Чтение 6–й страницы книги ~Герои Малахова кургана~

Они проходят мимо обрадованного трубача, который расспрашивает их.

-- Очень просто. -- отвечает Дюлонг, -- мы сторожили лагерь, а потом
видим, какой тут лагерь! - бросили его и убежали.

-- Потом, -- добавляет Сорви-голова, разрывая зубами патрон, -- мы
служили в разведчиках, в артиллерии, в кавалерии, а теперь сделались
пехотинцами! Пойдем, мой старый карабин, пойдем работать!

ГЛАВА IV

Во время битвы. -- Жажда. - Аристократка и маркитантка. -- Тайна. --
Англичане. - В штыки. -- Полууспех. -- Башня телеграфа. -- Сорви-голова
водружает знамя. -- Победа при Альме.

Вверху, на высотах Альмы, перед лицом грозной смерти, солдаты мучаются
жаждой. Ужасная, мучительная жажда во время битвы! Волнение, опасность, шум
выстрелов, удушливый дым, порох, остающийся на губах, так как патрон
разрывают зубами. -- все это производит лихорадку и горячит кровь. В ушах
шумит, глаза краснеют, голова горит, рот высох... Зуавы отдали бы жизнь за
глоток воды.

Но котелки пусты. Солдаты кусают пули, сосут камни, траву, чтобы
утолить жажду.

-- А! Тетка Буффарик! Мы -- спасены!

Спокойная, проворная, ловкая, невозмутимая под выстрелами, появляется
маркитантка с полным котелком. Но это не вода! Это водка -- молоко тигра!

-- Тетка Буффарик! Стаканчик! Умоляю!

-- Пей, милый, сколько хочешь!

Она быстро повертывает медный кран бочонка, наполняет стакан и подает.

- Уф! Я словно огня выпил!

Маркитантка торопится подать другим.

-- Тетка Буффарик! У меня угли в горле!

-- Поскорее мне!

-- Вот, пей, голубчик!

-- Спасибо, держи деньги!

-- Некогда получать... касса заперта... после заплатишь!

-- А если меня убьют?

-- Тем хуже для тебя! Иди и не беспокойся!

Маркитантка спокойно двигается, не обращая внимания на жужжание пуль,
на летящие ядра, проворная, улыбающаяся, смелая, благодушная.

Мало-помалу бочонок пустеет. Тетка Буффарик снова идет наполнить его.
Неподалеку, позади полка, подле походного лазарета, стоит мул Саид с двумя
бочонками. Тут же доктор Фельц, Роза и Тото.

В одном из бочонков -- ром для солдат, в другом -- свежая вода для
раненых.

С ловкостью и самоотверженностью Роза помогает врачу, который роется в
окровавленной массе изувеченных тел и поломанных костей.

Бедные раненые! Они прибывают ежеминутно.

Страшное зрелище представляет из себя этот уголок поля битвы, где
вместо росы трава обрызгана кровью, где трепещут умирающие, где гордая
веселая молодежь в последней агонии призывает слабеющим голосом свою мать,
переносясь душой в золотые безоблачные дни детства!

Тетка Буффарик подходит к своему мулу в тот момент, когда ландо с
бесчувственной дамой в черном останавливается у лазарета. Не зная ничего о
подвигах Сорви-головы, она не понимает, откуда взялась эта незнакомка, но ее
доброе сердце сжимается при виде неподвижно лежащей женщины, бледной, как
смерть, быть может, мертвой.

Маркитантка подходит ближе, замечает, что незнакомка дышит, и быстро
расстегивает ее бархатный лиф, причем из-за лифа падают на землю тщательно
спрятанные бумаги.

Зуав поднимает их в то время, как маркитантка натирает водкой виски
незнакомке. Дама открывает глаза, приходит в себя и при виде французской
военной формы делает гневный жест, отталкивает тетку Буффарик, видит свои
бумаги в руках солдата и кричит:

-- Эти бумаги... дайте их сюда... они мои... возвратите мне их!

-- Ну, уж нет! -- возражает зуав. -- Я, слава Богу, знаю свою
обязанность и передам их полковнику, а он отдаст их главнокомандующему. Так
будет лучше!

-- Я не хочу! Вы не смеете!

Дама в черном волнуется, нервничает, кусает губы, и тетка Буффарик
спокойно замечает ей:

-- Бросьте, не портите себе кровь! Вы должны принять что-нибудь
укрепляющее... Не надо гримасничать, я говорю от сердца!

-- Нет! -- отвечает сухо незнакомка. -- Я ничего не возьму от
французов... врагов моей родины!

