Чтение 6–й страницы книги ~Если б заговорил Сфинкс...~

что это?..

На полу блеснула полированная поверхность. Кар присел и, осторожно
разгребая песок руками, извлек тяжелую черную диоритовую фигурку льва... с
головой человека!

Лев как бы приготовился к прыжку, а его человеческое лицо выражало
гнев воина, нападающего на врага. В ладонь шириной, две ладони в длину и
полторы ладони высотой.

- Вот достойный подарок Мериптаху! - решил Кар и тотчас подумал:
"Надо предупредить его, чтобы он пока никому не говорил об этой находке:
грабитель еще неизвестен..."

- Что здесь, Кар?

- Кладовая древних скульпторов, Акка.

В потолке видны квадраты окон, заложенные каменными плитами, возможно
после смерти главного художника. А имя его стерли в надписях завистники.

Так подумал Кар, и, надо полагать, догадка его не лишена смысла.
Точно знает лишь богиня истины Маат, но она неразговорчива...

...Они подплывали к столице в сиреневый предвечерний час. На северной
набережной, где против храма устроен канал и прямоугольный залив, толпится
народ. Издали будто муравьи облепили тело мертвой змеи. Сотни плакальщиц
вопили на все голоса. Бритоголовые жрецы тянули заунывную молитвенную
песню.

- Что это? - встревожилась Туанес.

Мериптах пожал плечами и повернул к берегу. Здесь течение спокойнее и
преодолевать его легче. Но теперь высокий берег время от времени скрывал
от них непонятное и беспокойное зрелище.

- Неужели?.. - сказала Туанес и прикрыла рот рукой, чтобы
неосторожное слово не вырвалось на волю.

Мериптах понял ее: может быть, умер царь? И опять молча пожал
плечами. Добравшись до острого выступа скалы, Мериптах убрал парус и
взялся за весла. Шагах в семидесяти от места события ему удалось привязать
лодку, и теперь они с Туанес могли видеть все сквозь щель в камнях, сами
оставаясь точно в засаде.

В заливчике напротив храма стоял по колена в воде священный бык Апис.
Рослый, играющий мускулами, бритоголовый Хену был на берегу. Вот он
сбросил с левого плеча булую накидку, омыл руки и лицо свежей водой из
кувшина. Взял веревку и подошел к быку.

Животное спокойно смотрело на него старческими подслеповатыми
глазами. Не чуя беды, доверчиво обнюхивало своего палача.

Не торопясь, стараясь придать каждому жесту торжественность, Хену
завязал прочный узел у основания правого рога. Протянул веревку к правой
задней ноге и сделал там петлю. Вновь выпрямился и перекинулс веревку
через левое плечо быка, где ее подхватили трое дюжих помощников.

Веревка стеснила свободную позу, и теперь голова Аписа слегка
отклонилась назад. Отдохнув, Хену стал говорить что-то ласковое, и
животное, все еще повинуясь, сделало два неуверенных шага к середине реки,
медленно погружаясь в воду.

И вот тут Апис - если не понял, не поверил в вероломство людей, то
инстинктивно - рванулся к суше. По знаку Хену веревка натянулась - бык
потерял равновесие. Он снова рванулся, но могучий Хену крепко ухватил его
за рога и стал топить.

Теперь Апис догадался, в чем дело... В его взгляде немой ужас. Он
хотел жить, только жить. Он рванулся - уже в последний раз, - тягостное
предсмертное мычание пронеслось над равнодушной водой, захлебнулось ею, а
рев фанатичной толпы как бы смял этот крик протеста и мольбы.

Мериптах обнял плачущую Туанес и нежно прижал к себе. Он молчал и
сейчас, пораженный увиденным.

А в нескольких шагах от них, за высоким кустарником, рыдал в траве
седовласый Инхеб. Он слышал крик Аписа, словно обращенный к нему. Мольбу о
сострадании. Вопль о пощаде. Вой толпы уничтожил все остальные звуки. А в
ушах Инхеба все еще звучал зов Аписа...

Главный жрец Хену сегодня герой дня. Он доволен собой, очень доволен.
Со стороны - он, если можно так сказать, "незаинтересованное" лицо. Ведь
Апис - священное животное бога Птаха, кому служил Хену верой и правдой.

Но Хену помнил главное. При живом Аписе состоял жрец Инхеб - некая
доля доходов доставалась ему. Кстати, не ценящему богатство и влияние в
обществе.

Теперь же - со смертью Аписа - должность Инхеба упраздняется и роль
Хену станет более весомой. Доходы - тоже. Каждому - свое.

