между прочим, просил вспоминать про семью - не знаю, мог бы и сам вполне
сообразить что к чему.)
Когда папа вошел в комнату, где стояли "Аргусы", и его брови сделались
уголками вверх, как крыши на старинных домиках (так он удивился, увидев меня
на Аяксе "Ц", а я сразу все понял и тут же догадался, что он-то пока ничего
еще не понимает, и прямо одеревенел, превратился в чурбашку), все стали
называть свои фамилии и знакомиться с вновь прибывшими специалистами по
пластмассе. И тут оказалось, что инженер Высшей Лиги, прибывший на Аякс "Ц"
под паролем "Я - голубь" - Рыжкин, тоже Рыжкин, второй, кроме меня.
- Рыжкин?! - сказал Зинченко, называя свою фамилию и пожимая папину
руку. - Забавно. И вот Рыжкин. - И он кивнул в мою сторону.
- Это мой сын, - сказал папа.
Я быстро поглядел на Зинченко, Юру и Рафу - секунду или больше, не
знаю, их лица были не похожими на самих себя, как-то сплющились, что ли, я
отвернулся, а Зинченко сказал тихо:
- Я уполномочен заявить присутствующим решение Высшей Лиги: за
найденное правильное решение формы детали "эль-три" и предварительно верную
идею состава материала "эль-три" - перестройка третьей, девятой и
семнадцатой молекулы структуры Дейча-Лядова - до окончания работ над деталью
"эль-три" руководителем группы "эль-три" назначается ученик шестого "б"
класса Особой высшей технической детской школы номер два Митя Рыжкин.
Давайте работать, товарищи.
Но еще целую вечность все стояли молча, и была такая тишина в комнатке,
что мне казалось, будто я слышу шорох вращения вокруг земли этого Аякса "Ц"
- будь он неладен.
За иллюминаторами стемнело, боковым зрением я видел иногда, как папа
сидит, глубоко откинувшись в кресле, и курит, закрыв глаза, а я думал о
голодающем хомяке.
Вдруг папа сказал (я вздрогнул, повернулся к нему, но он так и сидел,
закрыв глаза):
- Сегодня я обедал дома, приезжал с работы на роллере. Мама сделала
свекольник.
- Ка-ак свекольник?!
Я даже немного привстал от полной неожиданности. Уже лет десять свекла
на Земле не росла, что-то такое случилось с почвой, свекле неугодное, ну, не
уследили, и теперь ее выращивали либо в парниках на промежуточных станциях,
куда почва была завезена давным-давно, либо на других планетах, конечно,
ближних, - в общем, ее мало получалось, и привозили ее очень редко.
Пронесся, правда, слух, что где-то в Дании и на Коморских островах
наловчились снова ее выращивать, но и там ее было немного, люди сами были
рады-радешеньки, что не надо сложным путем договариваться с другими странами
о доставке свеклы из космоса, и если уж и продавали свою, то только на
золото: покупать у них - для свеклы получалось дороговато.
- Да, - сказал папа. - Привезли партию. Говорят, с Селены, парниковая.
Сегодня весь городок ест свекольник, хотя уже осень, не очень-то и жарко.
Многие собираются мариновать.
- Входим в зону приземления! - крикнул пилот. - Пристегните привязные
ремни!
Но никто даже не улыбнулся - шутка была заезженная, как в старину
говорили - "с бородой": давно уже малые космолеты садились надежно, без
аварий.
Мы приземлились мягко, почти незаметно было темно, накрапывал дождь,
где-то на другом конце космодрома плавно оторвался от земли и ушел в космос
красавец ТэЭрЭсЭф-Супер-восьмой (я узнал его по сигнальным огням), все
распрощались, папа завел "роллер", и мы покатили по мокрому шоссе, в
темноте, домой: это был основной космодром нашего городка, километрах в
двенадцати от центра.
Наверное, потому, что папа вел "роллер" очень быстро, мы после
слабоосвещенного шоссе ворвались в городок, как в другой мир: играла музыка,
крутились, мелькали в темном небе огни цветных реклам, возле кинотеатра
стояла толпа мальчишек и девчонок - все ели мороженое и были в шикарных,
блестящих от дождя плащах. Под козырьком кинотеатра какой-то парнишка скинул
плащ и делал стойку на одной руке, а все - я расслышал - громко считали. Над
нами, рассекая дождь, то и дело проскакивали такси-амфибии, из их окон несся
смех, и на меня вдруг напала такая тоска, такая тоска, что я прижался грудью
к спине папы, положил подбородок ему на плечо, ближе к уху, и, чтобы он
расслышал, почти крикнул:
- Останови возле "Шоколадницы"!
- Что?! - спросил он. - Не слышу! Ты громче!
- Возле кафе останови! У "Шоколадницы"! Он остановился. Я слез с
"роллера".
- Ты куда? - спросил он. - Разве не домой?
- Пап! - сказал я. - Я попозже приеду, можно? Мы...
Ну, в общем, я и один паренек из старой школы давно на этот вечер
договаривались задачки порешать, ну, чтобы я ему помог...
- А обедать? Тебя ждет свекольник.
- Я пообедал на Аяксе сразу после занятий, - соврал я.
По-моему, он видел, что я все вру.
- Все-таки свекольник, Митя, - сказал он.
- Ладно, никуда он не денется. Приду - поем.
- Поздно не приходи, мама будет волноваться! - крикнул он, уже
укатывая.
Я свернул направо и мимо шикарного магазина "Дары Земли", где стояла
большая очередь за свеклой, по переулку Дружбы быстро дошел до Наткиной
улицы смешно, но я не знал ее названия, хотя она была, пожалуй, самой
красивой в городке, очень тихая, хотя и рядом с центром, вся в зелени и с
очень симпатичными коттеджами, где жили светила науки. Наткин папа тоже был
светилом, но по ней это было совершенно незаметно.
Меня вдруг начало колотить оттого, что я сейчас ее увижу, и еще оттого,
что ее вполне может и не быть дома. Я отыскал их коттедж, через зелень мне
все же удалось рассмотреть, что свет горит, я нашел кнопку, и тут же
засветился маленький телеэкран возле калитки. Волновался я ужасно. После из
глубины экрана на меня выплыло лицо этого светила - один раз я его видел,
посчастливилось.
- Тебя плохо видно, - сказал он. - Не резко.
- Вас тоже, - сказал я. - Может, у вас там винтик отошел на ручке
резкости?
- Да нет, - сказал он. - Это новая система, с постоянной резкостью.
Наверное, что-то с контактами. Стукни посильнее по калитке. Сильнее, не
бойся.
Я влепил по калитке изо всех сил, так что рука заныла, и резкость
восстановилась.
- Спасибо, - сказал он. - Ну?
- Извините, Натка... Наташа Холодкова дома? - спросил я. - Я - Рыжкин
из ее школы. Помните, один раз я заходил к вам, когда она болела, и приносил
ей звуковые кинозаписи пропущенных лекций?
- Да, дома, - сказал он. - Проходи, она в своей комнате, занимается.
В калитке что-то щелкнуло, она отворилась, я пошел, калитка закрылась,
и по тропинке, сначала прямо, прямо, среди высоких кустов, а потом налево и
направо я дошел до коттеджа.
Я открыл дверь, в прихожей было темно, но в гостиной горела одна секция
освещения смутно, но я вспомнил дверь ее комнаты и, почему-то даже не
постучавшись, вошел.
Она сидела ко мне спиной, перед зеркалом, и делала какую-то
фантастическую, немыслимую прическу.
- Привет, - сказала она. - Что, сильный дождь?
- Средний, - сказал я. - Знаешь ли, я хотел спросить, ты кормила
хомяка? Он где?
- Тихо, тише, - сказала она. - Он спит.
- Голодный?!!
- Да нет же.
- Свекольником кормила?
- Что ты? Он умял огромную сосисищу, вот такую.
- В полиэтилене была сосиска?
- Да.
- А ты ее почистила? Почистила? А то он подохнет, нажравшись
полиэтилена.
- Дурачок, - сказал Натка. - Станет он есть твой полиэтилен. Почистила,
почистила, успокойся.
- А то он...
- Да брось ты, - сказала Натка.
Она так и сидела спиной ко мне - не оборачиваясь. Жутко было смотреть
на ее идиотскую прическу.
- Нравится? - спросила она. - Да ты садись.
- Не очень. Тебе лучше, как обычно.
- Много ты понимаешь! Прическа, как у Дины Скарлатти. Немного
напоминает ту сумасшедшую формулу Маллигана из системы Рубинчика, правда? То
же сложное переплетение простейших групп.
- Плевал я на формулы, - сказал я.
Натка засмеялась, растрепала прическу, быстро причесалась
по-человечески, вскочила, щелкнула меня по носу, схватила за руку и потащила
в сад. Дождь кончился, было тихо, и только вдалеке, в центре, играла музыка.
- Пойдем, - сказала она. - Я покажу тебе свой уголок.
За руку она обвела меня в темноте вокруг коттеджа, скоро глаза мои
немного привыкли, я рассмотрел деревья, кусты, клумбы, узкую дорожку она
повела меня по этой дорожке куда-то в глубь сада, было холодно и мокро,
дорожка стала еще уже, вдруг кончилась, кусты - тоже, впереди была большая
поляна с короткой мокрой травой, фа поляной темнело что-то похожее на лесок
- Натка повела меня туда.
- Они сделали меня руководителем группы, - вдруг выпалил я.