вдова, живущая в Шотландии, собирается вторично выйти замуж и попросила
меня заняться ее несчастной дочерью на то время, пока ее будущий муж
привыкнет к мысли о совместной жизни с ненормальной падчерицей. Итак, я
дал объявление в "Санди таймс" о том, что требуется няня к молодой девушке
spastic (припадочной) - так называют в Англии не совсем нормальных детей.
Тщательно изучив предложения, я обменялся письмами с двумя-тремя
претендентками и наконец остановил свой выбор на бывшей учительнице,
которая сама имела дефективного ребенка, девочку, умершую в возрасте
двенадцати лет, и с тех пор посвятила свою жизнь заботе о таких же
несчастных.
среду утром. Никого не предупредив, я еще с вечера приготовил экипаж, и
мне удалось вместе с Сильвой покинуть замок так, чтобы нас никто не видел.
Лошадь и тильбюри я, как всегда, оставил у ресторанчика рядом с вокзалом.
Чтобы избежать возможных осложнений, я смастерил из двух собачьих
ошейников что-то вроде кожаных наручников, которые соединяли наши с
Сильвой запястья. Я рассчитывал вернуться домой на следующий день утром,
вместе с няней.
попутчиков, будь они рядом, мы представляли бы собой весьма странное
зрелище; но я позаботился о том, чтобы занять все купе целиком. Ночная
тьма, шумный вокзал, грохот локомотива безумно напугали ее, и, когда я
открыл дверь купе, она, в ужасе от того, что ее могут оставить одну на
перроне, стремглав кинулась внутрь, так свирепо оттолкнув меня, что я чуть
не свалился со ступеньки. Усевшись в купе и надежно закрыв двери, я
отстегнул ее наручник от своего, и она тут же принялась обнюхивать все
углы и закоулки, залезая даже под скамьи. Потом ей вздумалось
вскарабкаться на багажную полку, и мне стоило немалого труда усадить ее на
место, где она скрючилась, поджав под себя ноги, словно опасалась спустить
их вниз. Но мало-помалу вагонная качка убаюкала ее; я погасил свет, и она
наконец заснула.
Хотя и такси, и кэбы подъезжают сплошной вереницей прямо к поезду, мне
пришлось силой тащить Сильву за собой - она испускала нечленораздельные
крики, до смерти напуганная толпой пассажиров, яркими огнями, сутолокой и
шумом. При виде лошадей, запряженных в кэбы, ее ужас дошел до самого
предела, так что я, признаться, не был уверен, удастся ли нам сесть в
такси. Люди оглядывались на нас, шофер подозрительно уставился на странных
пассажиров. К счастью, вид у меня вполне респектабельный и к тому же
слегка высокомерный, что внушает окружающим невольное почтение. Сильва
металась туда-сюда, но она была мне всего лишь по плечо, и наручники
помогали мне удерживать ее. Я просто сказал шоферу тоном благородной
скорби: "Don't mind her! [Не обращайте внимания! (англ.)] Это несчастный
ребенок", и, когда мы наконец приехали, он даже сам открыл нам дверцу,
помогая выйти. В гостинице, сохраняя на лице все то же выражение
возвышенной печали, я попросил помощи у горничной, и та занялась Сильвой с
жалостью, хотя и не без легкого отвращения.
была высокая дюжая особа, и ее стать успокоила меня: у нее хватит сил
справиться со своей подопечной. В лице было что-то бульдожье: широкие
челюсти угрожающего вида, обвисшие щеки, но зато во влажном взгляде сияла
бесконечная доброта. И взгляд этот, обращенный к Сильве, когда я
представил ее, исцелил меня от остатков беспокойства. Миссис Бамли
улыбнулась, обнажив огромные желтоватые зубы:
заметила:
тех spastic, за которыми мне приходилось ухаживать. Наверное, это потому,
что она так красива. Но, главное, она кажется такой ловкой, такой
грациозной!
детстве, первых проявлениях болезни, успехах в лечении. Я заранее
подготовился к такому допросу и неплохо справился с ответами. Миссис Бамли
выразила желание повидаться с матерью своей будущей воспитанницы, но я
объяснил ей выдуманную мной ситуацию и сказал, что, хотя бы поначалу, нам
придется отказаться от этого. Она вздохнула: "Жаль" - и хотела подойти к
Сильве. Но та отпрыгнула в сторону, вскочила на кресло, а с него на шкаф.
На добром бульдожьем лице выразилась такая оторопь, что я не смог
удержаться от смеха. Миссис Бамли по очереди оглядела нас, словно
раздумывая, кто из двоих - Сильва на шкафу или ее хохочущий до слез
дядюшка - более "чокнутый", потом сухо осведомилась:
все еще смеясь, ответил:
взгляд ее опять засиял добротой.
Просто сверкают умом!
уверенно и вопросительно, и мне осталось лишь опять воздеть руки к небу,
но на сей раз без смеха.
Бамли. - Хотелось бы знать, что именно. Могу дать голову на отсечение, что
органических изменений у нее в мозгу нет. Очень интересно было бы
попробовать перевоспитать ее! - добавила она. Глаза ее заблестели, но тут
же померкли. - Это ее необыкновенное проворство - вот что совершенно
нетипично для spastic. А вы уверены, что она действительно spastic? -
подозрительно спросила она. - Что она не... не... ну, в общем, просто не
сошла с ума? Я ведь не умею обращаться с сумасшедшими, - добавила миссис
Бамли боязливо.
случай замедленного развития нервной системы. Ненормальная отсталость.
Намечается кое-какой прогресс, но весьма незначительный.
не внушала страха детям, даже самым пугливым.
в Шотландии, в уединенном месте.
ошеломленная миссис Бамли.
Сильвиных лакомства.
подошел к шкафу. - А ну, слезай! - скомандовал я. - Не бойся! Ты хочешь
есть?
непостижимой легкостью соскользнула со шкафа, схватила рыбу в одну руку,
яйцо в другую и, не спуская глаз с незнакомки, принялась уплетать свои
лакомства, забившись между стеной и кроватью. Миссис Бамли обволакивала ее
своим любящим взглядом доброго бульдога. Сильва на миг оторвалась от еды,
в ее глазах блеснуло нечто отдаленно, очень отдаленно, но все же
напоминающее улыбку.
растрогавшись. - Эти высокие скулы, очаровательные раскосые глаза. А этот
остренький подбородочек! Ну настоящая лисичка!
6
опрокинув все собственные планы, решился на признание. Не могу даже
объяснить, почему я так поступил, - просто, видимо, почувствовал, что вот
он - подходящий случай, который больше не представится.
лисица. Самая настоящая. Она выглядит женщиной, но на самом деле это всего
лишь животное. Точнее, молодая лисица.
тоскливый ужас. Я улыбнулся.
меня спокойно.
в него, не спуская с меня настороженных глаз.
отсталая девочка. И у меня нет никакой сестры в Шотландии.
как у нее билось сердце. Я постарался улыбнуться как можно любезнее, чтобы
успокоить ее, боясь только одного: чтобы в ужасе она не вздумала позвать
на помощь. Куда мне тогда деваться? Нужно во что бы то ни стало убедить
ее, что я вполне нормален.
Когда-нибудь мне все равно пришлось бы заговорить. До сих пор я боялся