бездарности и гении, свои новаторы и традиционалисты. Понастроют
общественных снотеатров, где восторженная публика станет лицезреть творения
профессионалов-сновидцев, а специальные приставки к телевизорам позволят
высококачественным талантливым сновидениям прийти прямо в квартиры.
Фантастика! Однако сны Алика вполне, как говорится, смотрибельны. Надо будет
их лучшему другу Фокину пересказать, то-то посмеется, повосторгается...
гласила: "Лекарства в шкафу. До моего прихода примешь этазол - дважды,
аспирин - один раз. В школу не ходи, по квартире не шляйся, позавтракай и
жди меня".
Алику наиболее по душе пришлось это: "в школу не ходи". Что говорится в
расписании? Химия, история, две литературы, то есть два урока подряд. Не
беда, позволим себе передохнуть, впоследствии наверстаем. Лекарства,
естественно, побоку, постельный режим - тоже. По квартире шляться (ох, и
выраженьице!..) не станем, а вот не пойти ли подышать свежим воздухом?
Пойти.
всякий случай, вдруг да и появится вдохновение, - вышел во двор. Ах, беда
какая: на скамейке у подъезда восседала Анна Николаевна, Дашкина мать.
Вспомнил, да поздновато: Дашка Строганова, белокурый голубоглазый ангел,
юная королева класса, в школьной форме и абсолютно внешкольных туфельках на
тонких каблучках, мечта и страсть мужских сердец, говорила, что ее матери
врач прописал больше бывать на воздухе. Что-то там у нее с сердцем, ему не
хочется покоя.
температурном бреду пролежал, сегодня еле ноги волоку.
расслабил, бессильно повесил руки вдоль тела, голову склонил.
спасительного листка - здоров, как стадо быков. Внешний вид и внутреннее
состояние в расчет не принимаются.
ах, мигрень! В ее-то годы...
сердцебиение.
хвораем, раньше страдаем.
цель, есть, и ты дуешь прямиком к ней, хотя - разумом - понимаешь всю
бессмысленность и цели и желания поспешно проверить то, что никакой проверки
не требует. А почему, собственно, не требует? Ведь не всерьез же, так, от
нечего делать...
тишина, тепло. Время отдыха и рекордов.
- чугунной решеткой, отгородившей от него гомон и жар проспекта, с четвертой
- тихая и пустынная набережная, откуда легко спуститься к Москве-реке,
чтобы, нырнув, обнаружить на дне гицатлинской работы кувшин с усталым
джинном внутри. Но кувшины с джиннами - продукт хитрых сновидений, далеких
от суровой действительности. А действительность - здесь она: спортивный
комплекс в саду. Хоккейная коробка, превращенная на лето в баскетбольную
площадку; шведская стенка, врытая в песок; яма для прыжков в длину и рядом -
две стойки с кронштейнами. А планка где? Ага, вот она: на песке валяется...
кронштейны на некой высоте - скажем, метр. Где у нас метр? Вот у нас метр.
Приладим планочку. Кто нас видит? Вроде никто не видит. От проспекта
древонасаждения скрывают, детсадовская малышня гуляет нынче в другом месте -
везение. Ра-азбегаемся. Толчок...
застыла деревянная, плохо струганная планка, застыла - не покачнулась.
устанавливал, чем тут гордиться?
первую очередь, в высоте. Метр любой дурак возьмет, тут и техники никакой не
требуется. А с ростом под сто восемьдесят можно и для первого раза планку
повыше установить.
уроке у Бима. Под дружный смех публики.
прошлый раз.
очень хочет, и только страх пополам со стыдом (вдруг не получится?..) мешал
ему убедиться в этом в спортзале. Он вскочил, побежал к началу разбега,
вновь помчался к планке и вновь легко перелетел через нее, да еще с солидным
запасом - сантиметров, эдак, в двадцать - тридцать.
песке, глядел в небо, перечеркнутое планкой надвое. В одной половине стояло
солнце, слепило глаза. Алик невольно щурился, и корявая планка казалась
тонкой ниткой: не задеть бы, порвется.
оцепенение. Чему радоваться?
стоит только захотеть, и получится все, что положено твоему возрасту и
здоровью. Но захотеть ты не в силах. Ты ленив, и проклятая инерция сильнее
твоих благих намерений".
интеллект - это катахреза, то есть совмещение несовместимых понятий. А
потом: писать средние стихи не значит быть интеллектуалом".
сказать отцу, что тот тоже никогда не был спортсменом, а долгие велосипедные
походы, о которых он с удовольствием вспоминал, еще не спорт, а так...
физическая нагрузка. Он мог бы напомнить отцу, что тот сам лет шесть назад
не пустил его в хоккейную школу. Не будучи болельщиком, отец не понимал
прелести заморской игры, ее таинственного флера, которым окутана она для
любого пацана от семи до семидесяти лет.
явление массовое, родился в двадцатом веке".
не тому. Перебрать бы в памяти годы, да разве вспомнишь все...
физкультуру", - говорил отец.
переставал прогуливать, ходил в спортзал, пытался честно работать, но...
Вчера Бим поставил точку, не так ли?
Бима-физкультурника. Он хорошо знал, когда поставить запятую, тире или
многоточие. И если уж вести разговор на языке знаков препинания, то
сегодняшняя ситуация властно диктовала поставить двоеточие: что будет
завтра? послезавтра? через месяц?
пятьдесят. Ерунда для тренированного подростка. Алику она виделась рекордом,
а по сути и была рекордной - для него. Еще вчера он бы рассмеялся,
предположи кто-нибудь - скажем, Фокин, лучший друг, - что полтора метра для
Радуги - разминка. Сейчас он отошел, покачался с носка на пятку (видел: так
делают мастера перед прыжком), легко побежал к планке, взлетел, приземлился
и... охнул от боли. Не сообразил: упал на руку.
есть возможности, не хватает умения, техники не хватает. Надо бы просто
посмотреть, как прыгают мастера, как несут тело, как ноги сгибают, куда
бросают руки, как приземляются. А то и поломаться недолго, до собственного
триумфа не дотянуть.
размышлял о том. И что странно: триумф этот виделся ему не на Олимпийском
стадионе под вспышками "леек" и "никонов", а в полутемном спортзале родной
школы - на глазах у тех, кто вчера мерзко хихикал над неудачником. На глазах
у липового воспитателя Бима, который предпочел отделаться от неудобного и
бездарного ученика, вместо того чтобы дотянуть его хотя бы до среднего
уровня. На глазах у лучшего друга Фокина, который сначала демонстрирует свое
превосходство, а потом лицемерно звонит и здоровьем интересуется. На глазах
у Дашки Строгановой, наконец...
постаревшей Фемидой, только без повязки на глазах. Солнце ореолом стояло над
ее головой, и Алик аж зажмурился: казалось, ослепительное сияние исходило от
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Глуховский Дмитрий