Например, жена Хену, неунывающая Сенетанх, затерявшаяся в толпе,
думала сейчас о другом. Ее взор привлек красавец Кар. Она мысленно
сравнивала его с мужем. Правда, это давалось с трудом. Хену вообще ушел в
храмовые дела. А последние девять дней он "очищался" и не имел права
прикасаться к женщине, даже если это жена. И Сенетанх порой совсем
забывала о нем.

Вид Кара доставил ей удовольствие. Она пробралась к нему. Он охотно
вступил с ней в беседу и, желая помочь, без труда приподнял ее, чтобы она
видела через голову толпы происходящее на берегу.

Ощутив на себе сильные руки Кара, Сенетанх поклялась при удобном
случае завоевать и его...

Человек начинается с внешности - так говорит Мериптах, которому Кар
привык верить. Так вот это начало в Сенетанх - весьма привлекательное. И
многообещающее. Кар не рожден однолюбом, как Мериптах, и смыслит в таких
делах. Кар - сущий клад для женщин такого же свойства!

Он лежал сейчас на зеленой лужайке пологого берега, возле Хапи,
величественно и задумчиво бегущей к северу. Кар тоже задумался. Вода
располагала к этому сама по себе, а тут еще одиночество и ночь,
наступившая быстро, как беда...

Думать же человеку всегда есть о чем: окружавший его мир полон Нечто,
то есть неизвестного. Самое же самое Нечто - это для чего живет человек?
Чтобы служить фараону и богам - утверждают жрецы. Чтобы разгадать Нечто -
говорит Мериптах. Чтобы любить Мериптаха - призналась Туанес.

Вот поди и разберись...

А может быть, так и должно: у каждого своя цель? Собственная? А у
Кара? Гм... Я живу, подумал Кар, точно зернышко в ожерелье: вместе со
всеми - вещь, а отдельно?.. Отдельно это "зернышко" не дает даже ростков -
ни жены, ни детей... А ведь жить еще предстоит долго, может быть Вечность!
Говорят - человек не уничтожим: поживет на этом свете, а потом - в Царстве
Запада уже без конца.

И Мериптах верит в это. Иначе, говорит он, жизнь человека
бессмысленна и непонятно было бы - к чему его создали боги? Однако, если
верить жрецам, это область богов, а в чужом саду следует вести себя
осторожно и лучше вовсе покинуть его.

Во власти человека - другое. Можно прожить в этом мире дольше или
уйти раньше, сделать себе гробницу большую или маленькую. Не зря художники
изображают царя высоким, а фигуры даже его жены или приближенных -
маленькими...

Но ведь люди и внешне разные. Как понять их внутренне отличие друг от
друга? Мериптах и это знает: решающим будет то, как долго и за что именно
будут живые помнить умерших!

Ну, а как надо жить, чтобы потом не жалеть себя?

Необходимо делать то, что доставляет тебе и другим удовольствие,
отвечает его друг Мериптах. К примеру, рисовать, лепить или вырезать
фигурки людей, животных, богов.

А я бы, подумалось Кару, я бы сейчас не прочь встретиться с
красавицей Сенетанх!..

Едва он подумал так, как вдруг послышался шорох шагов по речной
гальке, и пораженный Кар увидел... Сенетанх!

Не глядя в его сторону, она потянулась устало, медленно сняла свое
платье и замерла между луной и Каром.

- Ах, это ты, - сказала она, вероятно почувствовав его присутствие,
ибо он не издал даже крошечного, как пыльца лотоса, звука, а она не
поворачивала головы. - Не смотри на меня...

В голосе ее не было испуга.

- Боги отнимут у меня зрение, если я перестану любоваться тобой, -
прерывающимся голосом сказал он. - Где найдешь еще такую красу?!

- Довольно, - строго ответила чаровница. - Моя скромность не
позволяет слушать такие речи! - Хотя Кар не произнес ничего
недозволенного. - Ты вынуждаешь меня прервать твои слова...

Она решительно подошла к нему, присела рядом и прикрыла его рот своей
маленькой дрожащей ладонью.

Лишенный возможности говорить, Кар заключил ее в свои могучие
объятия.

- Так просто? - удивилась Сенетанх. - Если уж ты настаиваешь, то...
сдулай мне сперва какой-нибудь подарок. На память...

Кар пошарил рукой в темноте и, нащупав омытый и отшлифованный водой
камешек, дал его Сенетанх. "Сопротивление" ее было сломлено, и Кар приник
к ее губам.

"Не знаю, что есть в Царстве Запада, - подумалось ему, - но эта
земная жизнь и есть настоящий дар богов!.."