Ее большие глаза, похожие на черные алмазы, внимательно смотрят на
ужасную груду распростертых тел, и выражение дьявольской радости появляется
на ее прекрасном лице.

В это время появляется Роза со стаканом воды и говорит своим нежным
музыкальным голосом:

-- Но врагов великодушных, сударыня, которые перевязывают ваших
раненых, как своих, братски заботятся о них...

Беленькая, с нежным румянцем на щеках, молодая девушка просто
очаровательна. Просто одетая, с трехцветной кокардой на соломенной шляпе,
прикрывающей роскошные волосы, она пленяет и чарует своей грацией и
изяществом,

Незнакомка долго и внимательно разглядывает ее, очарованная голосом и
ласкающим взглядом девушки. Ее охватывает странное волнение. Что-то
бесконечно грустное и нежное шевелится в ее душе...

Глаза незнакомки смягчаются и увлажняются слезами.

-- Да... -- бормочет она едва слышно, -- это верно! Она была бы в ее
летах... с такими же золотистыми волосами, с глубокими глазами... с таким же
нежным цветом лица... с такой же благородной осанкой... Все это не похоже на
маркитантку!

Видя, что молодая девушка смотрит ей в глаза, незнакомка нежно
прибавляет:

-- От вас, дитя мое, я охотно приму стакан воды!

Она жадно пьет воду, не отрывая взора от Розы. Забыв о битве, о
выстрелах, о стонах раненых, забыв, что она пленница, забыв свою ненависть,
дама спрашивает:

-- Как вас зовут, дитя мое?

-- Роза Пинсон, сударыня!

-- Роза! Прелестное имя, и так идет вам! Где вы родились? Откуда ваши
родители?

Тетка Буффарик, несколько подозрительная, прерывает ее:

-- Мой муж из Прованса, я из Эльзаса, моя дочь родилась там же. Только
мне, сударыня, некогда, я сейчас должна нести воду зуавам, а Розу ждут
раненые... Прощайте, сударыня!

Незнакомке не хочется отпустить Розу. Ощущая настоятельную
необходимость установить связь между собой и девушкой, оставить в ее сердце
воспоминание о разговоре, она снимает роскошную брошку, украшенную черными
алмазами, поддерживающую воротник, и, подавая ее Розе, говорит:

-- Возьмите это от меня на память!

Молодая девушка краснеет, отступает и с достоинством отвечает:

-- За стакан воды? Что вы, сударыня!

-- На поле битвы стакан воды стоит целого состояния!

-- Но ее мы даем всем... Даже неприятелю...

-- Вы горды! Позвольте пожать вам руку!

-- От всего сердца, сударыня! -- отвечает Роза, протягивая ручку,
которой позавидовала бы любая герцогиня.

В этот момент является адъютант с приказанием обыскать карету и
привезти к генералу даму в черном. Нежная, но сильная рука крепко сжимает
руку Розы.

Девушка вздрагивает, чувствуя ее мраморный холод. Коляска уезжает, и
незнакомка, глаза которой следят за изящным силуэтом Розы, бормочет:

-- Да! Ее лета. Она была бы так же горда и прекрасна. Будь проклята
Франция! Будь вечно проклята!

Битва в полном разгаре. Дивизия Боске видимо тает.

Бесстрастный с виду, но очень бледный, генерал считает минуты. Через
короткое время он будет окружен. Остается одно средство -- наступление,
чтобы дать дивизии вздохнуть свободно, чтобы прорвать этот круг железа и
огня.

Если это не поможет, погибнут все до последнего солдата!

Дежурные офицеры окружили его и ждут приказаний.

-- Ну, господа, прикажите командовать на приступ!

Офицеры летят галопом под огнем, чтобы передать приказание командирам
корпусов.

Вдруг Боске вскрикивает, лицо его просияло.

-- Англичане! Пора!

Это ожидаемая им дивизия -- но с каким опозданием! Вдали, в пороховом
дыму, озаренные пламенем пожаров, видны английские войска.

Великолепные пехотинцы идут сомкнутыми рядами словно на параде,
стройно, ровно, считая шаги.

Грандиозно, красиво, но -- нелепо!

Почему не развернуть фронт подальше от пушек? Почему не раздробить
войска, оберегая их от выстрелов?

Русские артиллеристы хорошо работают. В четверть часа третья часть
наличного состава солдат на земле.

Неустрашимые английские солдаты все-таки перешли Альму и грозят правому
крылу русских.

В дивизии Боске слышится команда: