Чтение 6–й страницы книги ~Разбиватель сердец~

Я поднимался на Мариинский перевал. Конь шел шагом. Колеса
таратайки вращались мягко. На склоне, метрах в восьмистах, алтаец пас
овечий гурт. Качаясь в седле, он высвистывал "Белла, чао". Серый сырой
воздух был отточенно чист - звучен, как бокал. В тишине я продолжил
мотив. Он помахал рукой. У поворота я сделал прощальный жест.

Думы

Подумать хотелось.

Мысль эта - подумать - всплыла осенью, после дня рождения.

Женился Иванов после армии. За восемнадцать лет вырос до пятого
разряда. А в этом году в армию пошел его сын. Дочка пошла в седьмой
класс.

Какая жизнь? - обычная жизнь. Семья-работа. То-се, круговерть.
Вечером поклюешь носом в телик - и голову до подушки донести: будильник
на шесть.

Дача тоже. Думали - отдых, природа, а вышла барщина. Будка о шести
сотках - и вычеркивай выходные.

- 14 -

Весь год отпуска ждешь. А он - спица в той же колеснице: жена-дети,
сборы-споры, билеты, очереди, покупки... - уж на работу бы: там
спокойней, привычней.

Ну, бухнешь. А все разговоры - о том же. Или про баб врут.

Хоп - и сороковник.

Как же все так... быстро, да не в том дело... бездумно?..

И всплыла эта вечная неудовлетворенность, оформилась: подумать
спокойно обо всем - вот чего ему не хватало все эти годы. Спокойно
подумать.

Давно хотелось. Некогда просто остановиться было на этой мысли. А
теперь остановился. Зациклился даже.

- Свет, ты о жизни хоть думала за все эти годы? - спросил он. Жена
обиделась.

Мысль прорастала конкретными очертаниями.

Лето. Обрыв над рекой. Раскидистое дерево. Сквозь крону - облака в
небе. Покой. Лежать и тихо думать обо всем...

Отрешиться. Он нашел слово - отрешиться.

Зимой мысль оформилась в план.

- Охренел - в июле тебе отпуск? - Мастер крыл гул формовки. -
Прошлый год летом гулял! - Иванов швырнул рукавицы, высморкал цемент и
пошагал к начальнику смены. После цехкома он дошел до замдиректора.
Писал заявления об уходе. Качал права, клянчил и носил справки из
поликлиники.

- Исхудал-то... - Жена заботливо подкладывала в тарелку.

Потом (вырвал отпуск) жена плакала. Не верила. вызнавала у друзей,
не завел ли он связь: с кем едет? Они ссорились. Он страдал.

Страдал и мечтал.

Дочка решила, что они разводятся, и тоже выступила. Показала
характер. Завал.

Жена стукнула условие: путевку дочке в пионерский лагерь. Он
стыдливо сновал с цветами и комплиментами к ведьмам в профком. Повезло:
выложил одной кафелем ванную, бесплатно. Принес - пропуск в рай.

В мае жена потребовала ремонт. Иванов клеил обои и мурлыкал: "Ван
вэй тикет!" - "Билет в один конец". Еще и мойку новую приволок.

Счастье круглилось, как яблоко - еще нетронутое, нерастраченное в
богатстве всех возможностей.

Просыпаясь, он отрывал листки календаря. Потом стал отрывать с
вечера.

Вместо телевизора изучал теперь атлас. Жена прониклась: советовала.
Дочка читала из учебника географии.

Лето шло в зенит.

Когда оставалась неделя, он посчитал: сто шестьдесят восемь часов.

Врубая вибратор, Иванов пел (благо грохот глушит). По утрам он
приплясывал в ванной.

Чемодан собирал три дня. Захватил старое одеяло - лежать.

Прощание получилось праздничное. На вокзале оркестр провожал
студенческие отряды. Жена и дочка улыбались с перрона.

Один, свободен, совсем, целый месяц - впервые за сорок лет.

В вагоне-ресторане он баловался винцом и улыбался мельканию
столбов. Поезд летел, но одновременно и полз.

У пыльного базарчика он расспросил колхозничков и затрясся в
автобусе.

Кривая деревенька укрылась духовитой от жары зеленью. Иванов
подмигнул уткам и луже, переступил коровью лепешку и стукнул в калитку.

За комнатку говорливый дедусь испросил двадцатку. Иванов принес
продуктов и две бутылки. Выпили.

- 15 -

Оттягивал. Дурманился предвкушением.

Излучина реки желтела песчаной кручей. Иванов приценивался к лесу.
Толкнуло: раскидистая сосна у края.

Завтра.

...Петухи прогорланили восход. Иванов сунул в сумку одеяло и еды.
Выбрился. У колодца набрал воды в термос.

Кусты стряхивали росу. Позавтракал на берегу, подальше от мычания,
пеерклички и тракторного треска. Воздух густел; припекало.

Приблизился к с_в_о_е_й сосне. Он волновался. Расстелил одеяло меж
корней. Лег в тени, так, чтоб видеть небо и берег. Закурил и закинул
руку за голову.

И стал думать.

Облака. Речной песок. Хвоинка покалывала.

Снова закурил. И растерянно прислушался к себе.

Н_е д_у_м_а_л_о_с_ь.

Иванов напрягся. Как же... ведь столько всего было.

Вертелся поудобней на бугристой земле. Сел. Лег.

Ни одной мысли не было в голове.

Попробовал жизнь свою вспомнить. Ну и что. Нормально все.

Н_о_р_м_а_л_ь_н_о.

- Вот ведб черт, а. - Иванов аж пот вытер оторопело. - Ведь так
замечательно все. И - нехорошо...

Никак не думалось. Ни о чем.

И хотя бы тоска какая пришла, печаль там о чем - так ведь и не
чувствовалось ничего почему-то. Но ведь не чурбан же он, он и нервничал
часто, и грустил, и задумывался. А тут - ну ничего.

Как же это так, а?

Еще помучился. Плюнул и двинул к магазину. Врезать.

Не думалось. Хоть ты тресни.

Котлетка

Сидорков зашел в котлетную перекусить по-быстрому. Очеред
пропускалась без проволочек.

За человека впереди котлеты кончились, и буфетчица отправилась с
противнем на кухню.

Сидорков так и ожидал, и почувствовал одновременно с досадой и
слабое удовлетворение, что ожидание подтвердилось и неприятная задержка,
осуществившись, перестала нервировать неопределнностью своей
возможности. Ему не везло в очередях - что за пивом, что на поезд: либо
кончалось под носом, либо из нескольких его очередь двигалась медленней,
как бы ни выбирал, а если переходил в другую, что-нибудь случалось в
ней; возможно, ему нравилось считать так, чтобы не относиться всерьез.

Время поджимало. Очередь выросла, начала солидарно пошумливать.
Выражали безопасное неудовольствие отсутствующей буфетчицей, и возникало
отчасти подобие взаимной симпатии; каждый отпускавший вполголоса
замечание хотел полагать в соседе союзника, который если и не поддакнет,
то примет благосклонно, - и в то же время не рисковал нарваться на
профессиональную огрызню работника обслуживания и вообще задеть ее, для
чего требуется определенная твердость и уверенность внутреннего "я",
большее внутреннее напряжение, некоторое даже мужество - выразить
человеку, чужому и от тебя не зависящему, претензию в лицо - если вы не
склочник.

- 16 -

Попало безответной бабке, убиравшей столы.

Сидорков сдерживал раздражение. Время срывалось. Опыт подсказывал
настроиться на обычную длительность паузы, но желание, сочетаясь с