая и гибкая от
смычка, - вонзаясь ржавым тупым рашпилем в румяную щечку, самую розовую
часть сочного желтого персика. В священной тишине, сопутствующей любому
заклинанию, Джейн бросила в стакан розовый ломтик, послышался тихий
всплеск.
объявила Джейн с интонацией пуританки и, тем не менее, с видом измученным
и нетерпеливым. Быстрой напряженной походкой она двинулась в каморку.
экране президент, печальный седобородый господин с выражением обиды в
лживых глазах, выступал с заявлением особой важности для страны.
такого тесного места. - Не вставай, вижу, вы уже устроились. Но скажи-ка,
эта гроза на днях - твоих рук дело?
яркоокрашенной заспиртованной больной ткани.
Александра. - Хотелось посмотреть, не приехал ли уже в Ленокс новый
хозяин.
Ну и как, приехал?
промолвила Сьюки. - В городе поговаривают, что он собирается построить
пристань, привезти земли в дальнюю часть острова, чтобы соорудить там
теннисный корт.
гнездятся белые цапли.
в городскую казну налогов целых десять лет. Если кто-то станет платить
налоги за эту землю, члены городского управления способны выселить всех
цапель.
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Маркелов Олег
Сапковский Анджей
Плотников Александр
Маккэфри Энн